Как свидетельствует биограф Шиффа Присцилла Робертс, он вел жизнь аскета, был гениальным финансистом и… ярым ненавистником России. «Будучи гораздо более набожным, чем его молодые партнеры, он был твердой опорой реформированного иудаизма, соблюдая то, что его племянник назвал «странной смесью ортодоксальности и ритуальной либеральности»… Шифф чувствовал глубокую ответственность своего положения как «одного из самых влиятельных евреев в Соединенных Штатах», выступал главным покровителем единоверцев-эмигрантов, патроном организаций «Объединенная еврейская благотворительность», «Общество помощи еврейским иммигрантам», «Фонд барона де Хирша», «Ассоциация еврейской свободной школы», «Образовательный альянс», через Феликса Варбурга курировал «Федерацию поддержки еврейских филантропических обществ Нью-Йорка», «Американский еврейский комитет», «Объединенный комитет распределения», газету «Форвертс» («Вперед»). Впрочем, упомянув о «реформированном иудаизме», биограф кое-что забыла — Шифф являлся одним из высших иерархов иудейской масонской ложи «Бнайт Брит» [105].
Присцилла Робертс пишет: «Начиная с 1890 г. Шиффа глубоко беспокоило бедственное положение евреев за границей… особенно в России. Шифф оказывал давление на американское правительство, чтобы оно повлияло на улучшение положения страдающих евреев в других странах. Уже в 1890 г. он и другие видные американские евреи обсуждали проблемы своих единоверцев за рубежом с государственным секретарем США Джеймсом Блейном». А как только против России стал готовиться удар, Шифф немедленно подключился к нему. Токио требовались деньги, деньги и еще раз деньги. Но когда представитель Японии Такахаши Корекойо попытался достать займы, возникли проблемы. Банкиры, конечно, могут иметь личные политические симпатии и антипатии, но они всегда практичные люди. А Япония и Россия выглядели несопоставимыми величинами, в случае войны между ними с японскими ценными бумагами запросто можно было прогореть.
Шифф переломил ситуацию. «Его отвращение к политике царского правительства было так велико» (П. Робертс), что он приложил все усилия, убеждая американских и европейских банкиров ввести эмбарго на предоставление займов русским, а для реализации японских ценных бумаг банк «Кун и Лоеб» создал специальные синдикаты. К операциям удалось подключить другие американские компании — «Сити бэнк», «Нэйшенл бэнк оф коммерс» [154]. Были задействованы родственные европейские банкиры. В результате облигации удалось разместить на различных биржах, значительную долю — в Лондоне. Япония смогла получить 5 займов на общую сумму 535 млн. долларов. (Тогдашних. По нынешнему курсу это более 10 млрд. долл.) П. Робертс признает, что эти средства «покрыли более половины японских военных расходов и, вероятно, стали важным фактором, обеспечившим победу Японии».
Да уж ясное дело, важным! Но были и другие, не менее важные. Подрывная работа. В 1903 г. на Пасху в Кишиневе группы лиц еврейского происхождения допустили вдруг грубейшие выходки, кидая грязью в крестный ход, в иконы. Это оскорбило верующих и спровоцировало столкновение. Как выяснилось, средства массовой информации к происшествию были заранее подготовлены. Телеграфные агентства мгновенно разнесли по миру известия о погроме, резне, сотнях жертв — чего и в помине не было. Российское правительство выступило с разъяснениями и опровержениями, но на них внимания не обращалось. Западная пресса их как бы и не замечала, продолжая раздувать шумиху из сплошной лжи. Именно этот скандал помог Шиффу и его компаньонам втянуть других банкиров в операции с японскими займами, реализовать облигации на биржах. И ознаменовал раскрутку антироссийского «общественного мнения».
Ну а из самих займов, полученных Японией, не менее 10 млн. долл. (около 200 млн. нынешних) было пущено на диверсионную работу. То есть на подпитку революции. Без этого Япония победить никак не могла. Следовательно, банковские круги, решившиеся сделать на нее ставку, располагали информацией, что удар в спину действительно состоится. Но существовали и другие, еще более сложные завязки. Деньги-то вливались японо-британские и японо-американские — а различные группировки революционеров курировались спецслужбами других держав. Франции, Германии, Австро-Венгрии. Значит, и они были задействованы в формирующемся заговоре.
