Кто — история умалчивает. Но известно, кто оказался в выигрыше. На этот раз, в отличие от взятия Киром, расправа была крутой. Часть богачей перебили солдаты в ходе грабежа. А 3 тыс. уцелевших именитых граждан вместе с их семьями Дарий велел повесить на кольях — персы не сажали приговоренных на кол, а поддевали острие под ребра, насаживая грудной клеткой. Имущество погибших было конфисковано и передано так называемым «держателям» для формирования армии. В зависимости от количества земли и собственности, держания различались на «дом лука», «дом коня, «дом колесницы». Получили их в основном евреи, но сами они не служили, а должны были платить налог на содержание, соответственно, лучника, всадника, колесницы с экипажем. С этого времени евреи стали в Вавилоне господствующей прослойкой, подобрав под себя промыслы здешних торговцев и ростовщиков.
Дарий провел реформы, разделив свою державу на 20 сатрапий во главе с наместниками. На каждую сатрапию налагалась определенная постоянная дань. Так, IX сатрапия, Вавилония с Ассирией, должна была ежегодно поставлять царю 1 тыс. талантов (30,3 т) серебра и 500 мальчиков-евнухов. Персы совершил победоносный поход в Индию, подчинив ряд местных княжеств. Покорилось и большинство греческих государств: Милет, Самос, Абидос, Лампсак, Парий, Херсонес Фракийский, Митилена, Кизик, Византий, Хиос, Фокея, Килия. Другие, в том числе Афины, тоже склонялись к подчинению.
А в 514 г. до н. э. Дарий объявил поход на Скифию. Причиной Геродот называет месть за давнее вторжение скифов в Переднюю Азию. Что ж, в древности и не такие поводы использовались. Но истинная причина была, конечно, иной — идея власти над миром. На востоке персы покорили все что могли. На юге тоже — за Египтом лежала пустыня. Грецию уже считали фактически покорившейся. Оставался север. Состав армии и флота Геродот определяет в 700 тыс. человек и 600 кораблей. Что наверняка сильно преувеличено. Для такой массы людей и лошадей не хватило бы никаких обозов и травы в степи. Поэтому цифру надо уменьшить раз в 5. Но ясно, что войско было огромным. Кстати, вот еще любопытный момент — посылают ли большие армии для завоевания дикой и необжитой «пустыни», каковой обычно представляют Скифию? Вот уж нет. Повторюсь, Скифия являлась богатой и развитой страной. И в Персии об этом знали.
Для переправы персидских полчищ через Босфор пришлось строить мост из кораблей. Создавший его инженер, самосец Мандрокл, в память такого достижения подарил в храм Геры картину с низкоподданнической надписью. Расхваливал мост и указывал: «Славу самосцам стяжал, себе же венец лишь почетный, царскую волю свершив, Дарию я угодил». У Босфора были воздвигнуты и две мраморных стеллы с перечнями народов, которые Дарий вел на Скифию. Персы, мидяне, вавилоняне, сирийцы, финикийцы, лидийцы, фригийцы, египтяне… наверное, побольше «двунадесяти языков». «Попутно» была завоевана Фракия. Большинство племен подчинилось без боя. Сражение дали только геты. Потерпели поражение, выразили покорность, и Дарий присоединил их к войску.
Отражать врага довелось царю Идантирсу, сыну Савлия. Геродот называет еще двух «царей», Скопасиса и Таксакиса. Но они занимали подчиненное положение и, очевидно, были принцами. При системе многоженства царевичей у скифов хватало, и двое из них были выделены в качестве полководцев. Информация о надвигающейся опасности, разумеется, поступила заранее. Связи между разными берегами Черного моря существовали. Тогда-то и созвали скифы упомянутую международную конференцию с участием всех соседей. Хотя, возможно, имела место не единовременная конференция, а серия переговоров. Представители греческих колоний на них не приглашались. Ведь они были милетянами, а Милет являлся союзником Дария.
В результате переговоров поддержать скифов согласились гелоны, будины и савроматы. Невры, тавры, меланхлены, андрофаги отказались. Агатирсы тоже — они заняли вооруженный нейтралитет, собрали войска и объявили, что будут драться как с персами, так и со скифами, если те нарушат их границы. Впрочем, агатирсы жили в Карпатских горах, и имели надежду отбиться. Тем временем персидский флот достиг устья Дуная, снова навел мост из кораблей и дождался подхода сухопутной армии.
