ПЕТЕР - СЕКРЕТНЫЙ АГЕНТ ГИТЛЕРА
Берлинская резидентура наряду с большой оперативной работой постоянно информировала Москву о наращивании усилий Германии по подготовке к нападению на СССР, о положении в стране, руководящих структурах Национал-социалистической партии и Третьего рейха, а также о том, что... фашисты хотели бы жить в мире с Россией и якобы отдают себе отчет в том, что от войны с Советским Союзом рейх больше потеряет, чем выиграет!
Источником этой софистики был агент по кличке Лицеист, завербованный резидентом Захаром. Резидент формально выполнил указание Центра о приобретении новых источников и расширении информационного потенциала резидентуры. То, что направляемые им в Москву сведения зачастую взаимно исключали друг друга, меньше всего беспокоило агента. Если бы кто-то спросил его об этом, то, скорее всего, получил бы уклончивый ответ: «Плохо вы знаете диалектику; в этом случае и проявляется единство и борьба противоположностей». В глубине души этому крупному чиновнику службы госбезопасности, по-видимому, было безразлично, что докладывать в Центр, лишь бы платили побольше.
Журналисты, как люди специфической профессии, интересуют любую разведку, а Лицеист принадлежал именно к этой профессии. Правда, и среди этой братии всяк молодец на свой образец. Захар не стал тратить время на выяснение подобного «пустячка».
Немедленно после установления агентурных отношений Лицеист проинформировал о том, что если и наблюдается некоторая концентрация германских войск, то это не более чем «оптический обман», и суть «отвлекающего» маневра такова: подготовка к нападению на Великобританию. Он указывал на то, что в Германии невысоко оценивают боеспособность Красной Армии, что, возможно, предназначалось для того, чтобы запугать советскую сторону и предупредить ее от обострения отношений с Германией. Лицеист информировал также о том, что интересы Германии не сосредоточены исключительно на России, что ее взоры обращены в сторону Ближнего и Среднего Востока, Африки, других регионов. У некоторых работников центрального аппарата советской разведки создалась иллюзия того, что Захар приобрел едва ли не лучшего агента резидентуры.
Сведения Лицеиста обратили на себя пристальное внимание Москвы. Их всерьез анализировали, когда готовился визит В.М. Молотова в Берлин осенью 1940 года. В октябре резидентура сообщила, что в Германии намечаются пути улучшения отношений с Россией. 14 октября в Москву поступила информация от того же источника: Германия заинтересована в заключении нового соглашения с Россией, чтобы показать всему миру, что Советский Союз является союзником Германии и что Англии не удастся переманить его на свою сторону.
В том же октябре резидентура из Берлина направила в Москву новые сведения «ценного» источника: в Германии имеются силы, выступающие за оказание давления на СССР, если он активно не поддержит «новый порядок в Европе». Риббентроп намерен показать Англии, что у нее не должно быть иллюзий о чьей-то поддержке при нападении.
В ноябре 1940 года от того же источника поступила информация, что поездка В.М. Молотова в Берлин является «событием необозримой важности и исключительных последствий». Это начало «новой эры», как подчеркнул в беседе с «источником» некий посланник Шмидт. (Сведения противоположного характера, добытые Горгоной, в связи с этим были оценены как дезинформация, а на давно работавшего с разведкой агента пала тень подозрения.) Все опасные места германо-русских отношений, по донесению «ценного» источника, пройдены, и с настоящего времени можно надеяться, что Россия наконец полностью поняла свое положение в новом мировом порядке и что таким образом практически решены все крупные политические проблемы.
Англии не удастся изменить ситуацию. Она будет разгромлена в течение ближайших двух-трех недель. Сведения подтверждались ссылкой на ответственного сотрудника бюро Риббентропа Петера Клейста, который якобы заявил, что немцы рассчитывают уничтожить Англию в течение трех последующих недель. Он сказал также, что вовсю идет подготовка к нюрнбергскому съезду НСДАП, который явится «съездом мира», так как «низвержение английского владычества теперь уже ни у кого не вызывает сомнений. Представитель бюро отметил далее, что беседы Молотова с Гитлером произвели на последнего «наилучшее впечатление». Фюрер в результате переговоров с советским наркомом иностранных дел пришел к убеждению, что Советский Союз имеет абсолютно серьезные намерения развивать дружественные отношения с Германией.
