При расследовании этого вопроса получились данные, что сахар через таможни в Персии прошел в сравнительно незначительном количестве, а остальной сахар куда-то исчез. Затем были получены сведения, что значительное количество сахара выгружалось на других станциях Закавказской железной дороги и переотправлялось в Персию через границу вне таможенных постов. На персидском рынке сахар появлялся в очень незначительном количестве. Из Персии же были получены сведения, что русский сахар в очень большом количестве проходит через Персию только транзитным путем, а попадая в Турцию, направляется в Германию.
Оба дела возбудили очень большой шум. Лица, к коим были предъявлены обвинения, были арестованы»{322}.
Сам Н.С. Батюшин так излагал причины, в связи с которыми контрразведка обратила пристальное внимание на дело Рубенштейна и сахарозаводчиков: «Толчком для расследования причин царствования тогда у нас экономической разрухи явилось исчезновение с рынка сначала сахара, а затем хлеба и других предметов первой необходимости, и это в такой земледельческой, как Россия, стране — бывшей житнице Европы. Правительство решило взять в свои руки контроль над распределением сахара и пр., учредив Бюро по продаже сахара — Центросахар… Всего Россия производила около 90 миллионов пудов рафинада в год, причем значительная часть его вывозилась за границу… С началом войны вывоз сахара в воюющие страны прекратился, и тем не менее войскам пришлось давать вместо сахара-рафинада сахарный песок, да и того было ограниченное количество, поэтому было сокращено потребление его и населением. Расследованием моей комиссии и отобранными у наших сахарных королей Абрама Доброго, Израиля Бабушкина и Иовеля Гопнера — председателей правлений Александровско-Корюковского, Тульско-Черкасского и Могилянского сахарных товариществ было документально установлено, что около 30 000 000 пудов рафинада, или одна треть годового его производства, была сосредоточена на нашей границе с Персией, на Кавказе и в Средней Азии… Дальнейшим… расследованием было установлено, что этот сахар-рафинад переправлялся нелегальным путем через границу, а затем караванами шел на Багдад для снабжения наших противников»{323}.
Генерал-лейтенант П.Г Курлов в своих воспоминаниях возмущался, что «контрразведывательные отделения далеко вышли за пределы специальности, произвольно включив в круг своих обязанностей борьбу со спекуляцией, дороговизной, политической пропагандой»{324}.
Но нам представляется, что в сложившейся на конец 1916 — начало 1917 гг. обстановке это было необходимо.
У Д. Рубенштейна был найден секретный документ штаба 3-й армии — т.е. юридически он попадал в ведение военной контрразведки. Вероятно, у него было бы найдено и большее количество секретных документов, если бы он не был предупрежден о готовившемся у него обыске человеком, близко стоявшим к председателю Совета министров Б.В. Штюрмеру, что выяснилось лишь впоследствии.
Найдя лазейки в законодательстве и заручившись поддержкой влиятельных покровителей, 06.12.1915 г. Д. Рубенштейн был условно освобожден из-под ареста под поручительство. Но следствие не было закрыто, и он вскоре был вновь арестован. В феврале 1917 г. банкир в соответствии с законами военного времени как нежелательный элемент в административном порядке был определен на высылку в двадцать четыре часа в Сибирь.
Много лет спустя один из современников вспоминал: «Надо было видеть, как взбесились все его поклонники, его огромная шайка дельцов, прислужников, маклеров, адвокатов и все “общество”, его окружавшее и кутившее на его широкий счет первоклассного мошенника, обиравшего и морившего голодом русский народ. От этой всей своры некуда было деваться, так как наседали они с приставаниями о различных хлопотах. Конечно, в Петрограде стон стонал об ужасном “антисемитизме”, проявленном к этому мученику воровского бизнеса, к этому несчастному Рубенштейну, которому не позволили выехать из Петрограда в собственном автомобиле, а предложили вместе с другими спекулянтами прокатиться до Новосибирска в арестантском вагоне за решеткой под конвоем»{325}. Но «поездка в арестантском вагоне» не состоялась. Д. Рубенштейн оказался на свободе 28 февраля 1917 г. — он был освобожден из тюрьмы «восставшим народом», как писали в то время.
Другой очевидец так отзывался о главном фигуранте дела Комиссии Батюшина: «Д.Л. Рубенштейн — видный финансист, биржевик и банковский деятель, является одной из колоритнейших фигур нашего времени. Почти гениальный в спекуляциях, чуждый морали, смело оперирующий на границе гражданского и уголовного права, он завоевал себе очень влиятельное положение и в то же время являлся неисчерпаемой темой для рассказов и анекдотов, сделавших его имя чрезвычайно популярным»{326}.
