В качестве дополнительного подтверждения сообщения, оформленного в соответствии со статьей 21 Устава как доказательство по делу, я представляю Суду еще один документ под № СССР-305 (Ю-68). Это выдержка из сообщения Югославской государственной комиссии по установлению преступлений оккупантов и их сообщников. Государственная комиссия сообщает, что в ее распоряжении имеется секретный доклад генерал-лейтенанта Геслина, командира 188-й германской запасной горно-стрелковой дивизии, за № 9070/44. Доклад имеет огромное значение в силу следующих соображений, о которых я вам доложу словами документа СССР-305. Я цитирую:
«Хотя в докладе наши дивизии, бригады и дивизионы называются их настоящими именами и настоящими номерами — в случае боевого столкновения с ними, — однако, вся наша армия в этом докладе именуется общим именем „бандиты“ и притом по той простой причине, что таким образом они стремятся отнять у нас права воюющей стороны, иметь право расстреливать военнопленных, убивать раненых и иметь повод для репрессивных мер против неборющегося, мирного населения изза предполагаемого содействия „бандитам“».
Генерал-лейтенант Геслин признал, что боевая группа полковника Кристеля после «столкновения ночью со слабыми силами бандитов», — так дословно говорится в докладе, — «сожгла деревни Ласковица, Лазна, Локва, Чепова и уничтожила один госпиталь…»
В докладе генерала Геслина говорится далее, что дивизия вместе с 3-м Бранденбургским полком и другими немецкими полицейскими соединениями принимала участие в «свободной охоте на бандитов в окрестностях Клана (мероприятие „Эрнст“)…»
Я представляю Вам документ за № СССР-132 (Ю-67). Это заверенная Югославской государственной комиссией выдержка из указаний генерал-майора Кюблера о поведении войск при наступлении. Я оглашаю эти выдержки:
«Секретно. 118-я истребительная дивизия, отдел 1-С, № 1418/43 — секретно. Дивизионная штаб-квартира. 12 июня 1943 года. Указания о поведении войск при наступлении…
п. 2. Пленные: тот, кто открыто участвовал в боях против вооруженных сил Германии и попал в плен, подлежит после допроса расстрелу».
Я передаю, далее, Трибуналу документ СССР-304 (Ю-56). Под этим номером зарегистрирована выдержка из сообщения № 6 Югославской государственной комиссии по установлению преступлений оккупантов и их сообщников.
В последнем абзаце документа СССР-304 сказано:
«3 мая 1945 г. немцы привезли из одной партизанской больницы 35 связанных больных и санитаров; 10 больных, которые не могли передвигаться, были поставлены, расстреляны, сложены в кучу, покрыты дровами и подожжены».
Под № СССР-307 (Ю-73) я представляю Вам еще одну выдержку из сообщения № 6 той же государственной комиссии, «Сообщения о преступлениях оккупантов и их сообщников». Я процитирую сейчас часть выдержки:
«5 июня 1944 г. …гитлеровские преступники взяли в плен двух солдат югославской освободительной армии и словенских партизанских отрядов. Они привезли их в Разори, где отрезали им штыками носы и уши, выкололи им глаза и потом спросили их, могут ли они теперь видеть товарища Тито? Вслед за этим они созвали крестьян и отрубили обеим жертвам головы… Обе головы они поставили на стол…»
По своему обыкновению фотографировать трупы своих жертв, фашисты произвели фотосъемку, и, как далее говорится в цитируемой мной выдержке, «позднее, во время боев, эти фотокарточки были взяты у убитого немца. По ним видно, что они относятся к вышеупомянутому происшествию в Разори».
Трибуналу будут предъявлены эти снимки среди других югославских фотодокументов.
Я предъявляю вам под № СССР-65/А (Ю-69) объявление за подписью командира отрядов СС и полиции в 18-м военном округе группенфюрера СС и генерал-лейтенанта полиции Резенера.
Часть этого объявления я оглашу. Вы увидите, что взятых в плен бойцов югославских вооруженных сил вешали и расстреливали.
«В связи с боевыми действиями между полицейскими отрядами… за последнее время в бою расстреляно 18 бандитов и взято много пленных.
Из числа пленных 30 июня 1942 г. в Штейне были публично повешены следующие бандиты…»
Далее в объявлении, которое я не зачитываю, следуют фамилии восьми югославских бойцов — мужчин в возрасте от 21 до 40 лет. На странице 36 нашего документа СССР-36, в первом абзаце снизу, читаем:
Подобные сведения мы встречаем в захваченных протокольных записях совещаний штаба гаулейтера Юберрейтера… Так, например, в протоколе от 23 марта 1942 г. говорится:
«…Сегодня в Марбурге казнено 15 бандитов…» (Я пропускаю несколько фраз.) В протоколе от 27 июля 1942 г. записано: «За последнее время расстреляно много участников банд». В протоколе от 21 декабря 1942 г. имеется место: «…С начала деятельности банд, с июля 1941 года, полиция порядка уничтожила 164 бандита, а в порядке чрезвычайных мероприятий уничтожено 1043». В протоколе от 25 января 1943 г. записано: «Количество участников банд, ликвидированных полицией безопасности и полицией порядка 8 января 1943 г., составляет 86, включая раненых и взятых в плен. Из них 77 предано смертной казни».
