Вообще, черт возьми, как удивительно устроен этот мир! Ах, Ширин, Ширин! Стоило нам встретиться с тобой глаза в глаза, как мы сразу поняли, что наш роман состоится! Не будь я связан заданием, не будь “наружки” вокруг, а то, что она была, сомнений быть не может, зря, что ли, я четверть века отпахал на КГБ, мы бы с тобой, моя красавица, уже через десять минут мчались ко мне домой!
Да, определенно что-то есть в тебе такое, дорогая моя, чего не заметил до меня в тебе ни один мужик! Ты не просто красива, ты обворожительная фея! Твои глаза — два манящих капкана, из которых не выбраться! А какая глубина! Это же пучина, пропасть. Смотришь в них, и дух захватывает, голова кружится, будто в бездну сорвался!»
…Аристотель повернул никелированные краны, горячая вода зашумела в белую ванну, поднимая облачка пара. Закрыл воду, сбросил пижаму и, вздрагивая от звериного наслаждения, с шумом окунулся по самый подбородок. Продлевая наслаждение, поворачивался с боку на бок, оживляя в памяти подробности вчерашнего знакомства с прекрасной турчанкой.
* * *
Стоило молодой красавице наклониться, чтобы запереть дверцу темно-синего «мерседеса», как тут же порыв ветра, выпорхнув из-за угла Тверской на Страстной бульвар, насмешливо забросил юбку ей на плечи, обнажил её соблазнительные чресла. Проходившие рядом мужчины на мгновение застыли в изумлении, наслаждаясь импровизированным стриптизом.
Небрежным жестом женщина одернула платье и царственной поступью направилась к подъезду. На грохочущем лифте поднялась на пятый этаж и потянула на себя ручку обшарпанной двери.
— По вам, дорогая Ширин, можно сверять кремлевские куранты! — раздалось в глубине квартиры, и навстречу жене турецкого военного атташе выплыла известная в кругах московской артистической богемы портниха-белошвейка, великая искусница Эсфирь Моисеевна.
Женщины манерно обнялись. Хозяйка тараторила, не умолкая, изливала на иностранку ушаты восторженных похвал. Не были забыты ни умопомрачительной красоты фигура гостьи, ни её глаза, волосы, кожа и прочая, прочая, прочая…
Под конец Эсфирь Моисеевна, сделав провокационный комплимент Ширин и отметив её изысканный вкус, предложила выпить по чашечке кофе. Хотя Ширин была в восторге от работы белошвейки, но эта уловка, превратившаяся в подобие ритуала, изрядно надоела турчанке. Она дипломатично парировала грубую лесть, ограничившись нейтральным замечанием:
— Извините, Эсфирь Моисеевна, я сегодня очень занята, поэтому кофе мы выпьем в следующий раз. Не возражаете?
— Ну что вы, что вы… Я вообще удивляюсь, как вам удаётся выкроить время, чтобы посетить меня. Я готова примчаться к вам по первому же сигналу, вы только позвоните!
…Лишь только дверь за очаровательной клиенткой закрылась, как лицо угодливой хозяйки приобрело бульдожьи черты. Вынув из передника переговорное устройство, закамуфлированное под портняжный мелок, она прорычала:
— «Первый», «первый»! Я — «второй». Манекен вышел! Как поняли? Приём!
«Первый» прохрипел в ответ, что сигнал принят, и тут же приказал «Константинову»:
— На приступ!
* * *
Турчанка вышла из подъезда, и ее взгляд уперся в спущенное колесо. Вынула из сумочки мобильный телефон. Секунду постояла в раздумье, но вдруг решительно открыла багажник и вытащила насос. Вспомнила, что для предстоящих манипуляций необходим еще и домкрат, но куда он запропастился, да и вообще, черт подери, как с ним обращаться?!
Ширин растерянно рассматривала свои перепачканные маслом белые перчатки, как вдруг к тротуару лихо свернула черная «Волга» и из нее выпрыгнул писаный красавец в форме морского офицера.
…Все жены профессиональных разведчиков, сопровождающие мужей во время длительных загранкомандировок, как наши, так и «ихние», в обязательном порядке проходят ускоренные Курсы повышения квалификации оперсостава (хотя о каком «повышении» и о каком «оперсоставе» может идти речь применительно к домохозяйкам?!). Поэтому Ширин не только определила звание офицера, выпрыгнувшего из «Волги», как черт из катапульты, но и, заметив, как ладно на нем сидел мундир, сделала вывод, что он — штабной служака. Однако количество орденских планок говорило о том, что на берег каперанг списан недавно, — таская дым в штанах по штабным коридорам, и за двадцать лет не заработать шестнадцать наград!