Но описание войны у Геродота выглядит совершенно невероятным. Будто Дарий, переправившись, оставил на Дунае флот и греческих союзников, а сам за 2 месяца прошел все Причерноморье, форсировал Дон, вдоль его левого берега двинулся вглубь страны. Сжег деревянный Гелон, оставленный жителями, и оттуда повернул обратно в степи… Для огромной армии, обремененной обозами, сроки такого похода нереальны. Кроме того, флот Дария был и понтонным парком. Как без него армия дважды переправилась бы через Днепр, Дон и другие реки? Да и в греческих городах Северного Причерноморья полки персов не появлялись, хотя это было бы естественно — восполнить запасы продовольствия, связаться с флотом.
Значит, скифы увели врага западнее, прочь от побережья. И вся война развернулась в степях между Дунаем и Днестром (или, по крайней мере, между Дунаем и Днепром). Это подтверждает и Страбон, писавший, что войско Дария погибло в «Гетской пустыне», по которой водили его скифы. Они эвакуировали на север, в леса, свои стада и женщин с детьми, а сами двигались на один день пути впереди персов, не принимая боя, но сжигая траву и засыпая колодцы. Причем, когда враги, лишенные припасов, начинали голодать, и возникали сомнения, не пора ли повернуть обратно, их специально «подкармливали», оставляя на пути немного скота. Скифы, охранявшие стадо, разбегались, что создавало иллюзию победы. Персы приободрялись, подкреплялись трофеями. И их заманивали дальше.
Но и в покое не оставляли. Нападали по ночам, засыпали стрелами, клевали вражескую конницу. Она паниковала, кидалась на собственную пехоту, спешившую на помощь. А с пехотой скифы столкновений не принимали и ускользали. Возможно, персы на подручных средствах сумели форсировать Днестр (разумеется, не в нижнем течении), в легендах перепутанный с Доном. И действительно сожгли какой-то праславянский деревянный город, а то и не один — городов в этих местах обнаружено несколько.
Когда Дарий сообразил, что забрался слишком далеко, он остановил войско. И попытался закрепиться на достигнутых рубежах, построив укрепления. Но вскоре понял, что и этого не получится. И послал Идантирсу письмо: «Зачем ты убегаешь? Если ты силен — остановись, и мы померяемся силами. Если ты слаб — тогда тебе следует также оставить бегство и, неся в дар своему владыке землю и воду, вступить в переговоры». На что получил ответ: «Я не убегаю, а кочую, как привык кочевать; если же вы желаете во что бы то ни стало сразиться с нами, то вот у нас есть отеческие могилы. Найдите их, и тогда узнаете, станем ли мы сражаться за эти могилы, или нет… А сильнее мы тебя или слабее — пойми из моего подарка». Подарок же состоял из птицы, мыши, лягушки и пяти стрел.
Лизоблюды пытались трактовать их как знак покорности — скифы дают «землю и воду» и складывают оружие. Но мудрец Гобрий расшифровал: «Если вы не скроетесь в небо, как птицы, или в землю, как мыши, или в воду, как лягушки, то вы все погибнете от наших стрел». После чего персы наконец-то увидели и войско скифов, массы конницы и пехоты. Очевидно, праславянской и финской. Но когда на поле выскочил заяц, скифы в боевом строю начали со смехом гоняться за ним. Такое их поведение привело Дария в ужас. Он понял, что персов не боятся: «Эти люди презирают нас…»
По Геродоту, генеральной битвы не было. Хотя, скорее, столкновение произошло. Неудачное для персов (иначе не скрыли бы) и действительно не «генеральное» — скифам не требовалось лезть на рожон. Они и так поставили врага в безвыходное положение. Когда измученные персы повернули назад, скифы обрушились со всех сторон и принялись истреблять их, налетая днем и ночью. А конный корпус Скопасиса из части скифов и савроматов двинулся наперерез, к Дунаю. Грекам, стоящим тут с флотом, посоветовали разрушить переправу — «и уходите свободными подобру-поздорову, благодаря богов и скифов». Афинянин Мильтиад, тиран Херсонеса Фракийского, склонялся последовать совету. Но правители остальных полисов дружно воспротивились. И развели только часть моста от северного берега.
А войско Скопасиса повернуло навстречу Дарию. Спасло его лишь стечение обстоятельств. Скифы рассуждали, что отступать он будет по тем местам, где сохранились трава и вода, туда и бросили свои силы. Но у Дария-то логика была другая — не считаясь с потерями людей, падежом коней и верблюдов, он шел по своим старым следам, где все было выжжено и вытоптано, зато не было опасности заблудиться. Уже вблизи переправ, чтобы отвлечь внимание преследователей, он бросил в лагере 80 тыс. «самых изнуренных и тех, чья гибель имела наименьшее значение». А сам с личной гвардией среди ночи метнулся к Дунаю. Сохранившие ему верность греки быстро навели недостающую часть моста, и царь сумел выскочить. По этому поводу у скифов родилась пословица: «Если греки — свободные люди, то нет людей их трусливее; если греки рабы — то нет рабов их преданнее».
