Названный участок фронта был неблагоприятен для нас с точки зрения снайпинга, так как немцы, к несчастию, занимали более выгодные позиции, чем мы. Кирпичные трубы представляли из себя отличные снайперские посты, кроме того были и другие выгоды, которые германцы сумели отлично использовать. Но именно этот участок показал, на что способен хороший офицер-снайпер, так как, когда 33-я дивизия приняла участок, несомненно превосходство было на стороне немцев, но вскоре мы их успокоили.
Здесь Грей однажды подвергся большой опасности: во время обхода по участку один из офицеров сообщил ему, что где-то вблизи засел немец, который сильно беспокоит нас. Грей спросил — где же находится этот снайпер, и его сейчас же отвели на участок, где, как предполагалось, должен был находиться снайпер. Едва только Грей, следуя указанию своего провожатого, показался из-за бруствера, как неожиданно был встречен выстрелом на расстоянии 15 шагов, и пуля просвистела у самой его головы.
«Это он», — заметил самодовольно офицер. «Я знал, что он находится близко от нас, но что же здесь можно сделать? Как только мы пытаемся обнаружить его, он стреляет».
«Эх вы… Неужели вы никогда не слышали про снайперской?»[14] «Как же слышал, придется его применить», — воскликнул офицер. Вскоре этот снайпер был приведен к молчанию.
Но возвратимся к XI корпусу, работа там безусловно была напряженная — никаких развлечений.
В результате курсанты так вошли в свое дело, посвящая ему почти все свое время, и лишь изредка чередуя занятия случайным спортом (футбол и крикет), что успехи в стрельбе были поразительные. Примерно в это время 33-я дивизия была переброшена на новый участок к югу, и поручик Грей был прикомандирован к школе, где он вскоре проявил на деле свои высокие качества и способности.
Рис. 11. Школа XI корпуса. «Германский окоп»: 1 — вид участка окопа до установки щита. 2 — устройство щита. 3 — щит установлен — видна открытая бойница.
Одно из главных затруднений, с которым нам приходилось бороться в 1-й армии, состояло в том, что наши окопы, по крайней мере на участке Неф — Шатель — Фокисар, были очень неглубоки, и, собственно говоря, мы жили не в них, а в нишах под бруствером. Устраивать бойницы при таком положении вещей было чрезвычайно трудно, но Грей нашел удачный выход из этого положения, изобретя щит, который мы прозвали «щитом Грея». К металлическому щиту, при помощи проволоки, прикреплялся точно такого же размера деревянный щит с соответствующим бойнице отверстием; к деревянному щиту гвоздями прибивались мешки с песком, соответствующие по цвету мешкам на данном участке бруствера. Ночью часть мешков вынималась из бруствера и заменялась таким щитом. Такого рода бойницы обычно оставались незамеченными противником и имели еще ту выгоду, что попадавшие в щит пули, встречая на своем пути мешки и дерево, не издавали звука, неизбежного при ударе пули о металл, и, следовательно, не выдавали места укрытия наших снайперов (см. фото).
Рис. 12. Школа XI корпуса. Верхний — бруствер окопа из земляных мешков разноцветных и уложенных беспорядочно (А) и бруствер «по наставлению» (Б), пунктиром указаны бойницы. Нижний — типичный участок германского окопа; щиты А установлены для отвлечения внимания наблюдателей пр-ка, Б — перископ; пунктиром показаны места бойниц.
Здесь, в школе XI корпуса, мы впервые стали воспроизводить в точности германские окопы и посты их снайперов; вообще эта школа дала большой практический опыт и много содействовала успеху дела. Главная причина такого успеха заключалась, по моему мнению, в неослабном живом интересе, который проявлял по отношению к нам командир корпуса ген. Гекинг, часто приезжавший к нам из своего штаба для осмотра школы. То же делал и генерал-майор Гастингс Андерсон. В июле месяце командующим армией был произведен инспекторский смотр школы и кроме того нас временами навещали офицеры из других армий и даже с других театров войны. На лугу, вблизи школы, был небольшой пруд, кишевший рыбой, которую мы с Греем часто удили. Но только единственный раз за все время нам удалось вытащить рыбку, которую мы и преподнесли крестьянину, владевшему прудом. Надо полагать, что он ее съел, ибо на другое утро он явился к нам в управление с просьбой указать ему адрес врача.
