2) Далее необходимо заметить еще одну очень странную особенность г. Исаева, которая проходит через всю его книгу — он критикует Суворова, опираясь на недавно опубликованные архивные данные, которые Суворову были еще недоступны. Сплошь и рядом, буквально с первых страниц. Например, описывая на стр. 20–25 советский военный план наступления на Германию и Румынию от 15.05.41, он пишет: «Суворов с направлениями ударов и общей идеей советского военного планирования попал пальцем в небо» (стр. 25). Или на стр. 30: «Тезис Суворова опровергается опубликованными на данный момент документами». Или уже процитированная мною фраза со стр. 32: «В реальности, как мы знаем по опубликованным документам, должна была последовать наступательная операция». Здесь Алексей Валерьевич просто великолепен! Он имеет на столе рассекреченный в конце девяностых годов план советского наступления и критикует Суворова за его неправильно предполагаемые направления ударов СССР по Германии и Румынии, хотя у Суворова в 1989 году этого плана на столе еще не было! И опровергает его тезисы конца восьмидесятых на основании документов, опубликованных 10 лет спустя. Хороший анализ, ничего не скажешь! Только так критиковать не совсем хорошо — ведь если бы Суворов написал свой «Ледокол» сейчас, имея эти документы, книга получилась бы совсем другой. Наоборот, особенность Суворова как раз в том, что он, проанализировав ДОСТУПНЫЙ материал, пришел к выводам, до которых до него никто не додумался. А если бы он написал «Ледокол» сейчас — у него не было бы и толики той известности, которую он имеет сегодня. Сейчас на основании уже опубликованных документов пишут все кому не лень (не в обиду г. Исаеву будет сказано) и критикуют Суворова за его ошибки, которые он сделал, этих документов не имея.
Кроме того, Суворов виноват у г. Исаева сплошь и рядом в том, что данные, которые он почерпнул из открытых источников, в свете новейших опубликованных данных неверны или откровенно устарели. Напр., на стр. 118 Алексей Валерьевич обвиняет Суворова в том, что он, правильно цитируя Советскую военную энциклопедию, «промахнулся», неправильно назвав дату создания 26-й армии. И называет свой источник, который был опубликован через 10 лет после издания «Ледокола».
Или на стр. 45 Суворов критикуется за цитирование журнала «Коммунист» 1968 года о том, что в 1941 г. все дивизии начали выдвижение к государственным границам СССР. И опровергает г. Исаев это высказывание опять-таки на основании источников, которые Суворову в большинстве своем еще не могли быть известны. Но для г. Исаева в обоих случаев виноват, разумеется, Суворов, а не историки из «Коммуниста» или Советской военной энциклопедии, которых Суворов процитировал.
На стр. 251 Суворов виноват в том, что процитировал книгу П.Г. Григоренко про взорванные УРы на линии Сталина, в которой Григоренко лгал, «следуя по стопам крикливого министра пропаганды Третьего рейха». Сначала г. Исаев уверенно доказывает, что Григоренко не мог быть свидетелем взрывов (хотя тот этого никогда и не утверждал), а потом, уже на стр. 253 признается, что «байка про взорванную линию Сталина была пущена в оборот Н.С. Хрущевым», а тот ее «лишь повторил». Только одно не понятно — Суворов-то тут причем?..
3) Следующая достаточно серьезная проблема г. Исаева заключается в том, что, приводя цитаты из суворовских произведений, он почему-то почти никогда не указывает, откуда он их взял. Получается неприятная вещь — хочешь проверить цитату или узнать, что написал Суворов до и после нее, а не можешь найти. Напр., цитаты Суворова на взятых наугад 15 страницах его книги: 47, 49, 50, 53, 54, 56, 57, 60, 61 (можно продолжать и продолжать) не имеют указания источника, даже книга не указывается, из которой они взяты. Такого я не встречал ни у одного исследователя, я не знаю ни одной книги, в которой критикующий не указывает источник цитат критикуемого! Вот г. Исаев критикует Суворова на стр. 8: «Дальше нашего Остапа понесло: «Сталин готовится к наступлению. 63 танковые дивизии — и при этом ни одного саперного батальона!». Здесь Владимир Богданович, мягко говоря, дал маху. Инженерные части, разумеется, присутствовали в РККА 22 июня 1941-го…» Конец цитаты.
