Германские колонны шагали по прибалтийским дорогам, навстречу им выдвигались русские. Нередко возникала путаница: где свои, где чужие? 10 мая неприятельская разведка вступила в латвийское местечко Кужи. А вечером к нему подошел 151-й Пятигорский полк. Местные евреи спрятали немцев в подвалах, они отправили донесение в свою часть. В Кужах расположились на ночлег штаб и некоторые подразделения пятигорцев, остальные в других селах. В темноте подобрались германцы, сняли русские заставы. Стали допрашивать захваченного в плен рядового Водяного, но он отказался отвечать. За это офицер приказал отрезать ему язык и уши.
Прятавшиеся в местечке немецкие разведчики подожгли несколько домов, и 2 батальона с кавалерией ворвались на улицы. В штабе наши офицеры и солдаты отстреливались из окон, и здание тоже подпалили. Командир полка Данилов приказал уничтожить знамя, его бросили в печь, а сам выскочил в окно и был убит. Но батальоны пятигорцев, стоявшие в соседних селах, увидели пожар, поспешили на выручку и выбили немцев. В печи нашли обгоревшее знамя, спасли и изувеченного Водяного. О его подвиге доложили самому царю. Николай Александрович наградил его Георгиевским крестом с производством в ефрейторы и приказал позаботиться о герое, не увольнять, а подыскать подходящую службу.
А 5-я кавалерийская дивизия выгрузилась из эшелонов под Поневежем (Паневежис). Бой шел недалеко от станции. Вражеская кавалерия теснила нашу пехоту, обходила ее. Начальник дивизии Скоропадский скомандовал «по коням» и повел в атаку три полка. Германские гусары и драгуны заметили несущуюся на них лавину, начали разворачиваться назад, но было поздно. Полки неудержимо налетели на них, смяли и пошла сеча. Отличился будущий маршал Рокоссовский. Он срубил двоих немцев и увидел — впереди выехала на позиции и готовится открыть огонь батарея противника. С несколькими сослуживцами поскакал к ней. Пушки не успели взять точный прицел и выстрелили лишь один раз. Рокоссовский зарубил командира батареи, артиллеристы стали разбегаться и сдаваться…
Балтийский флот в это время понес тяжелую утрату, скончался его командующий, адмирал Н. О. Эссен. Сердце пожилого человека не выдержало перегрузок. На его место был назначен вице-адмирал В. К. Канин. Германский флот обладал подавляющим превосходством, но и наши моряки делали что могли. Отряды Колчака минировали подступы к Рижскому заливу. Впервые в мире русские применили авианосцы. Гидросамолеты вели разведку, оповещали о кораблях противника, бомбили их. Отважно действовал дивизион подводных лодок Н. Л. Подгурского, срывал германские перевозки. Особенно прославились субмарины «Окунь» и «Волк», на счету каждой было по несколько потопленных транспортов.
Когда в Прибалтику были перевезены основные силы «новой 5-й» армии, Алексеев и Плеве нанесли чувствительные контрудары. Отбили Шавли, Россиены. Фронт немцев, разогнавшихся наступать, был неплотным, и в Курляндии на р. Виндава (Вента) части 7-го Сибирского корпуса прорвали германские позиции. В рейд по расположению противника пошла бригада генерала Крымова из Уссурийской казачьей дивизии. Сперва она напала на вражеские обозы и уничтожила их. Потом встретила 6-ю германскую кавалерийскую дивизию, которая выдвигалась к передовой. Казаки неожиданным налетом разгромили ее и гнали 20 км. Прогулялись по неприятельским тылам, покрушили обозы, склады, линии связи, железнодорожные станции, и двинулись назад.
Немцы стягивали войска, чтобы окружить дерзкую бригаду и не дать ей вернуться за фронт. Куда там! По пути уссурийцам подвернулись колонны 8-й германской кавдивизии, и их тоже разнесли. Группы казаков гонялись за разбегающимися от них отрядами. Германская 23-я кавбригада с 2 батальонами пехоты, брошенная на перехват, предпочла с ними вообще не связываться. На почтительном расстоянии наблюдала, как уссурийцы переправляются через р. Виндава и уходят к своим. Немецкий офицер записал о казаках: «Должен признаться, я ясно понял, сколь многому могла бы еще поучиться наша кавалерия у этих сынов степей». К июню прорыв в Прибалтике удалось локализовать. За неприятелем осталась длинная прибрежная полоса от Пруссии до Курляндии. Армия Плеве заняла оборону по р. Виндава и притоку Немана Дубиссе. Сплошной фронт дотянулся до Балтики.
