Владислав Ельников - Рубежи Новороссии

Наверное, мои рассказы о службе в армии Донецкой народной республики следует начать с предыстории, ведь сначала обязательно возникнет вопрос: как и почему ты решил отправиться на войну? Поэтому я начну повествование издалека, с весны 2014 года, то есть с самого начала войны за то великое и таинственное, что именуется теперь Русским миром.

Итак,

…На наших с вами глазах за истекшие 25-30 лет случились события, наступление которых не могли предположить ни историки-теоретики, ни аналитики-практики, ни проходимцы-прорицатели, ни здоровое человеческое сознание вообще, ни поражённое тяжёлым бредом больное воображение. Одним из таких событий оказалась вспыхнувшая весной 2014 года война в Новороссии, где спустя почти 70 лет после Великой Отечественной на мирные города и селения вновь посыпались бомбы и снаряды. Слова «фашисты», «бандеровцы» вынырнули из исторического забытья, и скинув с себя покрывало отвлечённости, налились своим зловещим и совершенно наглядным смыслом.

Не меньшие чудеса случились и в моей личной жизни. Спустя 35 лет после призыва на срочную службу в ряды Советской Армии я вновь призвался на армейскую службу, на этот раз добровольно вступив в ряды Вооружённых сил Донецкой Народной Республики. Мог ли я, оставаясь все тридцать с лишним лет после срочной службы сугубо штатским человеком, не питающим особого интереса к оружию и военной службе, вдобавок будучи уже снятым с воинского учёта по возрасту, предположить такой крутой поворот собственной судьбы?

Конечно же, нет! Однако такое удивительное и неожиданное решение все же было мной принято, причем принято совершенно осознанно и обоснованно. Как же это случилось, почему я пошел на столь необычный, столь неожиданный даже для меня самого, шаг?

Каждое осознанное решение мы принимаем после определённых размышлений, сопоставления и даже внутренней борьбы различных мнений, взглядов, сведений и точек зрения. Вот и моему решению отправиться в Новороссию тоже предшествовали раздумья, порожденные еще одним исключительным историческим событием.

…17 марта 2014 года. 23 года миновало со дня всесоюзного референдума 17 марта 1991 года, когда большинство народа высказалось за сохранение нашей страны СССР, включавшего в себя в том числе и Крым с Украиной. Итоги этого всенародного волеизъявления были бессовестно попраны предателями Кравчуком, Ельциным и Шушкевичем, наша единая страна оказалась разодранной по-живому, Украина вместе с отданным ей в 1954 году Крымом отошла от остальной России. И вот теперь Крым возвращается к нам. Это был первый лучик света в беспросветном царстве тьмы последних десятилетий. Небывалый подъём патриотизма нашего народа за всё послевоенное время, невиданная и позорная растерянность наших врагов, с отвисшей челюстью наблюдающих за происходящим и ловящих ртом воздух в попытках что-то из себя выдавить.

У меня в душе наступила какая-то совершенно особенная радость. Тихая, без бурления и выплёскивания излишка чувств. Чередой пошли воспоминания о Крыме и Севастополе, вспоминалось всё что было мне известно об этом славном крае нашего Отечества. И исторические сведения, и почерпнутое из литературы, и собственные воспоминания детства, когда в начале 70-х родители брали меня с собой на отдых в Крым, и произведения искусства, в том числе песни и стихи моряка Александра Харчикова и крымчанки Ольги Дубовой, песни о Севастополе сталинских времён, которые мне пел перед сном мой отец, и многое, многое другое — всё это вдруг слилось в какую-то незримую духовную материю, очень тонкую и трудноуловимую, но при этом совершенно действительную. Эта материя неразрывно соединялась с событиями дня сегодняшнего, ведя к чему-то таинственному и глубокому, к какой-то великой Тайне, лежащей от начала времён в основе нашего духа, нашего национального самосознания, образующей какое-то общее основание, объединяющее всех нас независимо от цвета знамён и идеологических предпочтений. Позже эту духовную материю назвали Русским миром, крошечной частичкой которого я считаю себя по сей день.

