Глава II. Поход К. Е. Ворошилова с Украины в Донбасс
(Действия 1 — го отряда луганских рабочих в районе
Ворожбы — март 1918 года)
В марте 1918 года, в самый разгар наступлении гайдамацко-кайзеровских войск, тов. Ворошилов приехал из Петрограда в Харьков. По поручению большевистской партии он выехал в Донбасс для формирования вооруженных отрядов из рабочих. Донбасс хорошо знал Ворошилова по долголетней подпольной работе. Красная гвардия города Луганска, созданная и организованная Ворошиловым и в его отсутствие находившаяся под руководством тов. Пархоменко, как и партийная организация этого пролетарского центра, с огромной радостью встретила своего руководителя, слесаря, крановщика луганских заводов К. Е. Ворошилова.
5 марта тов. Ворошилов обратился со следующим воззванием к рабочим Донбасса:
«Грозный час настал! Немецкие белогвардейцы под ликующий вой российской буржуазии двинулись на нашу дорогую, нашей собственной кровью омытую Российскую Советскую Федеративную Социалистическую Республику. Нашей революции, нашим завоеваниям грозит смертельная опасность. Немецкая буржуазия идет спасать буржуазию российскую. Международный капитал ставит своей целью задушить международный пролетариат, а для этого буржуазии необходимо во что бы то ни стало раздавить, уничтожить красный социалистический пролетариат России.
Товарищи! В нас самих решение своей судьбы. От нас зависит спасти свою социалистическую родину и тем самым ускорить международную начавшуюся социалистическую революцию. Враг еще силен и движется по всем направлениям. Нашему Донецкому бассейну грозит непосредственная опасность со стороны Киева, где уже воцаряются немецкие банды под руководством Петлюр, Винниченок и прочих предателей украинского народа.
Товарищи! Все, кому дороги идеалы пролетариата, все, кто ценит пролитую кровь наших братьев за освобождение России, все, кому дорог международный социализм, освобождающий человечество, все до единого — к оружию! С оружием в руках стройными железными рядами ударим на врагов труда, на трутней, на белогвардейцев немецких, великорусских и украинских.
За нами правда! В нас сила! Мы победим!
Да здравствует святая беспощадная борьба с вековыми угнетателями!
Да здравствует международная революция!
Да здравствует социализм!
Луганск, 5 марта 1918 г.».
Началась горячая организационная работа по формированию из литейщиков, слесарей, крановщиков, шахтеров Донбасса 1-го Луганского социалистического отряда, во главе которого встал Ворошилов. Было создано крепкое рабочее ядро отряда из 640 человек, хорошо вооруженных.
На бывшем заводе Гартмана в Луганске были оборудованы две бронеплощадки с пулеметами и орудийными установками; эти бронеплощадки должны были играть роль бронепоездов. Из Луганска отряд Ворошилова 10 марта двинулся в район Харькова для его защиты; 1-й Луганский отряд получил задачу выбить вильгельмовские и гайдамацкие войска из района Конотоп, Бахмач. К этому времени 27-й германский корпус занял станцию Конотоп, с тем чтобы в дальнейшем овладеть районом Ворожба и двинуться в направлении Курска.
Отряд луганчан под командой К. Е. Ворошилова прибыл на станцию Ворожба 18 марта. В районе этой станции стояли размещенные в эшелонах небольшие красные отряды, в большинстве называвшиеся по имени своих начальников. Каждый из этих отступивших сюда отрядов имел своего начальника, а начальники почти не пытались выяснить общую оперативно-боевую обстановку, положение соседних частей, с тем чтобы решительными совместными усилиями действовать для достижения определенной единой цели. Самостоятельность в выборе средств и действий, чрезвычайная пестрота в личном составе этих отрядов, а также в вооружении, снаряжении, в наличных боевых припасах создавали крайне сложную обстановку борьбы с таким организованным и методически наступавшим противником, каким являлись дивизии 27-го германского корпуса[16].
Военная дисциплина внутри этих красных отрядов была весьма условной; в иных царило большое воодушевление, но бойцы не умели владеть оружием; в других имелось достаточное количество солдат старой армии и унтер-офицеров, но не было достаточной боевой дисциплины и политической спайки; в некоторых украинских отрядах были и анархисты и эсеры, а подчас к ним примазывался и различный темный элемент единственно с целью наживы. Надо учесть, что регулярная Красная армия только что начинала зарождаться в огне боев с многочисленными врагами — с интервентами и белогвардейцами, обрушившимися на Советскую республику со всех сторон.
