Что было бы тогда с Европой?
Не «проутюжила» ли бы её из конца в конец Османская империя, которой не было бы нужды оглядываться на весьма мощную «Московию», способную ударить зарвавшимся туркам в тыл?
Фактор России был тогда фактором постоянного давления на османов. И что – это не было важным для тогдашнего положения европейских государств, не было фактором всеобщей истории Европы?
В 1683 году турки осадили Вену, и тогда Австрию и Европу спасли войска польского короля Яна Собеского. Но мог бы Собеский прийти на помощь Европе, если бы он не обеспечил себе дружественный русский тыл?
Да, вклад пост-монгольской России в европейскую историю культуры, науки и техники на протяжении многих веков был незначительным или даже нулевым. В отличие от Европы пост-монгольская Россия не может похвалиться русскими Петраркой и Шекспиром, Спинозой и Гоббсом, Ньютоном и Паскалем, Микеланджело, Рафаэлем, Рембрандтом… Но если иметь в виду политическую историю Европы XV–XVII веков, а тем более – политическую историю Европы XVIII и, особенно, XIX веков, то присутствие России в этой истории – опосредованное или прямое, не только имело место, но и было значительным, а с определённого момента – решающим.
Унизить и принизить прошлое России в глазах самих русских – важная и актуальная политическая задача современного Запада. Эту задачу решает не только сам Запад, но и его российские клиенты и агенты, в том числе – буржуазные псевдо-«историки».
И я надеюсь, что моя книга станет одной из помех этому.
В моей книге много внимания было уделено антиобщественному и анти-национальному поведению русских князей в пред-монгольский, монгольский и пост-монгольский периоды русской истории. Однако так вели себя владетельные слои не только на Руси. Об этом говорилось в книге, но об этом не мешает напомнить и в послесловии к ней, а за свидетельством обратимся не к историку, а к писателю.
Толковый литератор, описывающий тот или иной исторический период, разбирается в нём не хуже, а то и лучше профессионального историка. Дюма-отец говорил, что история для него – гвоздь, на который он вешает картину своего вымысла, но это относится лишь к его романам, а не к, например, принадлежащей перу Дюма строго документальной «Истории Луи XIV».
Был точен в своих исторических описаниях и английский исторический романист Вальтер Скотт. Рассматривая эпоху Людовика XI – французского короля-объединителя, Скотт писал о второй половине XV столетия во Франции:
«…могущественные вассалы (Людовика XI. – С.К.)… стали так пренебрежительно относиться к своим обязанностям, что при малейшем поводе готовы были восстать против своего сюзерена… Следуя примеру главнейших вассалов, каждый мелкий ленник старался отстоять свою независимость настолько, насколько это ему позволяли расстояние от королевского двора, размеры его владений и неприступность его замков и укреплений. Все эти мелкие деспоты, не считаясь с законом, …зверски угнетали своих подданных и расправлялись с ними с чудовищной жестокостью. В одной Оверни насчитывалось в то время более трёхсот таких независимых дворян, для которых кровосмешение, грабёж и насилие были самым обычным делом…
…Наряду со всеми ужасами и несчастьями, вызванными бедственным положением государства, среди мелкопоместных дворян царили безумное мотовство и роскошь, которыми они щеголяли в подражание крупным феодалам, выжимая последние соки из обнищавшего, разорённого народа»…
Право же, у нас на Руси до такого тогда не доходило – если иметь в виду крайности… Увы, как известно, русские долго запрягают, но быстро ездят. И с какого-то момента – уже в после-петровские времена, российская элита переплюнула европейскую элиту в деле пренебрежения правами народной массы.
Наблюдалось, впрочем, уже тогда, в XV веке, и сходство европейских элит с русской элитой в деле пренебрежения общегосударственными интересами. Эпохе Людовика XI в России соответствует царствование Ивана III Великого; французский король и московский великий князь на престолах оказались практически одновременно – 38-летний Людовик в 1461 году, а 22-летний Иван – в 1462 году. И государственные задачи у них оказались во-многом сходными – обуздание своих владетельных элит.
Причём Людовик XI здесь был весьма жёсток, будучи системным аналогом нашего Ивана IV Грозного, за что и был оболган французской элитой не меньше, чем у нас Иван Грозный… Элитарные мемуаристы тех лет изображали Людовика «всемирным пауком», «мстительным тираном», правившим в интересах «грубых и злобных горожан» и стремившимся «истребить благородные дома Франции».
