Против Западного (округа) фронта немцы сосредоточили самую мощную группировку своих войск. Всего 50 дивизий: 31 пехотную, 9 танковых, 6 моторизованных, 3 охранных и 1 кавалерийскую. Кроме внезапности противник использовал здесь и хорошие знания военного искусства. Так, 3-я танковая группа противника наносила главный удар в Литве, с тем чтобы затем выйти в тыл советского Западного фронта. На южном фланге действовала 9-я немецкая армия, которая с фронта атаковала 3-ю армию генерала Кузнецова и, отбросив ее, заняла Гродно. На фронте 10-й армии генерала Голубева немцы вели отвлекающие действия, однако на южном фасе 4-я армия под командованием генерал-фельдмаршала Г. фон Клюге нанесла сокрушительный удар в направлении Бельск. В районе Бреста 2-я танковая группа с ходу атаковала 4-ю армию генерала Коробкова.
Как подчеркивает Д.А. Волкогонов, «начиная с утра 23-го иллюзии, которые еще питал Сталин, начали быстро испаряться. Дважды он пытался связаться лично с Д.Г. Павловым, но оба раза из штаба Западного фронта односложно отвечали, что “командующий находится в войсках”. Ничего определенного не удалось добиться и от генерал-майора В.Е. Климовских, начальника штаба фронта. Появилась страшная догадка: штаб потерял управление войсками и не контролировал катастрофическое развитие событий.
А штаб Западного фронта действительно через сутки утратил управление войсками. <…>
Командующий фронтом, которому оставалось пробыть на этом посту всего неделю, из отрывочных сведений, поступавших в штаб, на четвертый день войны понял, что подвижные группы войск противника через два-три дня могут выйти к Минску с северо-запада и юго-запада. Войска 3-й и 10-й армий фронта, действовавшие в белостокском выступе, оказались в тяжелом положении. Их обошли с флангов, а частично и с тыла».
«В соответствии с разрешением, полученным из Москвы, — продолжает В.А. Анфилов, — Военный совет Западного фронта днем 25 июня направил в войска директиву об отходе на восток. “Сегодня в ночь с 25 на 26 июня 1941 г. не позднее 21 часа, — указывалось командующим армиями, — начать отход, приготовить части. Танки в авангарде, конница и сильная противотанковая оборона — в арьергарде. Предстоящий марш совершать стремительно днем и ночью под прикрытием стойких арьергардов. Отрыв произвести широким фронтом. Первый скачок — 60 км в сутки”.
Осталось неизвестным, дошло ли до исполнителей содержание этой уже невыполнимой в сложившихся условиях директивы».
3-я армия под командованием генерала Кузнецова должна была отступать на Новогрудок, а 10-я под командованием Голубева — на Слоним. 27 июня советские войска оставили Белосток, и, чтобы сохранить пути отхода, вели бои в районе Волковыска и Зельвы. А на следующий день немцы заняли Волковыск и пути отхода этим армиям были перерезаны. 1 июля 1941 года две немецких армии (4-я и 9-я) завершили окружение советских войск, отступавших в Белостокском выступе.
Словом, обстановка на Западном фронте складывалась все хуже и хуже. В.А. Анфилов констатирует: «Огромное преимущество противнику предоставляло господство в воздухе. Из-за недостатка истребителей, зенитных орудий и боеприпасов к ним наши войска не прикрывались с воздуха.
Вот что писал по этому поводу в политдонесении начальник отдела политической пропаганды 2-го стрелкового корпуса 13-й армии: “С 27 по 30 июня на фронте в районе Минска ни одного раза не появлялась наша авиация; в этих условиях авиация противника орудует безнаказанно”. И не случайно воины 100-й и 161-й стрелковых дивизий, сражавшиеся с врагом в Минском укрепленном районе, говорили тогда: “Дайте снарядов, помогите самолетами — мы никогда не отступим”.
В оборонительном сражении под Минском войска 13-й армии умело использовали занятые ими долговременные огневые точки. В отчете о боях 3-й танковой группы отмечалось, что минские доты частично пройдены не занятыми войсками противника, в то время как при преодолении других дивизии несли тяжелые потери, прорываясь через укрепленный пояс. Соединения армии, особенно 2-го ск генерала А.Н. Ермакова, удерживали занимаемые рубежи до 28 июня. <…>
Однако, встречая на том или ином участке фронта упорное сопротивление, танковые соединения противника, не ввязываясь в затяжные бои, стремились обойти их с флангов. К исходу 28 июня большая часть войск 13-й армии находилась восточнее Минска. К городу с северо-запада и юго-запада рвались немецкие танки. В 17 часов 28 июня 12-я танковая дивизия группы Гота после упорного боя ворвалась в столицу Белоруссии, а на следующий день танковые группы Гота и Гудериана соединились. Войска 13-й армии в основном успели отойти на восток и развернуться на рубеже Борисов, Смолевичи, р. Птичь. Соединения 3-й и 10-й армий, отступавшие из Гродно и Белостока на Новогрудок, Минск, оказались в окружении».
