— Вы правы, Копкоф, это наше уязвимое место. Все зависит от того, кто сделает первый ход, пока инициатива за нами. Тем не менее распорядитесь, чтобы за Хайльманом внимательно следили, прослушивали его домашний телефон.
Девятнадцатилетний Хорст Хайльман весной 1941 года поступил на факультет зарубежных стран Берлинского университета и здесь познакомился с оберлейтенантом Харро. Личность Шульце-Бойзена покорила молодого студента, и он ловил на лету каждое слово своего старшего друга. Под его влиянием Хорст из-менил отношение к национал-социализму, отрекся от его постулатов. Более того, он решил бороться всеми силами против фашистского режима за установление общества социальной справедливости. Он заявил об этом Шульце-Бойзену во время прогулки на яхте по озеру Ванзе, любимому месту отдыха Харро и встреч с участниками его группы.
Хайльмана, хорошо знавшего английский, французский и русский языки, после призыва в армию направили в роту связи, а затем в отдел дешифрования ОКХ. Хайльман не подозревал, что воинская его служба однажды роковым образом пересечется с судьбой Харро Шульце-Бойзена. Он слышал, что дешифровальщики накрутили километры пленки с перехваченными сигналами радиостанций и вот-вот раскроют секрет кода. Хайльман рассказал об этом Харро.
— Ты не знаешь, о чем конкретно идет речь?
— Нет, но кажется, что в одной из телеграмм указаны какие-то берлинские адреса.
— Любопытно... Можешь ли ты, Хорст, заглянуть в эти бумаги и кое-что уточнить? Еще лучше получить их копии.
— Это непросто. Документы находятся в другом подразделении. Но кое-кого я там знаю и под удобным предлогом попрошу об услуге.
— Ты уверен в этом человеке?
— Как в самом себе, Харро.
— Действуй, Хорст, будь осмотрителен, и позвони, когда сумеешь добыть радиограммы. Скажешь, что хотел бы вместе отдохнуть. Больше ничего, ни слова.
Хорст Хайльман потрудился на славу! Он получил расшифровку с адресами и не очень удивился, узнав, что Харро и Шульце-Бойзен одно и то же лицо. Ему стало ясно, что опасность бродит совсем рядом и ему следует предупредить друга как можно скорее. Он добыл также раскрытый код Иоганна Венцеля и Тино, одной из конспиративных групп в Нидерландах. Но на звонок Хайльмана в штаб авиации Харро не ответил, так как в этот момент отсутствовал, и Хайльман попросил передать, что звонил Хорст и рассчитывает, что Шульце-Бойзен свяжется с ним. Когда Харро передали, что его разыскивал Хорст, он тут же связался с ним. Но Хорста на месте не оказалось, а в его кабинет случайно заглянул начальник дешифрования доктор Фаук, он и снял телефонную трубку.
Имя Фаука ничего не сказало Шульце-Бойзену, зато голос Харро прозвучал для шефа дешифровальной группы как гром средь ясного неба или как дикая насмешка. Еще бы, он за ним гоняется, идет, можно сказать, по пятам, а тот вместо того, чтобы спрятаться, сам звонит в ОКХ. Фаук был озадачен и после непродолжительного размышления позвонил в гестапо, высказав свои сомнения относительно того, не начал ли Шульце-Бойзен собственную контригру и не отправится ли он в самые ближайшие часы в неизвестные дали?
Копкоф, узнав новость, сломя голову помчался к Паннцингеру.
— Зачем он звонил, что хотел выяснить? — размышлял вслух Паннцингер. — Этого мы не ожидали. Оставлять его на воле? А если он сбежит, предупредив своих друзей? Где их потом искать? Нет, немедленно следует перейти к окончательной стадии разработки и начать аресты. Первым будет Харро Шульце-Бойзен. Распорядитесь, Копкоф, чтобы его арестовали без лишней шумихи на службе.
— Слушаюсь, господин оберштурмбанфюрер!
31 августа 1942 года Харро Шульце-Бойзен был задержан на службе, а в его кабинет посажен гестаповец, который на все звонки отвечал: обер-лейтенант выехал в командировку, кто его спрашивает, что ему передать по возвращении?
Зондеркоманда «Роте капелле» хотела сохранить факт ареста Харро как можно дольше в секрете и за это время собрать дополнительные сведения.
