Напряжение советско-японских отношений вылилось в вооруженный конфликт у озера Хасан в июле — августе 1938 г. Призывы «уничтожить врага» были воплощены советскими воинами в жизнь — японцы были отброшены на территорию Маньчжоу-Го. В то же время советская пропаганда стремилась отделить «правящую верхушку» Японии от ее народных масс, которые якобы были «не заинтересованы в войне с Советским Союзом»{451}. С мая по сентябрь 1939 г. развернулся широкомасштабный вооруженный конфликт между СССР и Монголией, с одной стороны, и Японией и Маньчжоу-Го, с другой стороны. После конфликта на реке Халхин-Гол советско-японские отношения постепенно вошли в стадию относительной нормализации, которая ознаменовалась подписанием 13 апреля 1941 г. Пакта о нейтралитете между СССР и Японией сроком на четыре года.
«Германский фактор» незримо присутствовал во время советско-японских вооруженных конфликтов. В июле 1939 г., в период конфликта на реке Халхин-Гол, представители МИД Германии сообщили советским дипломатам, что германские «отношения с Японией строятся на основе прочной дружбы, которая, однако, не нацелена против России»{452}. Подписание советско-германского Пакта о ненападении проходило в самый разгар этого конфликта, что также влияло на позиции советской и германской сторон при обсуждении условий этого договора. На решение о вступлении советских войск в Польшу 17 сентября 1939 г. оказало воздействие подписание за два дня до этого соглашения с Японией о прекращении военных действий{453}.
Таким образом, реализация политических устремлений СССР и Германии в «лимитрофной зоне» в 1939–1941 гг. фактически стала первым после 1918 г. опытом практического противоборства двух стран в сфере реализации национальной политики на смежных территориях.
Масштабность использования национального фактора в процессе реализации Советским Союзом своих устремлений в «лимитрофной зоне» была широкой. Этот фактор был использован в качестве основного инструмента обоснования присоединения Западной Украины, Западной Белоруссии, Северной Буковины и Бессарабии. В Советско-финляндской войне финский национальный фактор был использован для придания войне статуса «освободительной». В присоединении Литвы, Латвии и Эстонии национальный фактор советским руководством задействован не был, однако проявился в том, что антигерманские настроения прибалтийского населения позволили сделать вхождение Прибалтики в состав СССР более гладким.
Германия, которая рассматривала «лимитрофную зону» как особый регион («Промежуточная Европа»){454}, строила собственные планы на эти земли (кроме Финляндии и Бессарабии), в том числе пытаясь широко использовать национальный фактор. Однако ввиду необходимости урегулировать отношения с Советским Союзом, Германия сознательно снизила масштабность своих политических интересов, согласившись на то, чтобы значительная часть «лимитрофной зоны» перешла под контроль СССР. Однако масштабность использования германским руководством национального фактора оставалась высокой в процессе «закулисного» взаимодействия с национальными организациями и диаспорами народов «лимитрофной зоны».
Вариативность национальной политики Советского Союза в «лимитрофной зоне» была невысокой. В частности, советские органы власти не смогли развернуть в Прибалтике открытую антигерманскую пропаганду, на которую после заключения советско-германского Пакта о ненападении был наложен запрет. Пожалуй, единственным значимым проявлением вариативности политики стало попеременное использование молдавского и украинского факторов в процессе возвращения Бессарабии.
Германская национальная политика была достаточно вариативной — в том числе нацистское руководство корректировало свою политику после вхождения Западной Украины и Западной Белоруссии в состав СССР в 1939 г., вело мониторинг антисоветских настроений, усилившихся в Прибалтике в 1940–1941 гг.
Советская национальная политика в «лимитрофной зоне», с одной стороны, показала свою эффективность. Украинцы и белорусы, ранее претерпевавшие гнет со стороны Польши, получили возможность реализовать национальное бытие в рамках своей национальной государственности — УССР и БССР. Была сохранена национальная государственность прибалтийских народов, которая получила высший из возможных в СССР статус (союзные республики). Создание молдавской национальной государственности в статусе союзной республики (которая формально стала наследницей Молдавской АССР) также можно оценить положительно. В результате реализации военно-политических акций в «лимитрофной зоне» СССР отодвинул свои границы далеко на запад, что должно было предоставить ему территориальное преимущество в будущей войне с Германией, а также сорвало оккупацию этих территорий Германией в 1939 г. Получив в результате своего расширения дополнительные 23 млн. чел. населения, Советский Союз усилил свой демографический потенциал.