О том, что немцы ворвались в Минск и окружили 3-ю и 10-ю армии, а также 21-й стрелковый корпус 13-й, Сталин узнал только 29 июня. И, как пишет В.А. Анфилов, именно «в тот день, 29 июня, когда после захвата врагом Минска у всех политических и государственных руководителей открылись глаза, какая угроза нависла над страной, Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли специальную директиву советским и партийным организациям прифронтовых областей. Этой директиве, положенной потом в основу речи Сталина 3 июля, суждено было стать программой мобилизации всех сил народа на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками».
К слову сказать, именно в Белостокско-Минском сражении (22 июня — 8 июля) большая часть войск Западного фронта попала в окружение. Фронт был фактически уничтожен за первые две недели войны. Из 625 000 человек своего состава он потерял около 420 000… Командующий фронтом Герой Советского Союза генерал армии Д.Г. Павлов был отстранен от командования и арестован. 22 июля 1941 года по приговору суда его расстреляли. Вместе с ним были расстреляны начальник штаба фронта генерал-майор В.Е. Климовских и начальник связи фронта генерал-майор А.Т. Григорьев. Также были арестованы и расстреляны начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант Н.А. Клич, командир 14-го мехкорпуса генерал-майор С.И. Оборин и командующий 4-й армией генерал-майор А.А. Коробков.
4-й стрелковый корпус 3-й армии Западного фронта, которым командовал генерал-майор Е.А. Егоров, участвуя в приграничном сражении, прикрывал фас Белостокского выступа и район Гродно. Уже на третий день войны связь корпуса со штабом 3-й армии и 56-й стрелковой дивизией была потеряна. «К исходу 28 июня в распоряжении командира корпуса генерал-майора Е.А. Егорова оставалось чуть больше полка, — говорится в книге «Комкоры». — Присоединив к ним отходящие части 85-й стрелковой дивизии, он отдал приказ остаткам корпуса занять оборону в районе местечка Деречин и после непродолжительных боев — отходить на восток к реке Щара. При отходе колонна штаба корпуса попала под огонь противника, Е.А. Егоров был ранен и 29 июня 1941 г. попал в плен».
ЕГОРОВ Евгений Арсентьевич (10 марта 1891 года). Русский. Генерал-майор (1940). Родился в Киеве в семье рабочего. После окончания четырехклассной городской школы работал столяром на паркетной фабрике. В ноябре 1912 года призван в Русскую армию. Принимал участие в Первой мировой войне. Службу закончил в чине старшего унтер-офицера в декабре 1917-го.
В марте 1918 года вступил в Красную армию. Окончил 3-й Киевские пехотные курсы (1919), Высшую повторную школу старшего комсостава в г. Харьков (1924), Стрелково-тактические курсы усовершенствования комсостава РККА «Выстрел» им. Коминтерна (1930).
В годы Гражданской войны бойцом отряда Муравьева сражался с германскими войсками и гайдамаками на Украине, с ноября — старшиной роты и командиром взвода 1-го Киевского пехотного полка боролся с вооруженными формированиями «Белого Ангела» в районах городов Нежин, Киев. После учебы на 3-х Киевских курсах снова проходил службу в 1-м киевском пехотном полку в должности командира роты. С июля 1919 года командиром батальона 8-го стрелкового полка бригады Красных коммунаров участвовал в боях на Восточном фронте против уральских белоказаков в районе г. Оренбург и в киргизских степях, с июля 1920 г. — на Южном фронте командиром взвода 8-го стрелкового полка 3-й стрелковой дивизии воевал с войсками генерала П.Н. Врангеля в районе г. Александровск и в Крыму. Был дважды ранен.
После войны Егоров командир взвода и помощник командира батальона в 8-м стрелковом полку 3-й стрелковой дивизии (г. Керчь). После окончания Харьковской высшей повторной школы среднего комсостава командовал отдельным батальоном ЧОН в Донецкой губернии. С октября 1924 года — помощник командира полка по хозяйственной части и временно исполняющий должность командира 72-го стрелкового полка 24-й стрелковой дивизии. С мая 1929 года — командир 286-го стрелкового полка 96-й стрелковой дивизии (Украинского военного округа, Киевского военного округа). С мая 1935 года — помощник командира 100-й стрелковой дивизии в Киевском округе, с августа 1937 года — комендант Тираспольского укрепрайона. В июне 1938 года переведен на Дальний Восток на должность заместителя командующего Приморской группой войск ОКДВА. С июля того же года — заместитель командующего 1-й Краснознаменной армией Дальневосточного фронта. 14 августа 1938 года ему присвоено звание комдива. С сентября этого же года состоял в распоряжении Управления по комначсоставу РККА (был арестован и находился под следствием). С января 1939 года — помощник командира, а с августа — командир 10-го стрелкового корпуса Белорусского особого военного округа. В феврале 1940 года Егоров назначен командиром 4-го стрелкового корпуса.
