В документе Л-221 зафиксирована реплика, брошенная Гитлером Герингу на совещании 16 июля 1941 г.
Гитлер говорил: «…Гигантское пространство… должно быть как можно скорее замирено». Я цитирую из следующей фразы, где Гитлер говорит: «…Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросит хотя бы косой взгляд…»
Я привожу эти строки потому, что они являются лейтмотивом, который проходит через все распоряжения и законы Гитлера.
Я цитирую директиву Кейтеля. Она была предъявлена Суду американским обвинением за № Р-98:
«…Следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и… устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычной жестокости».
Я представляю далее Суду фотостат документа, который уже был предъявлен под № ПС-459:
«Всякого рода сопротивление будет сломлено не путем юридического наказания виновных, а тем, что оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен, — как говорилось в этой директиве, — отнять у населения всякую охоту к сопротивлению».
Позволю себе для подтверждения этого процитировать две строки из директивы командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала Рейхенау, которая была уже предъявлена Суду под № СССР-12. Там говорится:
«Страх перед германскими мероприятиями должен быть сильнее угрозы со стороны бродячих большевистских остатков».
Далее я хотел бы огласить Суду один документ, который носит печать той же квазиюридической аргументации, которая отмечает «законы» и постановления Ганса Франка. Говорю о циркулярном распоряжении главного имперского управления безопасности за № 567/42–176, датированном 5 ноября 1942 г. Я позволю лишь напомнить Суду, что в этом документе говорилось о том, что даже принципы для оценки действий «не немцев» должны были быть иными, что всякий поступок чужестранца «должен рассматриваться с точки зрения общей превенции».
Таким образом, на тех территориях оккупированных стран, куда следом за войсками агрессора приходили эсэсовцы, мирное население отдавалось произволу со стороны этих специально вышколенных и свирепых представителей полицейских частей германского фашизма.
Разрешите сослаться на одну строку документа под № ПС-447, которую Суд найдет на странице 197 книги документов, пятый абзац, после заголовка «Район операции». В документе под № ПС-447 говорилось об особых полномочиях рейхсфюрера СС и указывалось, что «в рамках этих задач рейхсфюрер СС действует самостоятельно и на свою ответственность».
Хорошо известно, что представлял собой рейхсфюрер СС. Из многих высказываний Гиммлера я ограничусь здесь лишь одной цитатой, характерной, однако, как руководящее указание подчиненным Гиммлеру чиновникам СС, к которым он обращался.
4 октября 1943 г. на совещании группенфюреров СС в Познани Гиммлер говорил (этот документ был предъявлен Трибуналу американским обвинением под № ПС-1919 и оглашен 19 декабря 1945 г.):
«…Живут ли другие народы в благоденствии или они издыхают от голода, интересует меня лишь в той мере, в какой они нужны как рабы для нашей культуры. В ином смысле это меня не интересует. Погибнут ли от изнурения при создании противотанкового рва 10 тысяч русских баб или нет — интересует меня лишь в том отношении, готовы ли для Германии противотанковые рвы…»
Суду был предъявлен документ, которым установлено, что легализация массовых убийств и истребление мирного населения Советского Союза, производимые непосредственно армией с целью терроризирования, были установлены Гитлером и его кликой еще 13 мая 1941 г. — более чем за месяц до начала войны. Я говорю в данном случае об уже широко оглашенном на Суде известном распоряжении Кейтеля «О применении военной подсудности в районе „Барбаросса“ и об особых мероприятиях войск».
Этот документ был предъявлен Трибуналу под № С-50. Полагаю, что он хорошо памятен Суду. Я лишь напоминаю, что в этом документе в прямой форме отрицалась необходимость установления вины. Подозрение становилось достаточным основанием для применения смертной казни. Официально устанавливалась преступная система круговой поруки и массовых репрессий. Кроме того, указывалось, что «заподозренные» во всех случаях подлежали уничтожению — об этом прямо говорит пункт 5 раздела первого «Распоряжения».
Предъявляю документ СССР-3. Это Сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии, озаглавленное «Директивы и приказы гитлеровского правительства и германского военного командования об истреблении советских военнопленных и мирных граждан».
