А между тем, война шла своим чередом. На Кавказ прибыл новый наместник и главнокомандующий великий князь Николай Николаевич. Армии это пошло только на пользу. Воронцов-Дашков военных вопросов почти не касался, занимался гражданским управлением. Николай Николаевич знал способности Юденича и в руководство войсками вмешиваться тоже не стал. Но он со своим штабом взял на себя организацию тыла, снабжения, подготовку пополнений. Играл свою роль и огромный авторитет великого князя. Из Кавказской армии по-прежнему забирали соединения на главные фронты. Когда положение в Белоруссии и на Украине стабилизировалось, Николай Николаевич добился, чтобы некоторые из них вернули.
Он сумел договориться и о более тесном взаимодействии с флотом. В то время во всех странах моряки держались обособленно, действовали сами по себе, а уж о подчинении морских сил пехоте даже речи быть не могло. Но по просьбе великого князя Черноморский флот выделил в распоряжение армейского начальства специальное соединение, Батумский отряд капитана I ранга Римского-Корсакова. Это сразу сказалось на обстановке в Аджарии. Турки морем доставляли подкрепления, боеприпасы и продовольствие своим войскам, действующим в здешнем районе. Отряд Римского-Корсакова пресек перевозки, высаживал десанты, прикрывал их огнем, отгоняя противника от берега. Неприятели отходили в горы, страдали там от голода и холода. Русские освободили Зачорохский край.
А группировку Керим-паши, отступившую от Алашкерта, турецкое командование расформировало. Основные силы вернуло под Эрзерум, несколько дивизий пришлось направить в Иран и Ирак. Юденич этим воспользовался. 4-й Кавказский корпус после сражений пополнился. Закаспийскую казачью бригаду развернули в 5-я Кавказскую казачью дивизию. Командиром корпуса стал генерал Де Витт. В сентябре Юденич приказал ему вернуть позиции, утраченные в августовских боях. Теперь корпусу противостояла лишь 36-я турецкая дивизия, курдское ополчение, на фронт направили и карателей-гамидие, освободившихся после основной «работы». На них ринулись три казачьих дивизии. Полки «мясников» сразу бросились наутек, курдов и пехоту смяли. Лабинский, Таманский и Кавказский казачьи полки взяли Мелязгерт, 4-я казачья дивизия захватила Баш-кале. С двух сторон двинулись к Вану, но… остановились возле города и не смогли в него войти из-за нестерпимого смрада. Генерал Чернозубов доложил: «Город Ван весь в развалинах. Лучшие постройки сожжены, а глинобитные разрушены. Улицы и дворы усеяны трупами армян и животных».
Успехи Германии очень ободрили ее сторонников в Персии. Местные племена опять сочли — русским приходит конец, брались за оружие. Турки постарались поддержать эти настроения, ввели в Иран войска. На этот раз они не ограничились западными районами, начали продвигаться в глубь страны. Заняли Керманшах, а потом и Хамадан — в 350 км от Тегерана. А в столице турецкая и германская агентура уже давно плели заговоры. Османское вторжение одних политиков обрадовало, другие струсили. Меджлис Ирана постановил вступить в союз с Германией и Портой, к этому склонялось и правительство. На сторону оккупантов перешел главнокомандующий, маршал Низам-эс-Султан, обещал немцам сформировать большую армию. А слабовольный шах колебался, боялся прогадать.
Сами по себе персидские войска были сбродом оборванцев и опасности не представляли. Но война с Ираном означала новый фронт в тысячу километров, начались бы вторжения банд в Азербайджан, Среднюю Азию, пришлось бы отрывать силы, прикрывать такое пространство… Великий князь Николай Николаевич считал, что пожар надо тушить, не позволяя ему разгореться. Начал формировать экспедиционный корпус генерала Баратова. В него должны были войти 2,5 дивизии конницы, а из пехоты 2 полка пограничников. А заодно повышался статус главнокомандующего: вместо отдельной Кавказской армии образовывался Кавказский фронт. Великому князю подчинялись теперь два объединения — армия Юденича и отдельный корпус Баратова (по иронии судьбы, все трое Николаи Николаевичи).
Чтобы выправить ситуацию в Персии, наместник обратился к англичанам, предложил нанести удары с двух сторон. Не тут-то было! Как раз в Иране британцы считали русских своими конкурентами. Стоит ли помогать им? Вместо этого выдвинули другой план: с двух сторон ударить на Ирак. Потому что Ирак они надеялись отхватить для себя. Но наступать на Месопотамию зимой через высокогорный район Муша и Битлиса было безумием. Там все было вырезано и опустошено, продовольствие и фураж пришлось бы везти за сотни километров, а в тылу у русских осталась бы мощная Эрзерумская группировка. Губить войска за сомнительные чужие интересы Николай Николаевич отказался.