Ну, такое нам знакомо и по оценкам Ивана IV… И это – обычная судьба крупного лидера, идущего против своеволия и разрушительного образа мыслей и действий элиты, даже если он действует во имя укрепления исторического положения элитарных слоёв в обществе, как это делали тот же Людовик XI во Франции, или Грозный и Пётр в России.
И, всё же, – как быть с судьбой России?
В чём она?
Почти сорок лет назад советский историк Александр Александрович Зимин закончил свою последнюю из шеститомной серии книгу и назвал её «Витязь на распутье».
Что ж, тема России на распутье – давняя тема русской судьбы, что лишний раз подтверждает написанная в 1882 году Виктором Васнецовым его знаменитая картина «Витязь на распутье»…
Наехал он на три дороженьки,
Три дороженьки он, три росстани.
На тех росстанях лежит там бел горюч камень.
А на камени том подпись подписана:
«На леву ехати – богатому быть,
На праву ехати – женату быть,
Как прямо ехати – живу не бывати…».
Только заканчивая книгу, я задумался над простой, и потому непросто приходящей в голову мыслью… Не случайно ведь создатели русских былин указывают именно на прямую дорогу, как на грозящую гибелью. Герои былин и русских сказок выбирают её, и как раз на ней одерживают победу… Это и имели в виду сказители, подсказывая нам, что сделать правильный выбор, значит, выбрать прямой путь!
Прямой путь – не простой путь, но он – правильный путь, путь к правде, к своему историческому праву… В этом упрямом корне «пр…» – корень русской судьбы, а точнее – судьбы русского народа. Русский народ, оказываясь перед историческим выбором, всегда выбирал в конце концов прямой путь… А если русская судьба сбивалась на пути окольные, то её сбивала туда своекорыстная, враждебная русской судьбе элита.
В предисловии к своему «Витязю» А.А. Зимин писал, что историку «легче рассказать о том, как всё происходило, чем понять, почему так произошло»… Однако пора ведь и понять – почему происходило так или иначе в русской истории, и почему произошло так, а не иначе.
А для того, чтобы это понять, надо знать русскую историю на всех пройденных ей путях – и прямых, и окольных…И я надеюсь, что моя книга поможет этому знанию и вытекающему из него пониманию.
И, наконец, последнее…
Раньше – хоть во времена Ивана Грозного, хоть в петровские и екатерининские и более поздние времена царской России, а, тем более, во времена Ленина и Сталина – в сановной элите всегда имелась, кроме предательской, и государственно мыслящая, созидающая прослойка… Она-то, вместе с великим русским народом, и тянула русскую историю «в гору». При этом, чем компетентнее был лидер государства, чем более он отвечал историческим задачам России, тем сильнее и увереннее действовала эта спасительная для будущего России прослойка, тем многочисленнее и способнее она была, тем сильнее раскрывался и использовался потенциал народа…
Сейчас же, в путинской «России», и «лидер» – ещё тот, а уж об «элите» и говорить не хочется! Нет сейчас в этой «элите» и намёка на духовное здоровье, на тревогу о будущем России, на государственную потенцию…
Так вот, нам надо осознать и громко заявить – всем, но прежде всего – самим себе, что мы живём в наиболее решительные времена Российского государства… Что русская дилемма заключается в простых словах: «Или новый поумневший социализм, или олигархический финишный катаклизм»… Надо это понять, заявить, и отыскать не элитарных вождей, готовых тянуть Россию в социалистическую «гору», а не «под гору», в олигархическую клоаку.
А чем занята вместо этого нынешняя «интеллигенция»?
А нынешняя интеллигентская «образованщина» вместо того, чтобы задаться вопросами в лоб, до хрипоты обсуждает – был ли Рюрик варягом? И радостно сообщает друг другу, что вот же Михаил Задорнов или кто-то там ещё установил, что Рюрик – славянин со славянского острова Рюген…
А суть ведь не в том – с острова Рюген, или не с острова Рюген, попал Рюрик в Новгород? И не в том – славянским или не славянским был этот остров в те давние времена? И даже не в том, был Рюрик славянином или варягом?
