Матрос Викилыпин А.М.: «Находился на кормовой надстройке. После появления дыма по скобам ограждения поднялся наверх. Оказался в облаке дыма, спустился на палубу и упал. Придя в сознание, узнал, что лежу под обломками, был эвакуирован в госпиталь».
Матрос Чернов В.В.: «До катастрофы находился в 6-м отсеке. Ничего не помню. В сознание пришел только в госпитале».
Матрос Панченко А.А: «Находился в 7-м отсеке. В период проворачивания механизмов услышал "хлопки" с повышением давления внутри отсека. При этом слышалось шипение воздуха, выходящего через люк. Был сбит с ног, получил ожоги лица и рук Через некоторое время встал и направился к люку. Трапа не было. Забрался на койку и вышел самостоятельно через люк».
Из оставшихся в живых членов экипажа Б-37 последним, кто находился буквально за несколько минут до катастрофы в носовых отсеках, был матрос П.Е. Черкасов. Из объяснительной записки П.Е. Черкасова: «Чувствую себя неважно, но говорить могу. После завтрака команда прибыла на подводную лодку и стала изучать отсечные инструкции. После подъема флага приступили к осмотру и проворачиванию механизмов вручную. Я радист. Радиоаппаратура находится в 4-м отсеке. Перед проворачиванием механизмов мне потребовалась ветошь для того, чтобы протереть антенну. За ветошью я обратился к командиру отсека старшине 2-й статьи Чехову. Он сказал, чтобы я спустился в аккумуляторную яму, ветошь лежит там. Когда я спустился в яму, там очень сильно пахло кислотой. Не найдя там ветоши, я быстро вышел из аккумуляторной ямы и обратил внимание командира отсека старшины 2-й статьи Чехова на запах кислоты в ней. Затем я ушел наверх. Когда я стал спускаться с мостика вниз, из рубки повалил белый дым. Я в это время был уже в ограждении рубки. Дым был очень специфического запаха. Я не могу сказать по запаху, что именно горело. Когда я хотел посмотреть вниз, что там именно горит, увидел огонь. Дышать было нечем, и я поднялся на насадку выхлопа РДП. В это время из рубки уже шел черный дым с огнем. Затем дым пошел и из насадки выхлопа РДП. Дышать мне стало нечем, и я начал терять сознание. В это время командир крикнул мне, чтобы я прыгал. Но я уже очень плохо себя чувствовал и свалился вниз. Меня поймали. В этот момент услышал команду командира подводной лодки: "Отдраить концевые люки сверху". Придя немного в себя, я пошел в корму. Люк в 7-й отсек в это время был отдраен, но дым из 7-го отсека не шел».
Отдельный разговор о командире отделения торпедистов Б-37 старшине 1-й статьи Паничкине. Незадолго перед катастрофой он простудился и был положен в лазарет береговой базы. А 10 января, как выздоравливающий, был направлен дежурить на КПП. Судьба, казалось, таким образом, уберегла его от смерти. Наверное, можно было бы отсидеться на КПП, но моряк не мог смотреть со стороны, как гибнут его товарищи, и, не думая о себе, бросился им на помощь. Три раза (!), теряя сознание, спускался старшина 1-й статьи Паничкин в задымленный отсек тонущей лодки, каким-то чудом оставшись в живых. Это был настоящий подвиг, достойный и награждения и памяти, но тогда никому и в голову не пришло по достоинству оценить совершенное старшиной 1-й статьи!
Вспоминает командир отделения торпедистов Б-37 старшина 1-й статьи Паничкин: «11 января стоял вахтенным КПП. По сигналу "Боевая тревога" с разрешения дежурного по КПП побежал на подводную лодку. Открыв дверь из казармы, услышал взрыв. Когда подбежал на причал, подводная лодка уже носом погрузилась в воду. Из люка центрального поста шел черный дым Запах дыма не определили. Дым шел под небольшим напором, но наблюдал один выхлоп дыма под давлением. Взял противогаз у верхнего вахтенного и спустился в подводную лодку через люк седьмого отсека. В 7-м отсеке наступил на лежащего человека. В отсеке было темно. Осмотрел переборку между 6-м и 7-м отсеками. Дверь на переборке была открыта и взята на клиновый затвор. Попытка задраить дверь на кремальер не удалась, так как трудно было дышать. Я вышел, а затем снова вошел в 7-й отсек в приборе ИДА и с фонарем. Видел в отсеке много людей, в том числе опознал матроса Симонова. Дышать было тяжело и в приборе ИДА, поэтому вышел из 7 отсека на верхнюю палубу. После этого я спустился в отсек в третий раз и направился в кормовую часть отсека к торпедным аппаратам, но до аппаратов я не дошел, так как мне крикнули с верхней палубы: "Выходи!" Только я вышел, не успел еще снять прибор ИДА, лодка начала крениться на левый борт. Кроме меня в 7-й отсек спускались еще 2 человека».