Хайльман раз, другой позвонил Шульце-Бойзену. Его поразил стереотипный ответ и ощущавшаяся в голосе отвечавшего напряженность. «Кто обосновался в кабинете Харро, почему задает один и тот же вопрос, сняв телефонную трубку? Харро не мог внезапно уехать, никого не предупредив и тем более ожидая сообщения от меня». Молодой подпольщик пришел к мысли о том, что его друг арестован и в кабинете гестапо устроило засаду. Он поспешил к Либертас, чтобы поделиться с ней своими предположениями и предупредить об опасности. Хайльман связал исчезновение Харро с расшифрованной радиограммой, прямо указавшей на него и его связь с Москвой. На следующий день Хайльман сообщил о возникшей угрозе Иоганнесу Грауденцу, журналисту и деловому человеку, которого в последнее время часто видел с Шульце-Бойзеном. По словам антифашиста, следовало действовать с особой осторожностью, так как контрразведка напала на след организации. Он спрятал книги Шульце-Бойзена, хранившиеся у него, и собственные записи в надежное место. Но большего сделать Хайльман уже не успел. 5 сентября 1942 года гестапо арестовало его на службе во время беседы с сотрудником центра дешифрования В. Ленцем. Ленца также увезли в штаб-квартиру гестапо на Принц-Альбрехтштрассе.
Гестаповцы отправились затем в кабинет вахмистра отдела дешифрования ОКХ Альфреда Тракселя. Они застали его на месте.
— В чем дело? — недоумевал Траксель.
— А это ты нам расскажешь на Принц-Альбрехтштрассе. — В гестапо привыкли сами задавать вопросы и не считали нужным отвечать на них.
Траксель поднялся со стула.
— Поживей! — заорал гестаповец. — Твой друг Хайльман без тебя соскучился.
«Вот оно что! — Траксель припомнил недавний разговор с Хайльманом о московской радиограмме. — Это трудно доказать, если только... Нет, на Хайльмана можно положиться, он не подведет».
Траксель родился в 1912 году в Шрекенштайне под Ауссагом (Чехословакия). По окончании школы служил в чехословацкой армии и имел звание младшего лейтенанта. После демобилизации работал клерком. В 1941 году был призван в вермахт и использовался как переводчик в Мейсене, там же находился Хайльман. По-видимому, здесь и познакомились юный Хорст и Траксель.
Следствие установило соучастие Тракселя якобы в выдаче государственной тайны. За «неподчинение в рамках военной службы, соучастие в передаче государственной тайны» Траксель был приговорен к пяти годам тюрьмы, замененной в 1943 году отправкой на фронт. В том же году он погиб на Восточном фронте.
Загадочной представляется судьба арестованного одновременно с Хайльманом сотрудника службы радиоразведки Вальдемара Ленца. Он обучался и работал в Вене. В 1939 году возглавил отдел берлинского радиовещания. Весной 1941 года создал отдел вещания на заграницу с резиденцией в Лиссабоне и возглавлял этот корпункт до 1942 года. В том же году был призван в вермахт и направлен в службу шифрования ОКХ.
Еще работая журналистом на радио, Ленц познакомился с Харро Шульце-Бойзеном, Гюнтером Вайзенборном, одним из активных помощников Харро, а также Хорстом Хайльманом и братом Либертас Шульце-Бойзен — Иоганнесом Хаас-Хейе. Харро Шульце-Бойзен намекнул Ленцу на возможность участия в оппозиционном движении, но тот не захотел присоединиться к нему. Почему же он остался с антифашистами, неужели не понимал, что инакомыслие в Третьем рейхе жестоко подавлялось? Может быть, выжидал, но чего? Отказавшись от участия в антифашистском Сопротивлении, шифровальщик ОКХ тем не менее мог наблюдать за ставшими ему известными оппозиционерами. Не слишком ли беспечен Шульце-Бойзен? Но у него не было оснований сомневаться в Ленце, и он привык доверять людям.
Пробыв сорок пять суток под арестом на Принц Альбрехтштрассе, Ленц был освобожден и вернулся на службу в ОКХ. Это поразительно, если сравнить, например, с тем наказанием, которое было назначено его коллегам — Тракселю, не говоря уже о Хорсте Хайльмане. Да и не в обычаях гестапо было отпускать свои жертвы.
В сентябре 1943 года Ленц получил назначение в парижское отделение зондеркоманды «Роте капелле» в качестве шифровальщика. После войны он скрылся в Италии и лишь в 1950 году вернулся в ФРГ. Стал корреспондентом известного рупора «холодной войны» «Дейче велле» («Немецкая волна») и специализировался на проблемах НАТО — Восток, восточная политика Германии. В послевоенный период Вальдемар Ленц пропагандировал политику НАТО и поддерживал тесные отношения с одним из американских офицеров. Роль его в провале и следствии по делу «Красной капеллы» остается невыясненной.
Следом за Харро арестовали в Восточной Пруссии Арвида и Милдред Харнак, где они проводили отдых, а также Либертас Шульце-Бойзен. Ей удалось ускользнуть от наблюдения, и она села в поезд, следовавший из Берлина в направлении французской границы. Но беглянку вскоре разыскали и задержали в вагоне экспресса.