«Ему, похоже, еще нет и пятидесяти… О, Аллах, да у него орден Красного Знамени и орден Красной Звезды! Значит, он воевал? А что? Говорит же Ахмед-паша, что русские ни на один день не прекращали тайных войн с момента прихода к власти большевиков — вот передо мной живое тому подтверждение. Ничего себе сюрприз! Вот за такими русскими флибустьерами Ахмед-паша и приехал сюда поохотиться. Но этот чертовски хорош собой! Прямо-таки языческий бог, правда, изрядно поседевший. А глаза! Цвета морской волны, они просто завораживают…
Да, ордена просто так не даются… Вот бы Ахмед-пашу сюда! И почему ему не везет с русскими морскими офицерами? Поймай он в свои капканы парочку таких вот орденоносцев — давно стал бы генералом. Стоп! У этого корсара восточный профиль. Кто он? Армянин? Азербайджанец? Ахмед-паша говорит, что в бывшем Советском Союзе кровосмешение достигало таких масштабов, что чистокровными остались лишь ахалтекинские скакуны и восточноевропейские овчарки…»
— Мадам, у вас проблемы? — «Константинов» взглядом указал на насос в руках Ширин. — Если вас это не огорчит, мой водитель в вашем распоряжении. Старшина! — оборот головы к «Волге», — ко мне бегом, марш! Надо же, оказывается, сказки бывают не только в книгах, но и на московских улицах — встретить красавицу из восточных сказок — это даже не сказка — это фантастика! — Вперив пронзительный взгляд в зрачки турчанки, с искренним восторгом произнес агент.
— Спасибо за комплимент…
— Вы — женщина, не нуждающаяся в комплиментах!
Турчанка, не ожидавшая такого натиска, вмиг зарделась, опустила насос себе под ноги и тихо сказала:
— Спасибо и за этот комплимент… Не стоит беспокоиться. Я позвоню в посольство. Они приедут и всё сделают…
— Посольство? Так вы не россиянка? А откуда вы?
— Я из Турции…
Услышав это, агент взял Ширин под локоть и увлек ее подальше от кромки тротуара.
— Бог мой, вот так сюрприз, — лицо «Константинова» озарила улыбка, от которой тают льды на Северном полюсе. — Через месяц мне предстоит командировка в Стамбул. Вы в Москве по коммерческим делам?
— Нет, я сотрудник посольства…
— Ну да, конечно… Как это я сразу не обратил внимания на номер вашей машины. Хотя сейчас многие иностранные бизнесмены разъезжают по Москве на машинах дипломатических корпусов своих стран.
«Константинов» испытующе смотрел в глаза собеседницы.
— Нет-нет, я не коммерсант…
Ширин, еще больше смутившись под этим гипнотическим взглядом, безотчетно сняла испачканные перчатки и бросила их в урну. Вдруг она решительным жестом распахнула сумочку и вынула визитную карточку.
— Вот, пожалуйста, возьмите!
«Константинов» внимательно прочитал текст.
— Откровенно говоря, я бы проехал мимо, если бы знал, что вы сотрудница посольства. Я приказал водителю остановиться, увидев красивую женщину с насосом в руках. В таких руках привычнее видеть цветы, бокал вина, но никак не… Что ж, видно, не судьба!
«Константинов» умолк, театрально потупив взгляд.
— Что вас смущает? Насос в моих руках или моя национальность? Турция — не самая плохая страна, не так ли? — с вызовом спросила Ширин.
— Меня? Ничто! Но мое начальство… — агент коснулся рукой погона. — Турция — в составе НАТО, нынешнее продвижение Северо-Восточного альянса к границам России и так далее… Я лишь могу сказать, как плохо, что большая политика мешает маленьким людям общаться, влюбляться, устраивать личную жизнь!
— Вы такой влюбчивый?
— Я бы не сказал… Я — вдовец.
— Простите, я не хотела вас обидеть…
— Ну что вы, не стоит извиняться, уже семь лет, как я потерял жену…
— У вас есть дети?
— Нет… А что это мы все обо мне да обо мне? Давайте о вас поговорим! — агент многозначительно посмотрел на часы. — До совещания в Генеральном штабе у меня есть еще двадцать две минуты. Вы здесь по делу или просто проезжали мимо?
— По делу. Здесь живет моя портниха…
— Так, может, это она иголкой проколола колесо? Вы, наверно, ей плохо платите? Если что, можете рассчитывать на мою помощь!
«Константинов» комично округлил глаза и подмигнул турчанке.
Рассмеялись. Ширин смеялась особенно громко — сказывалось нервное напряжение. Взгляд каперанга будоражил глубины души и вместе с тем притягивал, манил какой-то неземной силой.
— Благодарю вас, мой муж — военный атташе и неплохо зарабатывает. Кстати, в пятницу в нашем посольстве состоится приём, я приглашаю вас…
