Питер Хухтхаузен - Военно-морской шпионаж. История противостояния

«Вы знаете, что мы прибыли на место происшествия сразу после того, как «Комсомолец» ушел под воду, и забрали нескольких оставшихся в живых из воды и с торгового судна, которое также прибыло в этот район? Вот, — продолжал он, добавляя почти после каждого слова свое «хм-хм», — командир «Комсомольца» Евгении Ванин оставался на лодке, когда она вдруг начала тонуть. Ванин был храбрым человеком. Пока все остальные старались спасти себя, он пытался спасти тех, кто оставался в лодке и собирал их в спасательной камере — даже тоща, когда лодка камнем шла на дно. Из пятерых человек, которые поднялись на поверхность в спасательной камере, в живых остался только мичман Слюсаренко».

Все время, что доктор рассказывал мне о единственном спасшемся в спасательной камере, он вертел стаканом, который находился в металлическом подстаканнике.

«Когда Слюсаренко лежал здесь, — доктор ткнул пальцем в сторону небольшой кровати, стоявшей позади его ступа, — то рассказывал мне, как командир лодки Ванин отыскал четверых человек, тоже остававшихся на лодке, и помогал им карабкаться на руках и коленях к спасательной камере. Напомню, лодка тонула не с ровным килем, поэтому им пришлось ползти вверх по проходам, цепляясь руками за что попадется, потом перебираться через козырьки люков и открывать люки, которые были у них над головами. Вы можете представить такое?»

«Когда они забрались в спасательную камеру, другой офицер, Юдин, и мичман Черников закрыли нижний входной люк камеры. Командир приказал Юдину подготовить камеру к отделению от корпуса лодки. Буквально перед попыткой отделения они услыхали бешеный стук по нижнему люку камеры. Еще кто-то, скорее всего, инженер лодки, пытался попасть в спасательную камеру через закрытый люк. Те, кто уже был в камере, попробовали снова отрыть нижний люк, но не сумели этого сделать. Камера уже набрала несколько кубометров воды, которая закрывала нижний люк, делая его практически неподъемным».

Доктор рассказывал, как будто он сам находился сейчас в этой спасательной камере, и все быстрее вертел чайным стаканом в подстаканнике. «К ужасу тех, кто находился внутри камеры, они продолжали падение вместе с лодкой. Они все еще не могли отделиться от лодки. Юдин еще раз потянул рукоятку отделения камеры от лодки, и опять ничего не произошло. «Как она работает? — закричал он».

«Читай инструкцию», — ответил командир.

«Представляете? — спросил доктор, уставившись на меня дикими глазами. — Они ни разу не практиковались со спасательной камерой. Они тонули и читали инструкцию! По совершенно необычной предусмотрительности, инструкция висела рядом с рукояткой отделения. Представляете? — повторил доктор. — На лодке пожар, они идут на дно, и бедняге Юдину приходится все бросить и читать инструкцию. — Доктор немного заикнулся в конце этого предложения. — Хуже всего, что стук в нижний люк продолжался... и отсеки лодки лопались один за другим с треском, от которого тошнило... и лодка уже миновала свою критическую глубину в одну тысячу метров... а глубиномер камеры вышел из строя еще на четырехстах метрах».

Доктор светился, его голова была неестественно наклонена. «Как рассказывал Слюсаренко, Юдин спокойно изучал инструкцию, и тут лодка ударилась о дно и камера сама отделилась от лодки и начала всплывать на поверхность». Чайный стакан, который вертел доктор, вдруг треснул и распался на куски, как бы иллюстрируя его описание взрывающейся лодки. Он продолжал: «Отделившись в конце концов от корпуса лодки, спасательная камера понеслась вверх. Но это не спасло пятерых человек, которые в ней находились. Не спасло, хотя камера и была рассчитана на компенсацию разницы в давлениях. Она выскочила на поверхность чересчур быстро, в результате чего четверо погибли от баротравмы — как при высотной декомпрессии. Их тела были выброшены через небольшой люк камеры как тряпичные куклы; люк открылся на поверхности, и их выдуло внутренним давлением камеры, словно из пробитой автомобильной покрышки. Камера заполнилась водой и тут же затонула».

«Все умерли, за исключением Слюсаренко; когда люк открылся, его выбросило первым,  когда он оказался у меня здесь, то был обморожен, со сломанными конечностями и разбитой головой. Это преступление — отсутствие тренировки».

За дверью послышалась какая-то возня, и в корабельный лазарет неожиданно ворвался старший офицер. Он был в более высоком звании, чем доктор, который поднялся со стола и стоял, как в шоке. «Иностранным посетителям здесь находиться не положено», — буркнул старший офицер и быстро вывел меня из лазарета, оставив там доктора, который был так переполнен эмоциями, что не мог говорить. Кровь капала из свежего пореза на его руке, а он все смотрел на разбитый стакан.

