137 …… 173 пушки, 35 000 чел. / 37 пушек, 12-32 000 чел. … 8000 чел., 173 пушки / 3000 чел.
В то же время за последние десятилетия вышло и несколько в целом вполне достойных работ[7]. Но вот как их отличить и найти неподготовленному или молодому читателю в громадной куче прочего хлама? Столь же дикая ситуация с информацией о Северной войне наблюдается и в русскоязычном Интернете. Кто хочет убедиться лично, пусть наберет в любой поисковой системе «Нарва 1700 год». Полученный результат превзойдет все ожидания. Так что удивляются политологи напрасно. Плачевные итоги их опросов вполне объяснимы.
Состояние нашей современной историографии кажется особенно убогим, если сравнить его с качеством информации, предоставляемым теми западными специалистами, которые тоже исследовали Северную войну. Правда, русские люди с традиционным недоверием относятся к творчеству «хитрых немцев» и потому переводят их работы очень мало. В советские годы таковые из печати практически вообще не выходили. Тем не менее, даже тот мизер, что издан в последние 15 лет, на фоне российского «беспредела» производит весьма достойное впечатление степенью правдивости материала (см. таблицу 4).
Таблица № 4 Название издания …… Численность русской армии / Численность шведской армии … Потери русской армии / Потери. шведской армии
148 …… 80 000 чел., 150 пушек / 8000 чел. … 18 000 чел., 150 пушек / 600 чел.
147 …… 40 000 чел. / 9430 чел. … ? / ?
142 …… 40 000 чел. / 8000 чел. … ? / ?
161 …… 40 000 чел. / 10 537 чел. … 8000 чел. 181 пушка / 677 убито; 1205 ранено
169 …… 33 000 чел. / 10 500 чел. … ? / ?
166 …… ? / В 3-4 раза меньше … 9 / ?
164 …… 40 000 чел. / 10 000 чел. … 10 000 чел. / ?
Здесь необходимо пояснить, что личности Петра I и Карла XII сразу же привлекли к себе внимание всей Европы. Поэтому типографская «продукция» с подробностями их соперничества регулярно выпускалась во всех странах Старого Света с самого начала XVIII в. Повышенный интерес к данной теме нашел отражение даже в столь удаленном от Балтики регионе, как Италия. Там вскоре после окончания Северной войны вышла книга историка Катифоро, вызвавшая заметный международный резонанс[8]. В конечном итоге именно она и стала тем первым «взглядом со стороны», с которым получила дозволение ознакомиться относительно большая российская аудитория. Но время показало, что научное значение этой работы весьма невелико. Как, впрочем, и подавляющего количества других трудов того периода, посвященных исследованию русско-шведского противостояния. Одно из редких исключений составила «История Карла XII», написанная Вольтером в 1726-1730 гг. Можно смело сказать, что перо гения создало блестящий образец беллетризованной биографии, не выходящий к тому же за строгие рамки фактической истории[9]. Однако к его немногочисленным недостаткам относится как раз то, что в свете нашей темы весьма важно — неточная статистика по русской армии. В первое десятилетие после заключения Ништадтского мира француз еще не имел двусторонних документальных данных и вынужденно использовал недавние пропагандистские материалы скандинавов. Отсюда, в частности, и 80 000 петровских солдат под Нарвой. Но со временем — когда отечественным историкам «высочайше дозволили» обнародовать собственные архивные «грамоты», все встало на свои места и в Европе. С тех пор там никто не преувеличивает численности «московитов»[10].
Тот же самый Вольтер, сев через несколько десятилетий за «Историю Петра Великого», уже получил от Екатерины II всю запрошенную информацию. А потому и количество царских войск, отправленных к Нарве в 1700 г., в новой работе им указано правильно — от 40 до 50 тысяч[11]. С конца XVIII столетия и до нынешних дней к теме Северной войны на Западе регулярно продолжают обращаться наиболее талантливые и известные авторы[12]. Но переводов их творчества, как уже говорилось выше, российская широкая аудитория, к сожалению, почти не видит. Очень мало и переизданий тех книг, что стали плодом изысканий лучших военных историков России XIX в. Поэтому, чтобы отобрать те цифры, которые с максимальной объективностью характеризуют события, необходимо проводить тщательный отбор.
