Так закончила свой печальный рассказ Хэ Сян-нин.
В день покушения на пути следования Ляо Чжун-кая орудовало более 40 наемных убийц. Они были расставлены по всей улице и укрывались в переулках. Когда раздались выстрелы, они немедленно разбежались во все стороны. Только один участник покушения, раненный охранником в голову, был арестован. При обыске у него было найдено несколько бумажек. Одна из них — квитанция на заложенную в ломбарде одежду, другая, датированная несколькими днями позже, — чек на получение денег. В своих показаниях он сообщил: «Я получил несколько сот тысяч юаней за убийство „мэнжэня"» (на гуандунском наречии «мэнжэнь»— высокопоставленное лицо). Когда у него спросили: «Кто же имелся в виду под этим высокопоставленным лицом? Не Ван Цзнн-вэй?». Убийца ответил: «Нет, высокопоставленные лица —- Ляо Чжун-кай и Тань Пин-шань»,
Арестованный Линь Чжи-мянь, один из главных участников убийства Ляо Чжун-кая, рассказал: «В Гонконге был создан специальный фонд в размере 2 млн. юаней для убийства революционеров».
Впоследствии командующий 3-м корпусом генерал Чжу Пэй-дэ сообщил, что некоторые лица пытались подкупить за 150 тыс. юаней одного из подчиненных ему офицеров. За эти деньги он должен был подстрекать войска к измене и свержению революционного правительства. Офицер не решился пойти на это предательство и сообщил обо всем Чжу Пэй-дэ. Провокация провалилась, однако кто мог знать, что через некоторое время будет совершено убийство Ляо Чжун-кая.
Присутствовавшие на траурном митинге были охвачены глубокой скорбью и в то же время выражали суровую решимость бороться до конца. «Мы должны разгромить контрреволюционеров!», «Мы должны вести решительную борьбу с империалистами!» — такие призывы многократно раздавались над гробом революционера. В траурной процессии приняли участие рабочие, крестьяне, курсанты школы Вампу, студенты, представители самых различных слоев населения — всего более 200 тыс. человек. Для Гуанчжоу это была невиданная процессия.
ВТОРОЙ ВОСТОЧНЫЙ поход
ПЕРЕД ПОХОДОМ
Разгром мятежников помог создать единую революционную базу на юге страны. Но по-прежнему перед силами революции стоял вопрос о подготовке в провинции Гуандун плацдарма для завершения формирования Национально-революционной армии, опирающейся на массовое движение, и проведения Северного похода.
Новая армия создавалась в сложных условиях. Попытки объединить армию и полностью подчинить ее правительству прежде всего натолкнулись на сопротивление феодально-милитаристских элементов внутри самой зарождающейся Национально-революционной армии.
У офицеров 1-го и частично 2-го гуанчжоуских корпусов, да и у военного министра Сюй Чун-чжи существовало предубеждение против усиления единой, централизованной НРА.
Вопрос об изоляции правых элементов и о судьбе ненадежных войск недавних «попутчиков», которые дальше не желали идти в ногу с революцией, приобретал особую остроту.
После убийства Ляо Чжун-кая в правительстве заметно проявилась растерянность. На экстренном заседании Военного совета, состоявшемся сразу же 'после покушения, была избрана руководящая тройка в составе Ван Цзин-вэя, Сюй Чун-чжи и Чан Кай-ши. В заседаниях тройки приняли участие М. М. Бородин и вместо уехавшего в Советский Союз В. К. Блюхера одни из старших советников В. П. Рогачев.
Тройка долго заседала, но ничего не смогла решить. Связанный с правыми генерал Сюй Чун-чжи говорил: «Я вижу, что Ляо Хун-кай играет контрреволюционную роль, что он ненадежен; но он мой старый друг и трогать его нельзя».
В то же время Сюй Чжун-чжи стремился разделаться с поддерживающими правительство генералами Гуанчжоуской армии. В конце концов Сюн Чун-чжи, по крайней мере на словах, согласился с предложением решительно действовать против врагов революции. 25 августа он пригласил на банкет генерала Ляо Хун-кая и арестовал его.