Продолжались «странности» и в Петербурге. Правительство, несмотря на сигналы разведки, проявляло беспечность. Предложения по усилению боеготовности на Дальнем Востоке спускались на тормозах. Царя успокаивали — да разве посмеют «азиаты» на нас напасть? А группа авантюристов, близких ко двору, затеяла сомнительное предприятие с лесными концессиями на маньчжуро-корейской границе (как будто в Сибири и Приморье леса было мало), при концессиях предполагалось создать собственные вооруженные формирования. Это стало отличным поводом для конфликта. 6 февраля 1904 г. Япония разорвала дипломатические отношения с Россией. А 9 февраля ее миноносцы без объявления войны торпедировали два броненосца и крейсер в Порт-Артуре, в нейтральном корейском порту Чемульпо эскадра обрушилась на корабли «Варяг» и «Кореец». Тут же началась высадка десантов. Детище Витте, незащищенный порт Дальний, был легко захвачен — с причалами, гаванями, полными складами. И стал лучшей перевалочной базой для перевозки на материк японской армии.
И так же, как это было в двух предшествующих войнах, русско-турецких 1853–1855 и 1877–1878 гг., наша страна внезапно очутилась в международной изоляции! В США группировка Шиффа организовывала антиросийские митинги. Даже вышла на президента Теодора Рузвельта с требованием, чтобы он «применил вооруженную силу в отношении России». Правда, от столь радикальных шагов Рузвельт уклонился. Но и ссориться с такими влиятельными кругами президент не хотел. Его правительство стало донимать Россию нотами и обращениями по «еврейскому вопросу». Англия выступила открытой союзницей Японии, демонстрировала готовность вот-вот вступить в войну на ее стороне. Враждебную позицию занял турецкий султан Абдул-Гамид. Закрыл Босфор и Дарданеллы для кораблей русского Черноморского флота, блокировав их переброску на Дальний Восток. Устраивались провокации с резней армян, Турция откровенно бряцала оружием — рассчитывая, что против России выступит западная коалиция, и можно будет повторить сценарий Крымской войны.
И союзница России, Франция, тоже вдруг сделала резкий поворот! Для начала объявила, что ее договоренности с Петербургом касаются только общих угроз в Европе, а конфликт с Японией ее не касается. Одновременно французы вели переговоры с англичанами. И в 1904 г. с ними было подписано дружественное соглашение, которое получило уже традиционное название «Антант кордиаль». Сердечное согласие. Но достигнуто было это согласие против России. Официально Франция заняла нейтралитет, однако он был отнюдь не дружественным по отношению к нашей стране. Русским военным кораблям запрещалось заходить во французские порты, французская пресса, «общественность», парламентарии поливали Россию грязью, симпатизируя японцам. Активно принялась играть против нашей страны французская дипломатия. А единственным «другом» России выступила Германия. Она тоже провозгласила нейтралитет, но благожелательный, согласилась продавать снабжение, боеприпасы. Но «друг» оказался далеко не бескорыстным. За то, что он принял сторону России, Берлин навязал Петербургу кабальный торговый договор на 10 лет. Вдобавок «друг» был и нечестным. Германские торговые представительства, консульства, резидентуры спецслужб на Дальнем Востоке поддерживали контакты с японцами, обеспечивая их разведывательными данными. Словом, получалось иное «сердечное согласие»: все вместе — против нас. Кто открыто, кто тайно, исподтишка.
План войны был продуман грамотно. Враги России воспользовались моментом, пока Транссибирская магистраль не была окончательно достроена и имела разрыв у Байкала. Предполагалось создать перевес на море — что и было достигнуто первым вероломным ударом. После этого Япония получила возможность беспрепятственно перебрасывать войска на материк. Пользуясь численным перевесом, они должны были уничтожить русскую группировку до того, как сумеют подтянуться и развернуться контингенты из Европейской России. Однако героизм наших воинов сорвал эти планы. Стоял насмерть гарнизон Порт-Артура. А в полевой армии главнокомандующий А. Н. Куропаткин применил «отступательную тактику», позиционные оборонительные бои — однако именно эта тактика была гибельной для японцев. Она изматывала их, наносила потери и выигрывала время для переброски на Восток свежих русских дивизий.
Но в арсенале противников оказалось еще одно оружие, более страшное, чем пули и снаряды. Подрыв тыла. Революционный подъем отнюдь не был вызван поражениями, потерями, военными лишениями. Нет, он был целиком искусственным. Когда война даже еще не начиналась, когда японские части только получали боевые снаряды и патроны, а капитаны миноносцев изучали карты рейдов Порт-Артура — накануне их нападения, в январе 1904 г., в России были созданы нелегальные организации либералов, из которых позже выросли партии октябристов и кадетов. А дальше началась классическая «раскачка». Развернулась мощнейшая информационная война. Российская либеральная и западная пресса запели в унисон, раздувая неудачи нашей армии, позоря «бездарность» военачальников, многократно преувеличивая потери. Активисты социалистических партий действовали в контакте с либералами. Принимали участие в их сборищах [105, 182]. И будоражили рабочих. В октябре 1904 г. в Париже русские либералы провели совместное совещание с революционерами различных группировок, договариваясь об общности действий. Был создан «Союз освобождения», который базировался в Женеве, координировал деятельность революционных сил и партий, распределял финансы.
