Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах - Владимир Виленович Шигин

Едва отгремели последние залпы Великой Отечественной войны, как Сталин принялся за реорганизацию ВМФ. Первый этап реформирования И.В. Сталиным коснулись непосредственно двух флотов – Балтийского и Тихоокеанского, которые разделили. Балтийский флот разделили 15 февраля 1946 года, а Тихоокеанской несколько позднее – 17 апреля 1947 года. Так Балтийский флот был разделен на два самостоятельных флота – Южно-Балтийский (с 1947 года стал называться 4-м ВМФ) и Северо-Балтийский (с 1947 года стал называться 8-м ВМФ). К Южно-Балтийскому флоту отошли военно-морские базы в Балтийске (штаб флота и главная база), Лиепае, Усть-Двинске. К Северо-Балтийскому флоту отошли военно-морские базы в Таллине (главная база), Поркалла-Удде, а так же Кронштадская крепость и Ленинград. Штаб Северо-Балтийского флота был размещен в Таллине. Что касается Тихоокеанского флота, то он был разделен на 8-й ВМФ и 5-й ВМФ. К 8-му ВМФ отошла вся оперативная зона ответственности от Анадыря до острова Хоккайдо, включая Сахалин и Курильские острова. Главной военно-морской базой 8-го ВМФ была определена Советская Гавань.5-й ВМФ контролировал Японское и Желтое моря и Корейский пролив, с военно-морскими базами Владивосток (где разместился штаб флота) и Порт-Артур.

Если с понижением статуса Наркомата ВМФ все в принципе ясно, то чем было вызвано столь необычное решение И.В. Сталина относительно дробления флотов, на первый взгляд, совершенно не понятно. На исторических сайтах я встречал вполне серьезные утверждение, что разделение, а потом объединение флотов, было, якобы, инициировано самими адмиралами, которые жаждали новых высоких должностей, что не соответствует истине, т. к. адмиралы, в лице Н.Г. Кузнецова, наоборот, данному решению всячески противодействовали. На страницах интернета я встречал даже такое заключение, что реформирование флотов являлось этаким «военно-морским аналогом» политики укрупнения и разукрупнения колхозов, присоединения и отсоединения от них МТС…

Из воспоминаний Н.Г. Кузнецова: «В один из дней весной 1946 года у меня состоялся разговор со Сталиным по телефону. Он предложил разделить Балтийский флот на два. Сначала я, как всегда, попросил время подумать, а потом, дня через два, ответил ему, что считаю это неправильным. Театр небольшой и с оперативной точки зрения неделимый. Сталин, как выяснилось позднее, остался моей позицией недоволен, но тогда, ничего не сказав, повесил трубку. Я еще не догадывался, что «быть грозе».

Что же происходило за кулисами, как это известно теперь? А.И. Микоян, не знаю, по своей инициативе, или по поручению Сталина, решил переговорить на эту тему с И.С. Исаковым. Тот, узнав позицию Сталина, счел более благоразумным согласиться с нею, хотя это не укладывалось ни в какие рамки нормальной точки зрения адмирала, хорошо подготовленного в оперативном отношении. Исаков, при его прекрасных отдельных качествах, всегда опасался за свое служебное место. К тому же он был честолюбив и («греша перед своей совестью», по его же словам, в те дни выступил против меня, лишь бы не идти против течения. Позднее (когда у власти был Н.С. Хрущев) он сжег записки (25 посещений Сталина), относящиеся к встречам его со Сталиным. В другой раз объявил в печати авианосцы «покойниками», а мне, смущаясь, говорил, что это дело редакции. Чепуха! Исаков знал, как вести дела с редакциями.

Сталин, которому была доложена точка зрения Исакова, приказал рассмотреть этот вопрос на Главном военно-морском совете. Послал туда А.А. Жданова и А.И. Микояна. Все моряки были согласны со мной, кроме И.С. Исакова, хотя и тот только воздержался.

Это один из примеров, когда принималось «волевое» решение, что я признаю иногда необходимым. Но в данном случае А.А. Жданов и А.И. Микоян, не являясь специалистами, могли поддержать мнение Сталина, а решающую роль сыграл высококвалифицированный адмирал И.С. Исаков.

Вызванные на следующий день в кабинет к Сталину, мы докладывали ему свое мнение. Еще в приемной я почувствовал, что в воздухе пахнет грозой. А.Н. Поскребышев (секретарь Сталина – В.Ш.) несколько раз, пока мы сидели, бегал на звонок из кабинета и возвращался сердитым. «Не в добрый час», – подумал я и, к сожалению, не ошибся. Уже предварительное обсуждение нашего флотского вопроса с ближайшими помощниками испортило настроение Сталину, и теперь он ждал тех, на кого собирался сыпать свои упреки и таким образом разрядиться. А когда, войдя, я встретился с ним взглядом, уже не оставалось сомнения – быть грозе.

Я остался на своих позициях, будучи глубоко убежденным в своей правоте. И.С. Исаков молчал, А.И. Микоян, сославшись на него, сказал, что Исаков за предложение Сталина. Сталин начал ругать меня, а я не выдержал и ответил, что, если я не подхожу, прошу меня убрать. Сказанное обошлось мне дорого. Сталин ответил: «Когда нужно, уберем», и это явилось сигналом для подготовки последовавшей позднее расправы со мной. Правда, снят я был почти год спустя, но предрешен этот вопрос был именно на том злополучном совещании.

Оглядываясь назад, я прихожу к выводу, что поступил так, как надлежит поступать честному человеку. А как бы поступил теперь? Безусловно, я, как и тогда, высказал бы свое мнение, однако постарался бы не горячиться. Позднее моя точка зрения была признана правильной, и два флота на Балтике снова объединены, но голова моя была уже (по первому разу) «снесена».

Для начала отметим, что замысел вождя вообще тогда мало кто понял. Но самое удивительное, что его не понял даже недавний Нарком ВМФ Н.Г. Кузнецов! О чем он подробно и пишет в своих мемуарах, выставляя Сталина капризным глупцом и авантюристом. Однако Сталин не был, как известно, ни авантюристом, ни дилетантом. Если он принимал какое-то важное решение (а решение о разделе флотов было из разряда решений стратегических!), то всегда все досконально обдумывал и взвешивал. Итак, у Сталина был некий свой, вполне определенный замысел. Причем этот замысел вождя почему-то остался непонятен Наркому ВМФ. Естественно, возникает вопрос, почему же Сталин не посвятил Н.Г. Кузнецова во все тонкости своего замысла? Ответ на этот вопрос у меня может быть только один – он считал, что Нарком ВМФ, в силу своего опыта и служебного положения, сам поймет, для чего все задумывается, а поняв, приложит все силы для быстрейшего внедрения новой структуры.

Если верить мемуарам Н.Г. Кузнецова, то,