Все же, трудно было представить себе большее удовольствие, особенно после 3-х или 4-х дней усиленной работы, заключавшейся в осмотре передовых окопов, на протяжении 12–15 верст, чем отдых на этом лужку, на берегу маленького пруда.
В то время, о котором я говорю, в состав 1-й армии входили XI, I и IV корпуса. III корпус был только что переброшен для участия в боях на Сомме. I корпус имел школу снайперов, которая впоследствии достигла высокой степени совершенства под руководством капитана Кранга и покойного поручика Тоовез, автора песни «Старый барабанщик» и известного призового стрелка. Отряд снайперов, отправленный впоследствии в португальские окопы, где немецкие снайперы производили форменное опустошение в рядах своих противников, находился под командой этого капитана Кранга. IV корпус также имел свою школу, но этот корпус скоро выбыл из состава армии и ушел на юг.
По прибытии в 1-ю армию, я застал там правильную постановку дела, заслуживавшую полного одобрения. В каждом корпусе уже была своя школа снайперов и наблюдателей. Но главное затруднение состояло в том, что снайпинг все еще не был официально признан высшим командованием, не было еще соответствующего учреждения, и школы существовали, так сказать, неофициально; когда я прибыл в школу 3-й армии, имевшую тогда уже несколько десятков инструкторов, большой штаб и несколько сот учащихся унтер-офицеров — школа еще «официально» не существовала.
За время моего пребывания в школе XI корпуса, военное министерство, наконец, удосужилось признать меня инструктором по снайпингу и выдало мне причитавшееся за несколько истекших месяцев жалованье.
После нескольких инспекционных поездок и работы в других армейских корпусах, я получил приказание сформировать армейскую школу снайпинга.
Чрезвычайно обрадованные Грей и я взяли автомобиль в штабе армии и отправились разыскивать подходящее место для школы в равнинах, прилегающих к Па-де-Кале. Это были восхитительные для нас дни, но сколько мы ни искали, все же не находили места, отвечающего нашим требованиям. Местность была слишком ровная. Вспоминаю теперь, как мы почти остановились было на маленьком возвышении, вблизи Гинж, под названием «гора Бернан-Шон», но к счастью все-таки решили продолжать розыски и попали, наконец, к деревне Аингем; повыше деревни на небольшом плоскогорье находился частный тир, заканчивавшийся валом. Плоскогорие это, довольно значительных размеров, все было покрыто вереском, находившимся в то время, в июле месяце, в полном цвету.
По этому поводу Грей сострил: «Смотрите, местность старается походить на Шотландию».
Плоскогорье могло вместить стрельбище длиною 1200 шагов и имело достаточное пространство для игр, которым в армии уделялось особое внимание, как необходимому условию благосостояния каждой школы, — обстоятельство, которому мы в большой степени были обязаны физическим здоровьем наших людей.
Обходя это место, выбранное нами как самое подходящее для формируемой школы 1-й армии, мы с досадой заметили пересекающие его свежие следы автомобиля. Не было сомнений, что кто-то другой до нас успел облюбовать это место и, очевидно, имел на него виды. После такого открытия мы, не задерживаясь, отправились в штаб армии, чтобы закрепить место за собой, и к нашему удовольствию там сообщили нам, что так как пока никто не просил об отводе его, то место остается за нами. Позже мы узнали, что непосредственно после нас в штаб армии с тем намерением, что и мы, являлись представители авиационного корпуса.
Но все хорошо, что хорошо кончается, и вскоре мы распрощались с любимой школой XI корпуса и, нагрузив свои пожитки на грузовик, двинулись в путь для основания новой школы.
Часто еще нам приходилось бывать в родной школе XI корпуса.
Последнее наше посещение до перехода корпуса во 2-ю армию было в зимний день, снег падал крупными хлопьями, и я уже не сожалел о том, что мне не пришлось провести здесь зиму, ибо золотистая, ласкающая глаз нива превратилась в желтое, вязкое, непроходимое болото. Ручеек, протекающий между нашими мишенями и валом, выступил из берегов и смыл эту насыпь; когда мы подъехали, новый начальник школы, поручик Гендз, руководил работой 150 германских военнопленных, занятых сооружением нового вала — картина скорее напоминала собою эпизод из жизни на германском восточном фронте.
Глава IV
Школа разведки, наблюдения и снайпинга в 1-й армии
Прямой целью этой школы была подготовка офицеров-инструкторов для обучения снайперов в корпусных школах, а также для работы непосредственно на участках бригад и баталионов.