В то же время эффективность советской национальной политики была снижена в результате непродуманных действий властей, которые привели к тому, что СССР не смог в должной мере реализовать полученные преимущества — ни территориальное, ни демографическое. Ускоренная советизация привела к антагонизации населения вновь присоединенных территорий, возникновению или усилению антисоветских и антирусских настроений в его среде. В Прибалтике произошла определенная переориентация традиционно антигермански настроенного населения на Германию. Из-за участия СССР в разделе Польши усилились антисоветские настроения среди польского населения Западной Украины и Западной Белоруссии.
Другим негативным аспектом стало ухудшение отношений СССР с соседними странами. В 1939 г. были разорваны советско-польские отношения. После Советско-финляндской войны руководство Финляндии заключило союз с Германией. А. Розенберг в речи 20 июня 1941 г. назвал «Великую Финляндию» в числе государственных образований, которые будут созданы на территории СССР{455}. Финляндия предоставила свою территорию для германских военно-воздушных и военно-морских сил, а 25 июня 1941 г. сама вступила в войну против Советского Союза. В результате ухудшения отношений СССР и Румынии, последняя 22 июня 1941 г. вступила в войну против Советского Союза. В результате участия в разделе Польши и инициирования Советско-финляндской войны, Советский Союз во всем мире предстал в неприглядном виде как агрессор, за что и был исключен в декабре 1939 г. из Лиги наций.
Эффективность использования Германией национального фактора в своей политике в «лимитрофной зоне» не поддается точной оценке. С одной стороны, Германия сознательно снизила масштабность своих интересов (от «лимитрофной зоны» Германии достались только Польша в ее современных границах и Клаипедский край), что привело и к невысоким практическим результатам в национальном аспекте — так, Германия не стала разжигать антисоветское восстание на Западной Украине. С другой стороны, нацистское руководство смогло наладить отношения с ОУН, потенциал которой впоследствии был использован при нападении на СССР.
Германия также смогла извлечь уроки из военно-политических акций СССР, выявивших сильные и слабые стороны властей Советского Союза, в том числе в сфере национального фактора. Недовольство населения новых территорий СССР советизацией, репрессиями и депортациями, а также восприятие присоединения к Советскому Союзу как «оккупации», впоследствии были использованы германской пропагандой на оккупированной территории СССР. Из опыта Советско-финляндской войны нацистские пропагандисты получили доказательство того, что национальные мотивы обладают гораздо более сильным мобилизационным потенциалом, чем «пролетарский интернационализм» и «классовая солидарность». Советская пропаганда в войне с Финляндией (а также во время вооруженных конфликтов с Японией в 1938–1939 гг.), напротив, использовала классовые, а не национальные мотивы, необоснованно отделяя «простой народ» страны-противника от ее «правящей верхушки», что снизило ее действенность. Из опыта Советско-финляндской войны руководство Германии могло почерпнуть опыт создания альтернативных «правительств» и «армий». Советско-японское военно-политическое противостояние могло дать нацистским пропагандистам опыт использования в политике буддийского религиозного фактора.
ГЛАВА II. НАЧАЛО ВОЙНЫ:
Развертывание германской национальной политики на оккупированной территории СССР и контрмеры национальной политики Советского Союза (июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.)
§ 1. «СДЕЛАТЬ УПРАВЛЯЕМО-ПОСЛУШНЫМИ»:
Политика Германии — деполитизация национального фактора, разжигание межнациональной розни
22 июня 1941 г. германская армия вторглась на территорию СССР. Началась Великая Отечественная война. На протяжении первого периода войны численность населения СССР, находившегося под германской оккупацией, постоянно оставалась значительной: на декабрь 1941 г. — 39,1%, март 1942 г. — 36,5%, ноябрь 1942 г. — 41,9% населения страны. (Всего на оккупированной территории Советского Союза за годы войны оказалось население численностью до 84,8 млн. чел., что составляло 44,5% населения страны{456}.) Под оккупацию в первый период войны попали этнические территории украинского, белорусского, литовского, латышского, эстонского, крымско-татарского народов — полностью, русского народа — частично, значительная часть дисперсно расселенных еврейского и цыганского народов, а также представители других народов (поляки, немцы[24], армяне, болгары, греки[25] и др.).