В ночь с 25 на 26 августа части школы Вампу разоружили две бригады, пулеметную команду н штаб корпуса Ляо Хун-кая, расположенные в самом Гуанчжоу и в предместьях. Одновременно генералу Чан Кай-ши было приказано арестовать выявленных к тому времени участников убийства Ляо Чжун-кая — Вэй Пан-пнна и других, но они успели скрыться. Несмотря на это, быстро проведенная операция по разоружению ненадежных частей подняла авторитет Чан Кай-ши среди местных купцов. На следующее утро они открыли магазины.
Командиру 1-й дивизии генералу Ли Цзи-шэню было приказано разоружить остальные части 1-го корпуса, дислоцировавшиеся к западу от Гуанчжоу. Но он разоружил только часть их. 19-я бригада генерала Сюй Кан-цина успела перейти к Дэн Бэнь-ину. А из 1-й бригады, которой командовал брат Ляо Хун-кая, Ли Цзи-шэиь сформировал для себя 12-ю дивизию, которая впоследствии во время второго Восточного похода также перешла к Дэн Бэнь-ину.
Правительство приказало также арестовать Ху Хань-миня, «идейного руководителя» убийства Ляо Чжун-кая. Арест был поручен какому-то сержанту и двум солдатам из частей школы Вампу. Они пришли на квартиру Ху Хань-миня и на вопрос его дочери: «Что вам нужно?» ответили: «Мы пришли арестовать Ху Хань-миня как контрреволюционера». «Подождите, посмотрю, дома ли», — сказала дочь, пошла во внутренние комнаты, предупредила отца, и тот бежал черным ходом.
Вскоре Ху Хань-миня все же удалось поймать. Однако по настоянию членов ЦИК Гоминьдана, он был не осужден, а отправлен за границу «для пополнения образования».
После разоружения 1-го.корпуса и других решительных мер правительства внутреннее положение несколько улучшилось, но военно-политическая обстановка в целом все еще была напряженной.
Для разгрома юньнаньцев и гуанснйцев из восточной части Гуандуна были переброшены главные силы Гуанчжоуской армии во главе с генералом Чан Кай-ши. После победы над мятежниками генерал Сюй Чун-чжи, остававшийся в Шаньтоу для обороны района от банд, организованных разбитыми войсками Чэнь Цзюн-мина, поспешил в Гуанчжоу. Ему хотелось принять участие в дележе добычи, а чтобы «легче было разговаривать», командующий захватил с собою с востока все основные части, в том числе наиболее боеспособную 2-ю дивизию Гуанчжоуской армии.
Перед отъездом из Шаньтоу Сюй Чун-чжи ничего лучшего не мог придумать, как заключить с недавними противниками «договор о распределении налогового обложения» в восточной части Гуандуна.
Как только правительственные войска ушли в Гуанчжоу, Чэнь Цзюн-мин, разорвав договор, двинул свои войска из провинции Фуцзянь и к концу сентября снова занял почти весь восток Гуандуна. Передовые части его армии достигли района Ухуа. Вдобавок генерал Ян Кунь-ю после ухода 3-го юньнаньского корпуса снова ставший хозяином района Вэйчжоу, перешел на сторону Чэнь Цзюн-мина.
На западе сторонник генерала Чэнь Цзюн-мина генерал Дэн Бэнь-ин успешно использовал отвод войск 1-го корпуса к Гуанчжоу и 'подвел свои части почти вплотную к р. Сицзян в районе г. Самшуй.
В августе 1925 г. из провинции Гуйчжоу через южную часть провинции Хунань прошли войска сычуаньского милитариста Сюн Кэ-у и заняли район р. Бэй-цзян. Во время неудачной Северной экспедиции осенью 1924 г. сычуаньцы должны были оказать помощь генералу Чэн Цяню при наступлении на Чанша. Но эти обещания не были выполнены, и, как мы знаем, войска Чэн Цяня на подступах к Ичану потерпели поражение. Пе-
реходя в провинцию Гуандун, сычуаньцы рассчитывали, что противоречия между разными генералами в Гуанчжоу позволят им играть здесь более значительную роль, чем в провинции Хунань, где власть находилась в руках генерал-губернатора Чжао Хэн-ти.
В Гонконге неожиданно появились три китайские канонерки Северного флота, посланные Пекинским правительством генералу Чэнь Цзюн-мину, которого оно надеялось скоро увидеть хозяином Гуанчжоу.
Таким образом, после разгрома мятежников Гуанчжоуское правительство снова оказалось в таком же положении, как в середине 1924 г., но теперь соотношение сил резко изменилось в его пользу.
