Германский бронепоезд Panzer Zug № 11
Однако после эвакуации Таллинской военно — морской базы и ухода кораблей Балтийского флота в печально знаменитый Таллинский переход, бронепоезда, которым не нашлось места на уходящих судах, пришлось подорвать.
На участке группы армий «Центр» действовали новейшие немецкие бронепоезда Panzer Zug № 27, Panzer Zug № 28 и Panzer Zug № 29. Бронепоезд № 28, как и большинство других немецких составов, в основном использовался для борьбы с партизанами и охраны железных дорог на оккупированных территориях.
Сорок второй год Panzer Zug № 28 провел в районе Брянска, Орла и Курска. После сталинградской катастрофы, им заткнули одну из многочисленных дыр на фронте в районе Харькова. После была оборона Ростова, отступление и тяжелые бои на Украине — Черкассы, Умань. [281]
Свою карьеру Panzer Zug № 28 закончил у небольшого городка Крупки, где команда 29 июня 1944 года взорвала свой поврежденный бронепоезд.
На южном фланге советско — германского фронта действовал Panzer Zug № 4, построенный в 1939 году. С Украины его путь лежал в Венгрию и Хорватию. Далее была Австрия, где команда сдала в мае 1945 года свой бронепоезд американским войскам.
Вооружение Panzer Zug № 4 включало два 75–мм орудий, два 47–мм противотанковых орудия, две 20–мм автоматические зенитные пушки, два миномета и 22 пулемета (18 легких и четыре тяжелых). Численность экипажа составляла 177 человек. [282]
С запасного пути под откос…
С первых дней войны вступили в бой советские бронепоезда и на других участках фронта. Непосредственно в приграничной зоне накануне войны находились бронепоезда войск НКВД по охране железных дорог. Но вместо тех задач, для решения которых они предназначались, им с 22 июня пришлось вести борьбу с немецкими танками и самолетами, оказывать артиллерийскую поддержку пехоте, прикрывать отход своих войск.
Первые же бои показали уязвимость некогда грозных сухопутных броненосцев от танков и особенно авиации противника. Слабое зенитное вооружение делало их легкой добычей для асов Люфтваффе, имевших к тому времени большой опыт борьбы с бронированными подвижными целями.
Вместо наступательных операций на территории противника, борьбы с остатками его разбитых частей, как это предполагалось в предвоенные годы, пришлось вести оборонительные бои на своей земле, неся при этом значительные потери.
Основной удар немецкой армии пришелся на войска Западного Особого военного округа, после начала войны ставшего Западным фронтом. Здесь группа армий «Центр», имевшая в своем составе две танковые группы и используя выгодное начертание советско — германской границы, вела наступление по сходящимся направлениям на Минск.
Командование Западного фронта во главе с генералом Павловым, имея превосходство над противником в танках, авиации и живой силе, не смогло организовать надежной обороны на западных подступах к белорусской столице. Механизированные корпуса Красной Армии, выполняя противоречивые и часто меняющиеся приказы, метались по дорогам в поисках прорвавшихся немецких танков, бросая при этом сотни вышедших из строя танков.
Вместо того, чтобы активными оборонительными действиями стараться обескровить наступающие немецкие части, выбить как можно больше танков, советские танковые дивизии все время пытались атаковать, неся при этом огромные [283] потери. Один из самых мощных в Красной Армии, 6–й механизированный корпус генерала Хацкилевича, имевший в своем составе более тысячи танков, был разгромлен немецкими пехотными дивизиями, даже не вступив в бой с танковыми дивизиями Вермахта.
Германский бронепоезд Panzer Zug 10B
Неудачей закончился и контрудар 4–го механизированного корпуса в районе Бреста. Сотни сгоревших советских танков остались на поле боя, не сумев остановить дивизии Гудериана, рвавшиеся к Минску.
Героизм танкистов, их отчаянные атаки против немецких танковых клиньев, все глубже проникавших на территорию Белоруссии, не могли компенсировать стратегические и тактические просчеты советского политического и военного руководства. Предвоенная теория «войны малой кровью на чужой территории» оказалась полностью не состоятельной. Вместо победоносного рывка на Запад начался кошмар приграничного разгрома и панического отступления на восток.
