Однако в отличие от большевиков, ставивших перед собой задачи по социалистическому преобразованию общества и экспорту революции на весь мир, Белое движение, вобравшее в себя разрозненные политические и социальные силы, не имело конкретной программы действий по переустройству страны. Поэтому его лидеры не смогли своевременно определить угрозы безопасности государственным образованиям и принять адекватные меры к их нейтрализации.
Угрозы безопасности Белому движению можно классифицировать по ряду критериев: местонахождению источника опасности; характеру угрозы; сфере и области человеческой деятельности и т.д. В данном исследовании автор их классифицировал в зависимости от расположения источника опасности, разделив на внешние и внутренние.
Внешние угрозы
При разрешении «русского» вопроса на международной арене действовали следующие военно-политические силы: Советская Россия, белогвардейские государственные образования, интервенты, а также страны, образовавшиеся на окраинах бывшей империи.
На начальном этапе Гражданской войны вожди Белого движения не без основания полагали, что главную опасность для них представляют Советская Россия и Германия. Однако со временем стало очевидным, что страны Антанты, США и Япония в первую очередь преследуют свои интересы, порой идущие вразрез с устремлениями белогвардейских правительств.
Основная угроза безопасности Белому движению, безусловно, исходила от Советской России. Гражданская война велась посредством крупномасштабных военных операций, восстаний, мятежей, агитационно-пропагандистской работы, разведывательно-подрывной деятельности и т.д. Широкий арсенал способов борьбы в большей степени был направлен против воюющих армий, поскольку так или иначе исход войны определялся разгромом вооруженных сил противника. Еще раз подчеркнем, что ход и исход вооруженной борьбы зависел от решения крестьянского, казачьего и национального вопросов. Поддержка широких слоев населения в значительной степени предопределила состав воюющих армий, мобилизационную возможность сторон, а в итоге — победу одних и поражение других.
Итак, большевики, опубликовав Декреты о мире и земле, сразу же сумели привлечь на свою сторону основную массу крестьян и казаков, что позволило им относительно быстро создать вооруженные силы. Однако введенная летом 1918 года продовольственная диктатура против середняков, составлявших 60% всего сельского населения страны, развязанный в начале 1919 года террор против казачества явились причиной неудачных мобилизаций и дезертирства в Красной армии и увеличения численности ВСЮР. Изменение общего соотношения сил позволило Белому движению временно перехватить стратегическую инициативу. Так, на Юге России численность белых армий стремительно росла: если весной 1918 года в Добровольческой армии находилось около 8000 человек, то к осени в ней было уже 35 000—40 000 штыков и сабель, в декабре — около 48 000. В начале 1919 года под командованием генерал-лейтенанта А.И. Деникина насчитывалось 118 000 штыков и сабель, а в июле — уже 155 400.{123}
Развертывание белогвардейских армий в значительной степени зависело от материальной помощи союзников. После объединения антибольшевистских сил на Юге России началась активная помощь Запада. А.И. Деникин писал, что с весны 1919 года ВСЮР редко испытывали недостаток в боевом снаряжении. С марта по сентябрь 1919 года от англичан было получено 558 орудий, 12 танков, 1 685 522 снаряда и 160 млн. ружейных патронов{124}. Всего белые армии получили от западных стран 1 745 000 винтовок, 13 500 пулеметов, 3060 орудий, 261 танк, около 700 аэропланов{125}.
Сопоставление численности армий и объемов поставок вооружений говорит о том, что белогвардейцы существовали за счет интервентов. Сами они так и не смогли мобилизовать экономику и наладить производство вооружений на военных заводах.
Жесткая политика «военного коммунизма» позволила большевикам с максимальной эффективностью использовать ограниченные материальные ресурсы Советской России для военных нужд. Так, выпуск главнейших предметов вооружения Красной армии в 1919 году составил: винтовок — 460 055, пулеметов — 6256, пушек трехдюймовых — 152, снарядов — 185 000, самолетов — 258.{126} Тем не менее этого количества вооружения и боеприпасов постоянно не хватало для развертывания и обеспечения боевой деятельности армии и флота.
