— Но вы же выдержали!
— С вашего позволения, — сказал Бертей, — если бы Вьетминь действительно использовал бы все, что у него было, чтобы выкурить нас отсюда, то им бы это удалось. Вместо этого они перешли к осаде измором, это ясно. Мы изолированы. Мы никак не влияем на дальнейший ход войны. Ни один патруль не отважится выйти за наши проволочные заграждения. Мои люди превратились в комки нервов. За прошлую ночь мне пришлось еще троих уложить в лазарет. Буйное помешательство, тропическое.
— Как же так? — Наварр сердито ткнул своей тростью, ставшей у высших офицеров во Вьетнаме своеобразным знаком высокого статуса, в воронку в земле.
— Бойцы Вьетминя проскальзывают в темноте на расстояние всего в пару дюжин метров от наших постов и кричат: — Эй, француз, выходи и воюй! Наконец‑то мы тебя убьем!
Слишком маленький, думал Наварр, оглядывая опорный пункт. Еще с воздуха ему показались его размеры недостаточными. Это впечатление теперь еще больше укрепилось. Так много людей, удерживающих так мало территории и при этом постоянно под угрозой врага противника — это не та тактика, которую нужно использовать в войне! Мы должны уметь наносить удары в движении, в этом мы хороши и обладаем преимуществами. Но здесь невозможен маневр. Какое движение, если тут, так сказать, локти всегда прижаты к туловищу! Территория наших опорных пунктов должна быть большей. Нам нужно много квадратных километров, где мы можем оперировать, сможем замахнуться для удара. На — Сан для этого не годится. И расширить его нельзя. Нам придется вырубить целые участки леса, создать секторы для обстрела. Здесь это невозможно.
Наварр не сказал Бертею, что во время этого осмотра он окончательно решил вывести гарнизон из На — Сана. Нет смысла связывать войска. Он вспомнил о широкой ложбине Дьенбьенфу, которую недавно видел с воздуха. Вот там можно действовать! Нам нужна Дьенбьенфу. Эта мысль прочно засела у Наварра в голове. Дьенбьенфу и Лай — Чау, между ними дальние патрули, препятствующие коммуникациям Вьетминя с Лаосом в самом важном месте. Это казалось ему решением задачи, поставленной перед ним общим приказом из Парижа — защитить Лаос, с королем которого Франция заключила “Договор о помощи”, от влияния Вьетминя. Не стратегический треугольник, а два краеугольных столба, между которыми никто не сможет пройти.
Наварр, глубоко погруженный в свои мысли, полетел назад в Ханой. Он объявил Коньи, что вскоре гарнизон На — Сана придется эвакуировать. Новоиспеченный дивизионный генерал покачал головой, когда Наварр высказал ему свое мнение о Дьенбьенфу. Коньи попытался пошутить: — Если бы у этого чертова На — Сана были колеса, мы просто перекатили бы его в Дьенбьенфу…
Но Наварр воспринял это не столько как шутку, сколько как принципиальное согласие Коньи с его планом. И он поручил ему заняться выполнением двух задач: вывести войска из На — Сана. а потом нанести внезапный удар по глубокому тылу Вьетминя высоко на севере, внеся хаос в их снабжение и отвлекая внимание противника от дальней цели — перестройки Дьенбьенфу в главный опорный пункт, о который Вьетминь разобьет голову.
Если они так отреагируют, то стянут туда большие силы для решающего сражения. И это даст французам шанс воспользоваться преимуществами своей армии и нанести Вьетминю сокрушительное поражение, которое сделает его уступчивым. Он, Наварр, вскоре поедет в Париж и изложит там свою концепцию и потребует необходимые подкрепления. А пока действовать придется Коньи. Самое главное сейчас — нанести удар по тылам Вьетминя; сообщение об этом поможет ему в Париже пробить свою идею.
В начале лета 1953 года в Париже царил настоящий хаос, если смотреть с точки зрения политики. Экономика была в полном упадке, а тут еще ее обременяла война. Премьер — министр Майер ушел в отставку, сменивший его Жозеф Ланьель рассматривался всеми лишь как временная фигура. Все тяжелее было принимать политические решения. Франция оказалась в самом глубоком кризисе с 1945года.
Когда генерал Наварр сообщил новому премьер — министру из Сайгона, что готовится выехать в Париж, чтобы предложить ему свой план о дальнейших действиях в Индокитае и потребовать необходимых подкреплений, из секретариата Ланьеля пришла инструкция, что считается неуместным, если главнокомандующий покидает свой пост уже через четыре недели после вступления в должность. Когда Наварру, как раз готовившемуся к конференции со своим индокитайским генеральным штабом в Сайгоне, на которой он своим ближайшим сотрудникам должен был сообщить о дальнейших действиях, принесли телеграмму из Парижа, Наварр высоко поднял ее и спросил своего адъютанта: — Ланьель? Кто такой месье Ланьель? Слышал кто‑то об этом человеке?