Интересно воспроизвести фамилии «невинно пострадавших» и «беспомощных» жертв Комиссии Н.С. Батюшина: это миллионер Животовский, киевские сахарозаводчики (А. Добрый и пр.), фабрикант Лурье, член правления Русско-Азиатского банка Н.А. Гордон и брат его, председатель табачного синдиката Б.А. Гордон, «приезжий богач» Шриро, бывший член частного Коммерческого банка Шкаф, банкир Рубенштейн, члены правления Соединенного банка и его «маклеры» — М.Д. Шкаф, Н.А. Шаскольский, М.В. Гущин и Алексей Рубенштейн, граф Татищев и др.
К 1917 г. сложилось следующая ситуация: «…шпионство не только имеет тесную связь с политическим движением в России, но можно с известной достоверностью сказать, что оно даже питает таковое движение»{327}.
Последующие события подтвердили верность этой цитаты.
В начале 1917-го г. генерал-майор Н.С. Батюшин возглавлял комиссию по борьбе со шпионажем при штабе Северного фронта. Ему достался один из тяжелейших участков работы — наведение порядка в тылу Северного фронта, рассадника германско-большевистской агентуры.
Но дело Рубенштейна оказалось роковым в карьере Николая Степановича. К власти пришла клика корыстных антигосударственников, заинтересованных в конечном ослаблении и гибели государства — и Рубенштейн оказался востребован в новой, «демократической» России. Очевидец происходившего писал: «Дело кончилось ничем, но как именно это произошло, я не знаю. Рубенштейна впервые я увидел в Зимнем дворце, в столовой, где завтракали члены и следователи верховной комиссии, исследовавшие злоупотребления старого режима. Зачем он туда пришел, меня никто не осведомил, но тогда я собственными глазами удостоверился, что он уже выпущен на свободу. А затем я был вызван в качестве свидетеля сенатором В.А. Бальцем, стоявшим во главе комиссии, в задачу которой входило расследование злоупотреблений… военного ведомства. Оказалось, что под стражею находится уже генерал Батюшин: ему, если не ошибаюсь, вменялось в вину включение ложных сведений о ходе дознания по делу Рубенштейна в письменные доклады начальству».
В ходе чистки органов контрразведки Временным правительством от чинов «старого режима» Н.С. Батюшин был временно арестован. Этому предшествовала серия газетных публикаций. В газете «Русская воля» за подписью некоего появились одна за другой две статьи под заголовком «Генерал Батюшин и К°». В статье, в частности, говорилось: «Всего вторую неделю в Царском Селе под надзором находятся отрекшийся Николай II с семьей. Бывшие царские министры и сановники арестовываются и направляются в Петропавловскую крепость. По мнению “сценаристов”, под шумок произвольных арестов самое время открыть камеры Петропавловки также и для приспешников этой царской камарильи, их “всесильных охранников” — “генерала Батюшина и К°”».
Газета «Русская воля» контролировалась Д.Л. Рубенштейном.
27 марта, то есть спустя неделю после публикации второй статьи в «Русской воле», вечерний выпуск «Биржевых ведомостей» сообщил о новой сенсации: «Розыски и арест генерала Батюшина».
Статья сообщала: «С первых же дней революции скрылся неизвестно куда пресловутый генерал Батюшин, который стоял во главе комиссии, расследовавшей действия банков и т.п. Сподвижник генерала Батюшина полковник Резанов сначала скрылся, потом местонахождение его было обнаружено, и Резанов был арестован… О генерале Батюшине существовало предположение, что он скрылся за границу. До сведения властей дошло, что Батюшин имеет удостоверение, что он стоит во главе контрразведки. Благодаря этому он имеет возможность переходить русскую границу и отбыть в Стокгольм. Тщательные розыски генерала Батюшина дали, однако, свой результат. Батюшин был обнаружен в Пскове, где он скрылся недалеко за городом. В ближайшее время Батюшин будет перевезен в Петроград».
Генерал ни от кого не прятался, исполнял служебные обязанности.
И 8 апреля, в свой очередной приезд по делам службы в Петроград, Н.С. Батюшин был задержан и отправлен в дом предварительного заключения, где находился до ноября 1917 г. За все время пребывания в качестве задержанного он ни разу не был вызван следователем на допрос.