Такие записи встречаются в каждом протоколе совещаний Юберрейтера.
Некоторая часть военнопленных, которая избежала немедленного уничтожения, направлялась в специальные лагеря и постепенно истреблялась путем голода и самой изнурительной работы. Я оглашаю последний абзац страницы 37 Югославского правительственного доклада, уже упоминавшегося мной и предъявленного мной под № СССР-36:
«Такой лагерь был создан в 1942 году в Ботене у Рогнана. Сюда было сослано около тысячи югославских военнопленных. Через несколько месяцев все до последнего человека погибли от болезней, голода, телесных истязаний и расстрелов. Ежедневно они были обязаны выполнять самые тяжелые работы на строительстве дорог и плотин. Рабочий день длился с рассвета до шести часов вечера в ужаснейших климатических условиях крайнего севера Норвегии. Во время работ военнопленные беспрерывно избивались. В лагерях они подвергались беспрерывным ужасным издевательствам. Так, например, в августе 1942 года германские лагерные власти приказали всем пленным уничтожить все волосяные покровы в подмышечных впадинах и на половых органах. Тем, кто этого не сделает, грозил расстрел. Хотя они знали, что у пленных не было никаких бритвенных принадлежностей, они не выдали им их. Пленные были вынуждены вырывать себе и друг другу волосы всю ночь. Несмотря на это, немецкие часовые утром расстреляли четырех и ранили трех пленных.
26 ноября 1942 г. немецкие солдаты ворвались в лазарет, вывели во двор 80 больных пленных, раздели их, несмотря на страшный мороз, и всех расстреляли.
26 января 1943 г. от избиений в страшных муках умерло 50 пленных. В течение всей зимы много военнопленных было уничтожено следующим образом: совершенно голые, они закапывались наполовину в снег и поливались сверху водой. Немцы делали из них „ледяные статуи“. Установлено, что всего в этом лагере различными способами уничтожено 880 югославских военнопленных».
Далее, на странице 38 Югославского правительственного доклада содержатся сведения о расстреле югославских пленных в лагере Байсфьорд. После того как 10 июля 1942 г. в этом лагере вспыхнула эпидемия сыпного тифа и охватила шесть лагерей, немцы не нашли другого способа борьбы с эпидемией, как поголовный расстрел всех больных. Это было сделано 17 июля 1942 г.
На той же странице имеется ссылка на норвежское сообщение от 22 января 1942 г., составленное на основании показаний бежавших норвежских охранников лагеря Байсфьорд, где сказано, что из 900 югославских пленных было расстреляно 320 человек, а остальные с целью изоляции были переведены в другой лагерь — Бьерфель. Я оглашаю страницу 38 документа за № СССР-36, начиная с пятого абзаца снизу.
«Когда и здесь вспыхнул сыпной тиф, то в течение пяти-шести недель немцы ежедневно расстреливали по 12 человек. В конце августа 1942 года в Байсфьорд возвратилось всего 350 заключенных. Германские части СС продолжали уничтожение. Наконец, в живых осталось 200 человек, которых перевели в Озен».
Я пропускаю два абзаца и перехожу к последнему на той же странице:
«22 июня 1943 г. в Норвегию прибыл транспорт с 900 югославскими пленными. Эшелон состоял из интеллигентов, рабочих и крестьян, которые частично были пленными бывшей югославской армии, частично пленными партизанами и так называемыми „политически подозрительными элементами“. Около 400 человек были помещены в не полностью отстроенный лагерь Корген. Вторая группа, около 500 человек, — в 10–12 километрах от него, в Озен. Комендантом обоих лагерей был штурмбанфюрер СС Дольпс с июня 1942 года по конец марта 1943 года…
…Люди постепенно умирали от голода. В бараках, предназначенных для шести человек, было помещено по 45 человек… Не было никаких лекарств… Они работали… в тяжелых условиях… на шоссейных дорогах, в сильный мороз, без одежды и головных уборов, в дождь и бурю по 12 часов в сутки… В лагере Озен военнопленные спали в одних рубашках, без кальсон, без одеял, на голых досках. Дольпс лично осматривал и контролировал бараки. Военнопленных, которые спали в кальсонах, расстреливал на месте из своего автомата. Так же он поступал с теми, кто во время проверки в шеренге, которую он проводил, оказывался в грязном нижнем белье… В конце 1942 года из первой группы в четыреста пленных в Коргене в живых осталось только 90 человек… Из 500 пленных, поступивших в конце июня 1942 года в Озен, к марту 1943 года осталось в живых только 30 человек».