Где Алексей Валерьевич взял цитату, не ясно. Проверить ее трудно — это глупо искать ее в книге из 380 страниц, если она вообще из «Ледокола». Что имел в виду Суворов в этой цитате? Неужели то, что во всей РККА не было ни одного саперного батальона? Судя по цитате — он говорит, что ни в одной из 63 тд не было саперных батальонов. Но г. Исаев, псевдоопровергая Суворова, начинает приводить отдельные саперные батальоны и саперные батальоны сд Красной армии. Но ведь о них-то разговор и не шел. Суворов говорил скорее всего об отсутствии этих батальонов в тд. Так г. Исаеву нужно было назвать те тд, в составе которых на 22.06.41 были эти саперные батальоны, чего он не сделал. Так зачем он тогда опровергает у Суворова то, чего тот не писал? Неужели Алексей Валерьевич невнимательно прочитал книгу, которую критикует? Кто же здесь дал маху, Владимир Богданович или г. Исаев?
4) Следующая проблема книги заключается в том, что г. Исаев, критикуя Суворова, преподает некоторые факты как незыблемые аксиомы, не утруждаясь их доказательством. Напр. «Идея «превентивной войны» против СССР не нова. Попытки пересмотреть историю предпринимались со стороны немецких историков неднократно еще с 50-х годов». (стр. 65). То что идея превентивной войны не нова, это правда — эту идею высказало гитлеровское окружение уже в июне 41-го. А вот немецких историков, которые «еще с 50-х годов» историю пересмотреть пытались, г. Исаеву следовало бы назвать поименно. Лучше всего с указанием источников и позиций этих историков. Кто из немецких историков, когда, где и как пытался пересмотреть историю? Но нет, не называет Алексей Валерьевич ни источников, ни историков.
Или вот, страничкой раньше г. Исаев, объясняя опоздание в развертывании, пишет: «Предполагалось, что немцы начнут оказывать дипломатическое давление, выдвигать какие-то требования. Пока будут идти переговоры, можно будет завершить развертывание…», а вот кем это предполагалось и где доказательства этих предположений — ни слова. Это еще одна аксиома такая, в доказательствах не нуждающаяся. К тому же буквально тремя строчки раньше он признает приостановку процесса развертывания в мае 1941 г. — и объясняет это тем, что СССР хотел отдать инициативу развязывания войны немцам. Тоже достаточно странно: зачем было развертывание приостанавливать — чтобы потом в развертывании опоздать? Зачем надо было заведомо отдавать инициативу в немецкие руки? Не лучше бы было развернуть войска, а потом состряпать какой-нибудь инцидент на границе, чтобы иметь повод напасть и захватить инициативу самим?
Я считаю, что эта позиция Алексея Валерьевича хромает, и это еще слабо сказано. Дело в том, что он пытается доказать на стр. 67–75, что Гитлер о готовившемся на него нападении даже не догадывался, ну прямо ни сном ни духом. Приведем все доказательства г. Исаева с коротким комментарием:
А) 15 сентября 1940 некий Лоссберг составил стратегическую разработку, в которой говорится, что русские «не способны провести масштабные операции против Германии» (стр. 70). Но ведь эта разработка была составлена по состоянию на лето 1940, ДО ТОГО, как СССР начал стягивать к границам крупные силы. Не исключено, что разработки по состоянию на лето 1941 выглядели совершенно по-другому.
Б) Гитлер ничего не говорил о готовившемся нападении СССР на Германию со своими штабистами на секретном совещании 09 января 41 (стр. 73). Он напр. сказал: «Англичан поддерживает надежда на возможность вмешательства русских. Они только тогда откажутся от сопротивления, когда будет разгромлена их последняя континентальная надежда» — но этим Гитлер, скорее всего, имел в виду, что англичане надеются, будто Сталин ударит ему в спину, когда он нападет на Англию. Гитлер не хотел, чтобы у него оставался в тылу такой сильный противник, и напал на него превентивно, на всякий случай, чтобы обезопасить себя от этой угрозы.
В) Гитлер не привел в своем письме к Муссолини никаких определенных сведений о советской угрозе (стр. 74–75). Но здесь г. Исаев приводит только ту часть письма Гитлера к дуче от 21 июня 1941 г., в которой действительно ничего определенного о советской угрозе не говорится. А мы давайте процитируем письмо Гитлера до конца: «Я полагаю, что не вправе больше терпеть положение после доклада мне последней карты с обстановкой в России, а также после ознакомления с многочисленными другими донесениями. Я прежде всего считаю, что уже нет другого пути для устранения этой опасности. Дальнейшее выжидание приведет… к гибельным последствиям… Русские имеют громадные силы. Собственно, на наших границах находятся все русские войска. Вы видете, дуче, что на нас накидывают петлю, не давая фактически времени что-либо предпринять, и трудно предположить, чтобы нам предоставили такое время… я вынужден был обратить внимание Финляндии и Румынии на опасность… я убежден, что в этой борьбе, которая в итоге освободит Европу на будущее от большой опасности, примут участие Финляндия и Румыния… материал, который я намерен постепенно опубликовать о планах Сталина сокрушить Европу, так обширен, что мир удивится больше нашему долготерпению, чем нашему решению…».