Документ, касающийся осуществления массовых казней, так называемых экзекуций, в лагерях, где содержалось мирное население и военнопленные. Он свидетельствует об организации немецко-фашистскими преступниками с первых же дней войны с Советским Союзом так называемых зондеркоманд — особых команд. Документ касается организации «зондеркоманд» в лагерях, где содержались военнопленные и мирное население. Термин «зондеркоманды» наполнился зловещим смыслом для населения временно оккупированных областей Советского Союза с первых же дней войны. Это был один из самых грубых и самых жестоких механизмов, созданных немецкими фашистами для умерщвления людей.
— Из обнаруженных документов видно, — говорится в Сообщении, — что гитлеровские палачи еще до своего нападения на СССР составляли списки, розыскные книги и собирали необходимые сведения о руководящих советских работниках, которые, по их кровавым планам, подлежали уничтожению. Так были подготовлены «Особая розыскная книга СССР», «Германская розыскная книга», «Списки по выявлению местопребывания» и другие подобного рода «розыскные книги и списки», которые гитлеровским убийцам должны были облегчить истребление передовой части населения СССР.
В документе, именуемом «Приложение № 2 к оперативному приказу № 8 начальника полиции безопасности и СД», датированном — «Берлин, 17 июля 1941 г.» и подписанном Гейдрихом, исполнявшим в то время обязанности заместителя Гиммлера, указывается, однако, на недостаточность списков и розыскных книг и на необходимость не стеснять инициативу исполнителей убийств.
В документе говорится:
«Для осуществления ваших задач нет возможности предоставить в распоряжение команд пособия. „Германская розыскная книга“, „Списки по выявлению местопребывания“, „Особая розыскная книга СССР“ окажутся полезными лишь в небольшом количестве случаев. „Особая розыскная книга СССР“ поэтому недостаточна, так как в нее занесена лишь незначительная часть советских русских, которых следует считать опасными»…
…Для выполнения своих преступных планов немецкие оккупанты в стационарных и пересыльных лагерях для военнопленных, устроенных в то время на германской территории, в так называемом польском «генерал-губернаторстве» и на оккупированной советской территории, создали зондеркоманды (особые команды)…
…В приложении № 1 к оперативному приказу № 14 начальника полиции безопасности и СД (Секретно. Государственной важности, экземпляр 15-й), датированном — «Берлин, 29 октября 1941 г.», указывается порядок формирования зондеркоманд:
«Формирование зондеркоманд полиции безопасности и СД производится по договоренности между начальником полиции безопасности и СД и верховным командованием вооруженных сил от 7/Х 1941 года.
Команды работают на основе особых полномочий и, согласно данным им общим директивам, в рамках лагерного распорядка самостоятельно. Само собой разумеется, что команды поддерживают тесный контакт с комендантами лагерей и офицерами контрразведки».
Широкий размах был придан имперским руководством насаждению этих опаснейших полицейских организаций. Зондеркоманды организовывались от города Красногвардейска (это пригородное место под Ленинградом) до города Николаева на Черном море.
«…Приказ начальника полиции безопасности и СД от 29 октября 1941 г. об организации зондеркоманд был разослан оперативным группам в Красногвардейск, Смоленск, Киев, Николаев и „информационно“ в Ригу, Могилев, Кривой Рог.
Нужно также отметить, что гитлеровцы во время своего наступления на Москву создали в Смоленске специальную „зондеркоманду Москва“, задачей которой должны были явиться массовые убийства москвичей».
Выше отмечался широкий круг полномочий зондеркоманд. В документе, цитируемом мной, по этому поводу сказано:
«О задачах, возложенных на зондеркоманды, говорят оперативные директивы, приложенные к приказу начальника полиции безопасности и СД № 8, датированному — „Берлин, 17 июля 1941 г.“, который под видом „фильтрации гражданских лиц и подозрительных военнопленных, захваченных в восточном походе“, указывает, что „особая обстановка восточного похода требует особых мер, которые должны проводиться под собственную ответственность, вне каких-либо бюрократических и административных влияний“».