С объявлением боевой тревоги на береговой базе эскадры лодок, плавбазах «Пинега» и «Аят» были развернуты пункты медицинской помощи. Уже через несколько секунд у места взрыва был майор медицинской службы Р.А. Окунев. Он и принял на себя руководство оказанием первой медицинской помощи пострадавшим, их сортировкой и эвакуацией до прихода старшего врача эскадры подполковника медслужбы П.В. Маликова.
Через десять минут на причал уже примчались две санитарные машины, в них сразу же начали грузить раненых.
В 9 часов подполковник медслужбы В.А. Мясников подготовил к использованию береговую рекомпрессионную камеру для проведения лечебной рекомпрессии.
С Б-37 было выведено и извлечено 11 человек, которые после оказания первой медицинской помощи, были эвакуированы в 1469-й военно-морской госпиталь. Еще 4 человека были извлечены без признаков жизни. Несмотря на это, в приемном покое госпиталя им продолжали делать искусственное дыхание и общее согревание.
Из документов 1469-го военно-морского госпиталя СФ: «11 января 1962 года в 08 час 28 мин. по госпиталю была объявлена боевая тревога и началась подготовка медицинских формирований госпиталя к массовому приему пораженных. К месту катастрофы но вызову был направлен санитарный транспорт с двумя врачами-офицерами для оказания медицинской помощи и эвакуации в госпиталь. В это же время были направлены к месту происшествия машина «скорой помощи» городской больницы и автобус в/ч 70148.
За счет перераспределения больных между отделениями госпиталя и выписки освобождены полностью 1-е и 2-е хирургические отделения на 85 коек, дополнительно в клубе госпиталя было развернуто еще 50 коек.
Первая партия пострадавших поступила в 08 час 50 мин. Прием пострадавших был закончен к 10 час 30 мин. Всего было доставлено в госпиталь 52 человека, из них 51 военнослужащий и девочка 10 лет (с квартиры).
В приеме и оказании квалифицированной и специализированной медицинской помощи пострадавшим принимали участие 3 врачебные сортировочные бригады и 6 хирургических бригад, сформированных из личного состава госпиталя.
11 января 1962 года в 12.30 в 1469-й ВМГ прибыла хирургическая бригада из 126 военно-морского госпиталя, состоящая из врачей-хирургов.
Всем пострадавшим в течение 5-ти часов была оказана квалифицированная и специализированная медицинская помощь в полном объеме.
Пострадавшие имели в большинстве случаев комбинированные повреждения: переломы, повреждения внутренних органов, множественные ушибы, контузии, ожоги и переохлаждения. По степени тяжести повреждений пострадавшие распределились следующим образом: тяжелой степени — 13, средней тяжести — 3, легких — 36 человек
Из общего количества поступивших в госпиталь пострадавших (52 человека) было доставлено:
— с подводной лодки Б-37 — 11 человек (матросов — 8, старшин — 3), с лодки С-350 — 3 человека (матросы);
— остальные пострадавшие (37 человек) являлись военнослужащими других частей гарнизона (матросов и солдат — 26, старшин — 6, офицеров — 5);
— гражданский — 1.
У пострадавших, доставленных на стационарное лечение в госпиталь с подводных лодок, ведущими поражениями являлись преимущественно ожоги, в ряде случаев в комбинации с общей контузией и сотрясением головного мозга.
Доставленным 52 пострадавшим в госпитале было произведено 565 оперативных вмешательств.
Состояние пострадавших (13 человек) на 22 января с.г. значительно улучшилось и в настоящее время не представляет угрозы для жизни, за исключением капитан-лейтенанта Широкова Е.П., здоровье которого за последние дни ухудшилось за счет развития гнойного воспаления брюшины.
С 12 по 22 января судебно-медицинские эксперты в составе … произвели судебно-медицинское исследование 58 трупов. Из них с подводной лодки Б-37 поступило 40 трупов (офицеров — 7, старшин — 6, матросов — 26, неопознанный — 1); с подводной лодки С-350 — 11 (офицеров — 1, старшин — 4, матросов — 6; из остальных частей гарнизона — 7 трупов (старшин — 1, матросов — 5, неопознанный — 1).
После осмотра извлеченных из отсеков мертвых подводников были сделаны следующие выводы:
1. Личный состав 1-го и 2-го отсеков С-350 не успел воспользоваться аппаратами ИДА-51 вследствие быстрого поступления воды.
2. Личный состав Б-37 аппаратами ИДА-51 не воспользовался, хотя возможность к этому была.