Дивизии 27-го германского корпуса занимали Конотоп. В это же время, хотя старая армия почти уже «разошлась» по домам, все же по целому ряду направлений продолжали двигаться толпы самодемобилизующихся солдат, голодных, усталых, с огромным желанием скорее добраться до своих родных сел и хат. Ворошилов во время борьбы в районе Ворожба также встретился с этими толпами солдат старой армии. Об этой встрече Климент Ефремович пишет следующее:
«Март 1918 года. Немецкие оккупационные войска, заняв Киев, двигаются на Харьков, ими уже занят Конотоп. Я с пролетарским отрядом луганчан и двумя бронепоездами моряков веду непрерывную перестрелку с немецким „бронепоездом” и пехотой. Со стороны немцев вдоль полотна железной дороги проселком движутся, поднимая тучи пыли, колонны солдат. Орудийный и пулеметный огонь с нашей стороны заставляет колонны сойти с дороги, но движение продолжается. Усиленный огонь наших пушек и пулеметов наконец заставил колонну разбиться на небольшие группы, но люди по-прежнему шли в нашу сторону. В нашем отряде имелась прекрасная, из 19 человек, кавалерийская разведка. Отдаю распоряжение начальнику разведки выяснить, в чем дело. Через короткое время получаю сообщение, что идут наши же солдаты с румынского фронта. А через час примерно я имел возможность разговаривать с этими солдатами.
Что это были за люди! Тени, а не люди — так они были измождены, усталы и совершенно ко всему равнодушны. На все мои расспросы о немцах и о том, как они их пропустили через свой фронт, я не мог ничего добиться. Попытался было устроить импровизированный митинг, но из этого ровно ничего не вышло. На предложение поступить в отряд хотя бы двум-трем десяткам (из 400–500 вповалку лежавших, ко всему безучастных, тоскливо глядевших людей) не нашлось ни одного желающего. Больше того, ни один человек не вступил со мною в спор, даже в разговор. „Хвате з нас, навоювались, годи”, — раздавались отдельные голоса. Никто из этих людей не интересовался, кто мы, в кого стреляем, кто против нас. Стрельбу они воспринимали как нечто обычное, ставшее неизбежным, а потому и мало интересным. Они стихийно рвались домой отдохнуть»[17].
Но очень скоро, придя домой и несколько отдохнув, солдаты старой армии включались в революционно-классовую борьбу и, видя, что большевистская партия борется за их кровное дело против буржуазно-помещичьей белогвардейщины, стали вступать в регулярную Красную армию. Очень многие солдаты старой армии, особенно из артиллерии и инженерно-технических родов войск, делались инструкторами; многие становились в боевую линию фронтов Гражданской войны или, находясь в тылу, дрались в партизанских отрядах.
Находясь в районе станции Ворожба, тов. Ворошилов предложил созвать Военный совет из представителей всех отрядов, с тем чтобы попытаться объединить эти разрозненные самостоятельные мелкие отряды и заставить их начальников действовать по определенному плану. Так был создан партизанский штаб Ворожбинского района. Было решено перейти в наступление для обратного захвата Конотопа.
27 марта луганчане впервые столкнулись с немцами у станции Дубовязовка (15 км к востоку от Конотопа). Когда эшелоны подъехали километров на пять к Конотопу, пехота во главе с луганским полком была оставлена на ближайшем разъезде. Сгрузив на землю свои 6-дюймовые пушки, командиры отряда луганчан на передней площадке самодельного бронепоезда выехали вперед произвести глубокую разведку и вступить с немцами в бой. Навстречу им вышел из Конотопа германский бронепоезд, и сражение началось. Несколько дней продолжались бои отрядов Ворошилова с кайзеровскими захватчиками между Конотопом и Ворожбой. Частям 27-го германского корпуса с боями приходилось овладевать станциями Дубовязовка, Ворожба и другими.
В только что начинавшей развертываться Гражданской войне опытные военно-технические кадры у революции исчислялись единицами, так как подавляющее большинство офицерского состава оказалось на стороне контрреволюции. А поэтому вполне закономерно, что в первом сражении с немецкими оккупантами матрос Львов управлял огнем пулеметов, начальник артиллерии, бывший фейерверкер, сам наводил трехдюймовку; из штабного начальства старшим по званию оказался ефрейтор. Ни оперативного плана, ни письменных распоряжений, ни телефонов не было и в помине — все заменяли импровизация и революционная отвага пролетарской массы. Но для победы над регулярными германскими войсками одного героизма было мало.