Ударная советская группировка — 3–я и 10–я армии, сосредоточенные в белостокском выступе, оказались в ловушке. Прорыв танков Гота со стороны Сувалок и быстрое продвижение танковой группы Гудериана со стороны Бреста к Минску привели к окружению в районе Новогрудка основных сил двух наиболее мощных армий Западного фронта.
Не прошло еще и недели с начала войны, а немецкие танки уже стояли на улицах Минска. Попытки окруженных советских войск прорвать вражеское кольцо были безуспешными. [284] Только небольшим отрядам, без тяжелой техники, удалось вырваться из котла. Основная же масса солдат и командиров попала в плен, прекратив к началу июля организованное сопротивление.
Бронепоезд РККА
Катастрофа, постигшая Красную Армию в Белоруссии была грандиозной и неожиданной. Рушились все предвоенные представления о характере будущей войны, заколебалась вера в непогрешимость и гениальность великого вождя товарища Сталина. Нужны были стрелочники. Их, естественно, тут же нашли.
Командование Западного фронта во главе с генералом Павловым пошло под трибунал. После короткого следствия и еще более краткого суда все они были расстреляны. На смену им пришли новые люди. Следуя своему лозунгу «Кадры решают все!» Сталин чуть ли не каждую неделю менял командующих фронтом: Павлов, Еременко, Тимошенко.
Но положение на фронте по — прежнему оставалось тревожным. Несмотря на то, что на Западное направление срочно перебрасывались свежие корпуса и дивизии из внутренних округов и даже с других участков фронта, немецкие войска быстро продвигались на восток.
Буквально за несколько дней боев огромное предвоенное превосходство в технике Красной Армии над Вермахтом растаяло как дым. На дорогах Белоруссии сгорело, было брошено при отступлении 4799 танков — больше, чем было во всей немецкой армии перед нападением на СССР. Такого разгрома никто не предвидел.
Стальной кулак, ковавшийся в Советском Союзе с начала тридцатых годов ценой неимоверных жертв и страданий народа, превратился в пыль при первом же столкновении с Вермахтом. Закон марксистской диалектики о переходе количественных изменений в качественные, заученный на политзанятиях советскими полководцами, подвел.
Старая истина — «воюют не числом, а умением» — в очередной раз подтвердила свою незыблемость и в век танков. На смену стройным предвоенным наступательным теориям пришла оборонительная импровизация горячего лета 41–го года. Вместо красиво смотревшегося на предвоенных учениях взаимодействия танков, броневиков и бронепоездов, [285] стремительных прорывов в глубину вражеской обороны в соответствии с теорией «глубокой операции», пришлось затыкать ими постоянно возникавшие бреши на фронте.
В этих условиях на долю бронепоездов выпала задача прикрытия отхода советских войск. Уже на второй день войны командир 3–й дивизии войск НКВД по охране железных дорог, дислоцировавшейся на границе, получил директиву начальника войск НКВД, регламентировавшую порядок использования бронепоездов в новых условиях. Основной задачей для них определялось оказание огневой поддержки оборонявшимся стрелковым частям.
Бронепоезд № 53 должен был прикрывать Полоцкий железнодорожный узел, состав № 76 ушел в Молодечно для поддержки 9–й кавалерийской дивизии, № 73 остался на станции Беларусь.
Их боевая биография была очень короткой. Уже через несколько дней немецкие пикирующие бомбардировщики и танки уничтожили бронепоезд № 73, а на перегоне Барановичи [286] — Погорельцы немецкими танками был разбит бронепоезд № 58.
Помимо 3–й дивизии, на линии Брест — Вильнюс действовали бронепоезда полков 9–й дивизии НКВД по охране железных дорог. Чуть позже, к ним присоединились мотоброневагоны 24–й дивизии, контролировавшей направление Минск — Смоленск.
Несмотря на все попытки советского командования остановить немецкие танковые клинья, быстро продвигавшиеся на восток, ситуация не менялась. Все новые и новые дивизии, из эшелонов бросаемые в бой, сгорали как порох в топке блицкрига.
Танковый контрудар советских мехкорпусов под Лепелем, казалось имевший все шансы на успех — два свежих механизированных корпуса, прибывшие из Забайкалья и Москвы, более полутора тысяч танков против нескольких сотен легких немецких танков — провалился.
Потеряв более половины танков, многие части с трудом сумели вырваться из окружения, не выполнив поставленных задач. В этих боях попал в плен и артиллерийский офицер 14–й танковой дивизии Яков Джугашвили, старший сын кремлевского вождя.