Сопоставление численности зарубежных поставок и выпуск вооружений советскими предприятиями свидетельствует о техническом превосходстве белых армий. Однако к осени 1919 года этот показатель уже перестал играть важную роль. Внутренняя социально-экономическая политика, проводимая белогвардейскими правительствами, привела к тому, что большинство населения страны не пошло за Белым движением. Данное обстоятельство коренным образом изменило мобилизационные возможности сторон. В октябре 1919 года Красная армия превосходила все вооруженные силы белогвардейцев по численности штыков в 1,3 раза, орудий — в 1,9, пулеметов — в 1,6. И лишь в коннице уступала в 1,9 раза{127}. На этот раз изменение соотношения сил уже большевикам позволило перехватить стратегическую инициативу.
Советской России удалось развернуть многочисленную, крестьянскую в своей социальной основе, Красную армию, которая по сравнению с белыми армиями отличалась большей стойкостью и дисциплинированностью, имела опытные командно-штабные кадры. «Привлечение большевиками в армию многомиллионной крестьянской массы, квалифицированных командных кадров, представленных десятками тысяч бывших офицеров, а также десятков тысяч политработников-коммунистов, контролировавших военспецов, предопределило успех красных, — пишет историк А.В. Ганин. — В сочетании этих трех составляющих была сила, а не слабость новой армии. Стоит отметить, что значительной части крестьянства Красная армия казалась своей, обеспечивающей защиту крестьянских интересов, особенно в связи с непосредственной угрозой прихода белых и возвращения помещиков»{128}.
В целом, как свидетельствуют различные исторические источники, РККА, РККФ, другие вооруженные формирования превосходили противника по составу, оснащению, а в ряде случаев и по моральному состоянию. «Большевики оказались мастерами в искусстве сочетать действия морального порядка с чисто военными, — отмечал французский генерал Серриньи. — Их боевым операциям в Сибири, Польше, на Кавказе всегда предшествовали в нужный момент агиткампании, направленные параллельно к внесению деморализации в ряды армии и в народную толщу противной стороны. Последовавшие результаты были изумительны и заслуживают глубочайшего изучения»{129}.
Следует отметить, что победы РККА на фронтах оказывали деморализующее влияние на морально-психологическое состояние личного состава белых армий. Осенью 1919 года в Сибири особое опасение вызывали политические настроения офицерства, которое, устав от войны, утратило веру в грядущую победу{130}. Упаднические настроения в белой армии во время поражений отмечались и на других фронтах, что не прошло мимо внимания Л.Д. Троцкого: «У нас развитие борьбы дает сплочение, дает запал, у них развитие борьбы дает разложение и распад. Вот где основа всего»{131}.
Существует версия, что в середине 1920 года возглавлявший нелегальную группу офицеров помощник главнокомандующего Русской армией генерал П.Н. Шатилов через своего посланника зондировал почву, на каких условиях можно заключить мир с красными и использовать армию П.Н. Врангеля для борьбы с поляками. Однако этот план, если он, конечно, реально существовал, не был реализован{132}.
Анализируя военные угрозы белогвардейским государственным образованиям, следует учитывать стратегически выгодное положение красных войск. Большевики, удерживая в своих руках управление промышленным центром России с развитой сетью железных дорог, имели возможность свободного маневрирования резервами на угрожаемые направления. В частности, они смогли перебросить с других фронтов воинские формирования для усиления своей группировки под Москвой и отразить наступление ВСЮР на столицу.
Белому движению не удалось создать вооруженные силы под общим командованием. Основная причина — географическое расположение армий. Отсутствие координации действий между основными белогвардейскими военными группировками привело к тому, что каждый фронт борьбы с Красной армией действовал на свой страх и риск, решая частные задачи в ущерб общим. В частности, армии А.В. Колчака двигались к Вятке на Котлас для соединения с войсками союзников, находившимися на Севере. В свою очередь, А.И. Деникин углубился на Украину, не без основания опасаясь за свой левый фланг в связи с неожиданным уходом французских войск с юго-западного района страны и быстрым развертыванием там большевистских и петлюровских войск. Все это привело к тому, что в решающие моменты белые армии действовали по расходящимся направлениям, сильно облегчая красным задачу сосредоточения резервов на угрожаемых направлениях.