Впрочем, он предостерегал и англичан, что Турция еще сильна, и глубокое вторжение в Ирак может обернуться катастрофой. Но союзники его доводами пренебрегли. Их притягивала заманчивая цель — Багдад. Древний знаменитый город, какая громкая будет победа! Существовал даже проект возродить Багдадский халифат, объявить его центром исламского мира (разумеется, под контролем Лондона), перетянуть на свою сторону арабов. А Дарданеллы союзников еще ничему не научили. Списывали неудачи на сильные укрепления, массу артиллерии. Но неужели британские части, гораздо лучше экипированные и вооруженные, не разнесут турок в полевом сражении?
В Иране оставили лишь прикрытие нефтепромыслов, а индийский корпус генерала Таунсенда разметал турецких пограничников, отряды арабского ополчения, взял Басру и устремился на Багдад. Османское командование отреагировало без промедления, сняло с Кавказа потрепанный корпус Халил-бея. Еще один корпус выступил в Ирак из Сирии, они объединялись в 6-ю армию под командованием фельдмаршала фон дер Гольца. Сил у него было меньше, чем у англичан, половина его армии еще маршировала к месту боев. Но он выдвинул все что есть навстречу Таунсенду.
Не дойдя до Багдада всего 35 км, у развалин древнего Ктезифона, британские части нарвались вдруг на упорную оборону. Начались яростные турецкие контратаки. Теснили, отбрасывали, к фон дер Гольцу подтягивались новые части. Корпус Таунсенда был разбит, стал откатываться назад. Неприятель гнался за ним, бросал наперерез конницу. Отступали 170 км. В городишке Кут-эль-Амара выбившиеся из сил британцы были окружены. Кое-как укрепились и застряли в осаде.
Операция Баратова развивалась куда более успешно. Он прекрасно осознавал — в Персии важно не упустить время. Генерал вообще не стал ждать, пока соберутся его войска. В конце октября он со штабом и отрядом казаков сел в Баку на пароходы, переправился через Каспий и высадился в порту Энзели. Стремительным броском занял Решт и Казвин, взял под контроль дорогу от моря во внутренние области Ирана. В Казвине его догнала бригада генерала Фесенко 1-й Кавказской казачьей дивизии, Запорожский и Уманский полки. Баратов выступил с ними на Хамадан, преодолел 400 км и с ходу атаковал город. Сам был в гуще боя, разрывом снаряда убило его адъютанта Альхави, но генерал остался без единой царапины. 3 декабря турецкие отряды и примкнувшие к ним банды были разгромлены.
Шах увидел, что сила все же на стороне русских, распустил меджлис и отправил в отставку правительство, настроившиеся воевать. Часть депутатов и министров не угомонилась. Вместе с германским и турецким послами они выехали из Тегерана в г. Кум и объявили там о создании «Временного национального правительства». Но раздуть мятеж Баратов им не позволил. К нему подоспела 2-я бригада 1-й Кавказской казачьей дивизии. Командир корпуса послал ее на Кум. Узнав о приближении казаков, оппозиционеры разбежались. 20 декабря в Кум вошел генерал Колесников с Кубинским и Горно-Моздокским полками. Казаки прокатились 200 км рейдом на юг, до Исфахана, разогнали отряды мятежников. Вступление Ирана в войну было предотвращено.
Великому князю Николаю Николаевичу на новом посту пришлось заниматься еще одной серьезной проблемой — армянскими беженцами. Кроме тех потоков, которые хлынули в период отступления, в течение осени на российскую территорию вышло еще 60 тыс. Впрочем, точное их количество установить было невозможно. Они пробирались через фронт горными тропами, выходили из убежищ при возвращении русских войск. Оседали в разных местах, где получится приткнуться. Многие умирали, уже избежав опасности. Сказывались душевные травмы, приходили истощенными, больными. В беженских лагерях начались эпидемии тифа и холеры, в 1915 г. похоронили 30 тыс. человек.
Администрация края делала все что было в ее силах. Организовывала дополнительные лагеря, питательные пункты, лазареты. Но для массы людей этого оказывалось недостаточно. На первых порах не хватало жилья, медикаментов, врачей, продовольствия. Помогали и армянское, и русское население, собирали деньги, закупали самое необходимое. Подключались зарубежные благотворительные организации. В целом в России спаслось около четверти миллиона беженцев. Среди них было много детей, потерявших своих близких. В Александрополе возник целый «Сиротский город» из 30 тыс. маленьких обитателей. Особые приюты были созданы в Эривани, Эчмиадзине, Тифлисе. Но для сирот, переживших ужасы и страдания, детство уже оборвалось. Одна девочка рассказывала посетившему их писателю Анри Барбюсу: «Когда убили у меня на руках моего малютку-братика, я онемела. Я еще могла кричать, когда убивали маму, но больше никогда…»