Впрочем, нельзя сказать будто Русский мир приоткрылся мне лишь с началом войны в Новороссии. Дыхание Русского мира я ощутил намного раньше, ещё в 1993 году, когда в Москве началось народное восстание в защиту… нет, не просто Верховного Совета и депутатов, а нечто гораздо бóльшего — в защиту всё той же сокровенной Тайны, на стороне которой в те дни зримо выступила законодательная ветвь власти. Но теперь шёл уже год 2014-й, и 10 мая этого года, бороздя почти без толку просторы интернета в поисках новостей с, как тогда принято было говорить, юго-востока Украины, я на страничке народного ополчения Донбасса http://vk.com/polkdonbassa повстречал объявление о создаваемом в Москве участке для народного волеизъявления о дальнейшей судьбе этой части нашего Отечества. Сообщение сразу привлекло моё внимание, напомнив о действительности. Чего греха таить — нам свойственно чисто умозрительно воспринимать новости о происходящих где-то вдалеке событиях, и если эти события не касаются непосредственно нас, то они так и остаются чем-то далёким и отвлечённым.

Но образование избирательного участка для голосования в самой Москве вдруг каким-то очень мягким, но в то же время решительным образом дало мне знать, что я так же нахожусь если не в самом центре, то во всяком случае не так уж далеко от свершающихся исторических событий. На память пришли далёкие дни осени 1993 года, когда всего один телевизионный кадр с тёмными, лишёнными всякого света окнами Дома Советов, вызвал вдруг ярчайшую вспышку в моём сознании, отблеском которой стало таинственное веление, прозвучавшее в душе вслед за увиденным:

— Ты должен быть там!

Я до сих пор не могу точно выразить, откуда и каким образом это веление явилось мне, но его силу я ощущаю и по сей день, хотя с тех пор минуло уже более двадцати лет…

И вот теперь сообщение об образовании избирательного участка так же вызвало в моей душе подобный отзвук, хотя и не такой яркий как в дни сентября 1993 года. Но время было уже позднее, и не приняв никакого определённого решения, я отправился спать.

Утро 11 мая началось у меня с просмотра новостей, поступивших за ночь. Надо сказать, что в эти дни все мои мысли и чувства были заняты происходящими на Украине событиями. Каждый день начинался с задаваемых самому себе вопросов: «Ну как там наши? Как Славянск? Донецк? Краматорск? Вчера были сообщения о движении колонн бронетехники, о разворачивании установок „Град“, о стягивании войск и вооружённых банд, об атаках на блокпосты защитников… как там наши сейчас? Что произошло за эту ночь? Чем закончился бой? Кто одержал верх?»

Просматривая сообщения, встречаю и вчерашнее объявление об образовании избирательного участка в Доме славянской письменности и культуры что в Черниговском переулке Москвы. И вновь, как и тогда, в 1993-м, разум начинает бороться с велением сердца: ехать туда или не ехать?

Здесь надо сделать небольшое отступление, чтобы дополнить картину событий осени 1993 года. Не смотря на описанное выше озарение, прежде чем отправиться к Дому Советов я некоторое время колебался, будучи не в силах примирить рассудок и сердце. Разум говорил мне, что всё это — политическая игра, делёж власти в верхах, к которым ты, ничтожный простой человечишко, не имеешь даже отдалённого отношения. Что у «белого дома», как порой именуют Дом Советов на Краснопресненской набережной, собрались коммунисты с красными флагами — а тебе-то какое дело до них? Что за последнее время вообще происходит бессчётное число всяких там митингов и выступлений — и что, ты так и будешь бегать по всем ним?

Но сердце говорило: «иди!» И голос сердца взял верх….

Что-то похожее я испытал и в этот раз. Ехать на избирательный участок? Зачем, если ты не имеешь там права голоса? До тебя ли там организаторам? Кому ты там нужен, кто тебя там знает? Да и вообще, что представляет из себя это мероприятие? Небось, в сонной и скучной обстановке выходного дня будет стоять пара столов, будет несколько человек-избиркомовцев, пара каких-нибудь журналистов да пара-тройка зевак, слоняющихся там от безделья. Иногда зайдёт кто-нибудь ещё, проголосует и уйдёт. Тебе-то чего там делать?

Но как и тогда, в 1993-м, сердце говорило: «иди!» И голос сердца вновь взял верх!

Сунув в карман телефон, прихватив на всякий случай диктофон, я отправился в путь. Москва в этот день не представляла собой ничего особенного. Народ разъехался на майские праздники, и не спеша с них возвращаться, оставил улицы Москвы и метро свободными. Я без труда добрался до Замоскворечья, не встретив по пути никаких признаков чего-то необычного. Впрочем, иного я и не ожидал, поскольку ехал с уже описанными выше сомнениями о целесообразности предпринятой поездки.