Адъютант не рискнул ответить. Тогда Наварр с напускным безразличием отложил бумагу, которую держал двумя пальцами за уголок, как будто грязную, и сказал: — Мою поездку в Париж будем готовить. Где мы очутимся, если каждый гражданский будет предписывать французскому генералу, что важно для его театра военных действий, а что нет. Мы постараемся, чтобы такие народно — фронтовцы у нас не расплодились!
Немного позже он объяснил индокитайскому генеральному штабу свои выводы. Они с тех пор — хотя и не были зафиксированы в письменном виде — назывались “планом Наварра”. Анри Наварр, невысокий ростом, но полный энергии, человек, не терпевший возражений, не особо ценил и дискуссии об его решениях — он просто доводил их до сведения своих генштабистов как инструкции.
— Я пришел к выводу, что нам следует создать на севере и северо — западе как можно более мобильный барьер между областями, где располагается ядро Вьетминя и районами Лаоса, контролируемые их союзниками. Этим мы расколем их силы. Для этой цели будет усилен Лай — Чау. Сданную противнику долину Дьенбьенфу нам нужно отбить и укрепить. Между этими двумя укрепленными базами постоянные дальние дозоры установят заградительный барьер. Дальнейшее продвижение сделает небезопасным для Вьетминя местность вплоть до Лаоса…
Он сделал короткий перерыв, чтобы показать оба места на карте. Потом он обратился к другому району страны, самому узкому перешейку в центре Вьетнама, между 17–й и 18–й параллелями.
— Здесь, господа, находится нервный центр. Дорога № 1, проходящая с севера на юг, единственная серьезная транспортная артерия в этом горлышке бутылки. Сейчас мы ее не контролируем. Мы должны отбить ее у Вьетминя. Прежде всего, чтобы снова воспользоваться ею для французских перевозок, а во — вторых, чтобы прекратить движение по ней частей Вьетминя, особенно на север, когда мы там начнем уничтожать основные области Вьетминя…
Затем он упомянул ситуацию в центральных высокогорных районах. Он считал возможным обеспечить безопасность большей части этих территорий силами местных наемников. Становой хребет будет состоять из мобильных французских подразделений. Тогда можно будет вывести из горных районов больше французских регулярных войск и использовать их для операций”коммандос” и для крупномасштабного наступления на северные важнейшие области Вьетминя. Вообще, подчеркнул Наварр, все области, в которых Вьетминь не ведет активных действий, должны контролироваться вьетнамскими наемниками под французским командованием, чтобы регулярные французские войска и Иностранный легион смогли сконцентрироваться почти исключительно на решении наступательных задач, то есть перейти в стратегическое наступление. Это основной пункт его рассуждений: решить исход войны путем французского наступления, вместо того, чтобы как прежде заниматься лишь обороной еще удерживаемых территорий.
— Вернемся на северо — запад, — продолжал Наварр. Голос кавалерийского офицера, никогда не забывавшего о военной выправке, стал особенно резким. — Есть признаки того, что коммунисты именно там будут наиболее решительно бороться с нами. В конце концов, это их самый важный тыловой район. Итак — мы вполне осознанно предполагаем, что они выдвинут для битвы против нас самые мощные свои силы, возможно, ядро своей армии, у Лай — Чау, у Дьенбьенфу или где‑то еще в этой местности. Если они так сделают, мы сможем в полной мере воспользоваться нашим преимуществом в технике и в буквальном смысле избить их так, чтобы они побитые поплелись к столу переговоров. А там они подпишут все, что мы им предложим. Мы. Кстати, если они решат навязать нам генеральное сражение в дельте Красной реки, то мы и там сможем на это отреагировать благодаря быстрой переброске наших мобильных сил.
Господин в очках и в скромном мундире американского полковника, сидевший сзади, был совершенно согласен с идеями Наварра. Подробности уже обсуждались предыдущим вечером в главной штаб — квартире Американской группы по консультациям и военной помощи (US‑MAAG). Были условия, при которых Америка значительно усилила бы свое вмешательство в конфликт, и Наварр был готов их исполнить. Так что сейчас в Тонкинский залив входил авианосец 7–го флота США на тот случай, если понадобится обеспечить больше авиатранспортных перевозок.