Гибель «Комсомольца» стала серьезным обвинением в адрес порочной конструкции советской подводной лодки и установленных мер безопасности. Позднее, в ходе расследования, выяснилось, что команда лодки не провела ни одной тренировки по обращению с новейшими современными автоматически сбрасываемыми спасательными плотиками, ни по спасательной камере и ни одной тренировки даже по элементарным вопросам борьбы за живучесть лодки. Были созданы автоматические передатчики сигналов бедствия, которые без вмешательства человека должны были отрываться от тонущей лодки, подниматься на поверхность и передавать через спутник сигнал бедствия, однако команда лодки приторочила точечной сваркой передатчики к корпусу лодки, чтобы они не потерялась. Прискорбные подробности провалов в подготовке команды «Комсомольца» содержатся в книге «Гибель «Комсомольца»: аргументы конструктора», которую написал Дмитрий Романов, один из тех людей, которые первоначально занимались конструкцией этой лодки.

По мере того как появлялись новые свидетельства о происшествиях и предпосылках к происшествиям в бывшем СССР, холодные факты высвечивали узкую разделительную полоску между безопасностью и полной катастрофой, существовавшую в советских вооруженных силах. С тех пор появились новые версии трагедий, произошедших на море. Многие из них известны фрагментарно, что дает больше подробностей относительно происшествий с атомными подводными лодками и документирует ужасающую хронологию разбрасывания советского ядерного мусора.

В северной части Норвежского моря на глубине более одной мили русские установили в носовой части «Комсомольца» девять заглушек, предназначенных для предотвращения распространения плутония из боеголовок двух торпед. По словам руководителя экспедиции доктора Сагалевича, девять отверстий в носовой части лодки были

закрыты заглушками, сделанными из резины и титана. Шесть отверстий принадлежали носовым торпедным аппаратам, и три отверстия были разрывами, появившимися в процессе гибели лодки.

Русские отказались от плана подъема всего корпуса лодки как чересчур рискованного. Они были настолько озабочены состоянием останков «Комсомольца», находившихся на дне Норвежского моря, что обратились к Западу за помощью в разрешении проблемы распространения радиоактивности. После совместного изучения вопроса, в котором участвовали Россия, США и страны Европы, русские соорудили бетонный саркофаг вокруг останков корпуса лодки, который должен сохранить двадцать шесть фунтов плутония (около 11 килограммов); плутоний находится в торпедах с ядерной боевой частью, которые, как было установлено, ржавеют с угрожающей скоростью. Район, где покоится лодка, относится к одному из самых биологически продуктивных районов Мирового океана. Минимальное распространение радионуклидов по пищевой цепочке морская вода — планктон — рыба может привести к мрачным экологическим, экономическим и политическим последствиям.

Со дня гибели линкора Черноморского флота «Новороссийск» прошло более пятидесяти лет, но тот урок, похоже, ничему не научил. Как пишет Дмитрий Романов в своей книге «Трагедия подводных лодок»:

«29 октября 1955 года на стоянке в базе приписки на Черном море в результате внешнего взрыва затонул линкор «Новороссийск» и погибло более шестисот человек. Правительственная комиссия по расследованию причин гибели линкора признала центральный аппарат ВМФ полностью ответственным в его гибели, поскольку он не уделил должного внимания частным вопросам. Ответственные сотрудники центрального аппарата были виновны в недостаточной подготовке команды корабля к выполнению задач по боевой готовности и борьбе за живучесть, а также за отсутствие документации по действиям в борьбе за живучесть. Тридцать три года спустя трагедия на борту «Комсомольца» произошла по точно таким же причинам. Корабль тонет; люди гибнут, а центральный аппарат ВМФ продолжает вести себя так, как будто ничего не произошло».

 Растущее число свидетельств о неудовлетворительном состоянии техники безопасности на советском ВМФ в период «холодной войны» требовало более тщательного расследования. П. Хухтхаузен занимался этим в сентябре—октябре 1995 г. и беседовал со спасшимися участниками гибели нескольких подводных лодок, включая «Комсомолец» К-287 («Проект 685» «Плавник»; по классификации НАТО — класс «Майк»), К-219 («Проект 667» «Навага»; по классификации НАТО — класс «Янки») и командным составом эскадры и флотилии, в которые организационно входила не вернувшаяся из похода подводная лодка К-129 («Проект 629»; по классификации НАТО — класс «Гольф-II»). Он также выслушал аргументы, которые представили старшие конструкторы нескольких проектов подводных лодок из ЦКБ морского судостроения «Рубин», и старшие офицеры управлений тыла и судостроения советского ВМФ. Хухтхаузен беседовал и со старшими офицерами флота, как отставными, так и продолжающими службу в ВМФ России, включая НГШ ВМФ адмирала Валентина Селиванова и адмирала Валентина Поникаровского, бывшего командира атомной подводной лодки и начальника военно-морской академии.