Технология его секрета не составляет. В цивилизованных странах специалистами давно уже принято за правило: при определении величины вооруженных сил неприятеля и его потерь пользоваться архивными данными бывшего противника, опубликованными после окончания боевых действий. Причина подобного подхода — банальный рационализм. Не секрет, что собственные донесения военной поры о численности поверженных «супостатов», как правило, сильно грешат преувеличениями. В пылу боя оценки делаются «на глазок», не говоря уже о том, что человеческая природа склонна к возвеличиванию своих достижений. Между тем армии и флоты любой страны непременно оставляют после себя массу официальных бумаг — боевые расписания личного состава, ведомости по наличию вооружения, отчеты снабжения продовольствием и другие документы. Именно их сравнение между собой позволяет исследователям реставрировать достаточно точную статистику военных лет и уличать недобросовестных авторов в непреднамеренных или умышленных ошибках.
Отметим также, что количественный состав «наших» войск объективный историк должен определять по архивным данным своего государства, а не по разведсводкам противной стороны. Отступают от этих правил только в тех редких случаях, когда документы уж слишком противоречат друг другу и здравому смыслу. То есть имеют явные признаки фальсификации.
Руководствуясь вышеуказанными критериями, и подберем необходимую литературу.
Бескомпромиссная борьба России и Швеции в 1700—1721 гг. была составной частью крупного регионального конфликта, вошедшего в анналы европейской истории под названием Великая Северная война. Более 20 лет скандинавы отбивались от коалиции государств, сцементированных общим желанием реванша. Истоки столь «единодушного порыва» нужно искать еще в начале XVII столетия, когда шведская корона очутилась на голове Густава II Адольфа. Новый король оказался не только талантливым реформатором, но и великим полководцем. Во время его правления Швеция из «захудалых задворок» Европы стремительно превратилась в одну из сильнейших держав того времени, а созданная им армия нового типа отобрала у соседей столько территории, что Балтийское море превратилось, по сути, в «шведское озеро».
Однако после смерти Густава Адольфа великодержавие Стокгольма постепенно начало тускнеть. Малолюдная скандинавская страна с суровой природой и далеко не самой щедрой землей так и не сумела «переварить» завоеванные провинции, а ее еще недавно непобедимая армия перестала вызывать былой ужас у противников. Объясняется это просто: секреты организации и тактики войск, разработанные шведским королем, к концу века стали общеевропейским достоянием. Ярким доказательством тому могут служить, например, жестокие разгромы скандинавов бранденбуржцами в сражениях при Фербеллине и Шплиттере во время Сконской войны 1675—1679 гг[13].
Закат военной мощи потомков викингов, казалось бы, неминуемо должен был ускориться после того, как в апреле 1697 г. шведский престол унаследовал 14-летний «сумасбродный мальчишка» — Карл XII. Все бывшие жертвы «Владычицы севера», сразу же зашевелились в нетерпеливом стремлении поторопить события.
Коалиция «обиженных» начала складываться с антишведского соглашения, заключенного датским королем Кристианом V и саксонским курфюрстом Фридрихом Августом I Сильным в марте 1698 г. По прошествии полутора лет оно дополнилось еще одним документом, с той лишь разницей, что с датской стороны его подписал сын Кристиана Фредерик IV, сменивший отца на троне. Спустя два месяца — 21 ноября 1699 г.[14] — Август и русский царь Петр I официально оформили военный союз против Карла XII. А через несколько дней — 3 декабря аналогичный договор в Москве заключили и с Фредериком Датским.
Любопытно, что всего тремя сутками ранее — 30 ноября 1699 г. — Россия торжественно подтвердила шведскому посольству, прибывшему специально для этой цели в Москву, что не имеет к скандинавам никаких претензий, и будет свято соблюдать условия последнего мира. Подобное двуличие даже в том легкомысленном веке встречалось не часто. Открыть боевые действия союзники условились весной следующего года.
Шведы, почти скатившиеся к началу XVIII в. до уровня европейского середняка, на первый взгляд имели очень мало шансов в борьбе с образовавшимся против них блоком. Страна с хронически пустой казной и населением менее 2 миллионов человек с трудом могла выставить армию, равную количеству датских и саксонских солдат. Поэтому 15 миллионов жителей московского царства могли показаться решающим аргументом антишведского союза. К тому же курфюрст Саксонии Фридрих Август I Сильный одновременно являлся и королем 8-миллионной Польши (Августом II Сильным), которую тоже обещал вовлечь в ряды коалиции.