В ноябре 1940 года берлинский «ценный» источник сообщил, что в МИД Германии высказали мнение о назревшем разделе Турции, а также Ближнего Востока между Германией и Советской Россией. Гитлер, по-видимому, опасался советско-английского сближения. В Берлине решили столкнуть Россию с Великобританией, подбросив соответствующую дезинформацию.
В декабре 1940 года источник из Берлина передал, что Германия сделает все от нее зависящее, чтобы избежать войны на два фронта, и только особые обстоятельства могут принудить ее к этому. Сквозил даже упрек: в то время как Германия стремится к добрососедским отношениям с Россией, последняя якобы озабочена исключительно «собственными» интересами. Из Берлина поступали данные о том, что в Германии «обеспокоены проблемой зерновых запасов, ибо созданный перед войной запас зерна исчерпан» (где уж тут воевать?!), «Гитлер не может идти на такой риск, как война с СССР, опасаясь нарушения единства Национал-социалистической партии», и далее в том же духе.
Проникнувшись доверием к своему источнику, сообщения которого были столь созвучны с мыслями Сталина, Москва поручила Кобулову выяснить: чем все-таки объясняется концентрация немецких войск на Востоке? Без тени смущения агент заявил, что создание «восточного вала» преследует цель оказать влияние на
СССР и побудить его еще активнее укреплять дружеские отношения с Германией. Когда Кобулов обратил внимание на некоторую нелогичность такой постановки вопроса, Лицеист, сославшись на беседу с сотрудниками немецкого верховного главнокомандования, утверждал: в военных кругах не скрывают, что дело может дойти до войны Германии с Россией. Русские — и это не является для немцев тайной — заигрывают с Англией и Америкой. Долго этого терпеть нельзя. Источник разъяснил: да, немцы выдвигают к границам России свои войска, но это вовсе не означает, что Германия собирается начать войну с Россией. Война на два фронта для Берлина нежелательна. Поэтому Риббентроп проводит политику «компромиссов».
Москва была не удовлетворена подобными разъяснениями. Но в то же время они действовали на нее как бальзам, успокаивая нервы, после резких, пугающих сообщений Корсиканца.
Имя «ценного» источника берлинской резидентуры — Орест Берлинкс. Он родился в Риге в 1913 году в семье врача. Воспитывался у тетки, окончил французский лицей. С 1934 года работал в редакции журнала «Бриве земе» переводчиком, затем референтом. В 1939 году был направлен корреспондентом в Берлин.
О том, как Берлинкс попал в сферу внимания резидентуры, стало известно значительно позже. Пленный офицер гестапо Зигфрид Мюллер, сотрудник отдела IV-Д РСХА, на допросе 21 мая 1947 года показал, что в середине августа 1940 года к Кобулову был «подведен» агент гестапо латыш Берлинкс, который вплоть до июня 1941 года дезинформировал советскую разведку в Берлине. Штандартенфюрер СС Ликус непосредственно руководил работой Берлинкса и о результатах бесед латыша с Кобуловым лично докладывал Гитлеру. Последний интересовался мельчайшими деталями: выражением лица, интонацией голоса, реакцией Кобулова на переданные ему «секретные сообщения».
Выбор гестапо на Кобулова пал не случайно. Наблюдение за ним убедило Главное управление имперской безопасности, что в данном случае оно имело дело со слабо подготовленным разведчиком, в чем гестаповцы не ошиблись. Он был болтлив, всячески стремился подчеркнуть свое особое положение в представительстве. В гестапо знали с его слов, что он «важная персона» и что его информация докладывается непосредственно Сталину и Молотову. О подобном объекте разработки гестапо могло только мечтать!
Корреспондент ТАСС в Берлине Иван Филиппов еще ранее познакомился и встречался с Берлинксом. О своем знакомстве с латышским журналистом Филиппов доложил Кобулову, как только тот прибыл в Берлин. После беседы с Филипповым Кобулов послал в Москву телеграмму, в которой дал положительную характеристику журналисту и высказал предложение «при удобном случае завербовать его». Пока в Москве еще только переваривали полученное сообщение, Кобулов доложил:
«15 августа 1940 года Философ (возможно, Филиппов. — В.П.) завербовал Берлинкса Ореста. Вербовка состоялась в ресторане «Край Севера». На вербовку пошел охотно. Агенту присвоена кличка Лицеист.