Фалькенгайн и Конрад, в отличие от Гинденбурга и Людендорфа, сперва вообще не ставили перед собой глобальных задач. Планируя удар в Галиции, они намечали лишь прорвать фронт у местечка Горлице, заставить русских отступить от Карпат и предотвратить вторжение в Венгрию. Но готовилась операция тщательно, а вместе с тем скрытно и очень быстро, чтобы наше командование не успело обнаружить опасность и отреагировать. Эшелоны направлялись к станциям выгрузки кружными путями, а на участке прорыва усиленно велась разведка, офицеры изучали передний край. Здесь создавалась новая 11-я армия Макензена из 3 отборных германских корпусов, в том числе Гвардейского, и 6-го австрийского, тоже лучшего, он состоял из венгров. Кроме того, Макензену подчинили 10-й германский корпус и 4-ю австрийскую армию. Группировка насчитывала 357,4 тыс. штыков и сабель, 1272 легких и 334 тяжелых орудий, 660 пулеметов и 96 минометов. Завезли больше миллиона снарядов. Остальным армиям, действовавшим против Юго-Западного фронта, 1-й, 3-й, 2-й и Южной (все смешанные, австро-германские), предписывалось сковывать русских на своих направлениях, а если они начнут отходить — атаковать и преследовать.
На пути у Макензена стояла 3-я армия Радко-Дмитриева — 219 тыс. бойцов, 675 легких и 4 тяжелых орудия, 600 пулеметов. Но для прорыва выбрали участок в 35 км, сконцентрировали тут побольше войск, и достигли превосходства по живой силе и пулеметам в 2,5 раза, а по артиллерии в 6 раз. Впрочем, это только по количеству стволов, а по силе огня — и считать не приходится. 3-я армия израсходовала боеприпасы в прошлых боях, в ней был даже установлен лимит: по 10 выстрелов в день на батарею, по 25 патронов на винтовку. Подготовку к удару все-таки обнаружили. С 25 апреля Радко-Дмитриев слал в штаб фронта тревожные доклады. Но он уже заслужил репутацию нытика. Постоянно считал положение своей армии самым тяжелым, требовал подкреплений. На этот раз его поддержал и Брусилов, доносил о накоплении врагов.
Очевидно, Алексеев озаботился бы этими сигналами. Однако новый начальник штаба фронта Драгомиров качествами своего предшественника не обладал. Вместе с главнокомандующим Ивановым они рассудили, что немцы всегда наносят главные удары по флангам. Значит, и теперь следует ожидать наступления на юге, на участке 9-й армии. Как раз там Южная армия Линзингена пробовала прорваться в прошлый раз. А против 3-й противник готовит лишь демонстрацию, хочет обмануть. Но и сам Радко-Дмитриев, получая информацию об опасности, ограничился одними докладами наверх. Не предпринял ничего теми силами, которые у него имелись. Не эвакуировал тылы, не усилил оборону, не подготовил запасных рубежей. Позиции армии состояли лишь из 3 линий окопов на расстоянии 2–5 км друг от друга. Блиндажей было мало, проволочные заграждения стояли перед первой линией и кое-где перед второй. Занимали окопы солдаты 10-го и 9-го корпусов, резерв из пехотной и кавалерийской дивизий находился далеко в тылу.
А 1 мая в совершенно необычное время, в 21 час, на русских обрушился ливень снарядов. Немцы предусмотрели несколько режимов артподготовки. Ночью их батареи периодически делали паузы — саперы резали проволоку. С рассветом снова шквальный огонь. В 9.00 пушки замолчали и ударили минометы, накрывая окопы навесным огнем. Потом пушки ударили наискосок, вдоль позиций, а в 10.00 перенесли огонь в глубину. Поднялась пехота. Германское командование полагало, что ей уже делать будет нечего, пойдет триумфальным маршем — на каждый метр фронта выпустили 5 снарядов. Но все расчеты сразу пошли насмарку. Русская оборона ожила!
Пулеметы косили неприятельские цепи. Немцев и венгров заставили залечь. Мало того, им еще и пришлось отбивать яростные контратаки наших солдат. Инструкции Макензена требовали быстрого безостановочного рывка. Вместо этого устраивали вторую, третью артподготовку, снова шли на штурм. А войск на участок прорыва собрали много, пускали их в густых цепях, и землю трупами устилали тоже густо. Германская артиллерия начала приспосабливаться, сосредотачивала массированный огонь на отдельных пулеметах, группах пехоты. Выделили орудия, чтобы продвигались вперед за атакующими. За день враг овладел лишь первой линией окопов. Но 3 мая столь же упорный бой разгорелся на второй линии, 4 мая на третьей. И только к вечеру 5 мая 3 неприятельских корпуса, навалившись на 10-й русский, проломили его оборону и вышли к р. Вислока.
Врага задержали на четверо суток… Увы, они остались не использованными. Ведь в это же время, 2 мая, немцы нанесли удары по всему фронту — против 4-й, 2-й, 1-й русских армий, атаковали 10-ю, ворвались в Прибалтику. Внимание Ставки оказалось отвлечено, а Иванов и Драгомиров ничуть не обеспокоились. Именно тот факт, что корпуса 3-й армии стойко держатся, подтверждал их вывод: у противника на этом участке сил немного, проводится только демонстрация. В те самые дни, когда немцы и австрийцы пробивались на северном крыле фронта, на юге 9-я и 11-я русские армии были брошены в наступление! В штабе фронта были уверены, что они наступают на главную вражескую группировку, которая сосредотачивается в Буковине.
