Когда «Юнкере» был отремонтирован и готов к полету, экипаж отправился обратно в Инстербург.
Тем временем войска немецкой группы армий «Север» стремительно продвигались на северо-восток в глубь советской территории. В связи с этим 1-я эскадрилья 10 июля перебазировалась в Дунабург [39] .
Это позволяло самолетам-разведчикам еще глубже проникать в воздушное пространство противника. Помимо Ленинграда и Кронштадта, «Юнкерсы» и «Дорнье» 1-й эскадрильи гауптмана Клауса Притцеля теперь совершали регулярные полеты над Ладожским озером. Экипажам ставилась задача следить за судоходством и путями снабжения. Периодически также производилась аэрофотосъемка района к северо-востоку от озера Ильмень. «С аэродрома Дунабург я сделал три вылета, – вспоминал Лагода. – Один из них длился 365 минут, то есть шесть часов полета. Этот вылет проходил далеко во вражеском тылу. Мы должны были найти и сфотографировать железные дороги, аэродромы и промышленные предприятия. Мы летели на очень большой высоте, так как это гарантировало нашу безопасность. В безоблачном небе мы видели все вокруг на расстоянии 80—100 км. Вдали были отчетливо видны города и аэродромы. Мы могли видеть также движущиеся объекты, например взлетающие и уже летящие в воздухе самолеты. Однако русским истребителям было не так просто подняться на такую высоту. А преследовать долго над своей территорией они нас не могли из-за нехватки топлива» [40] .
Периодически экипажи, вылетающие в глубь территории противника, получали различные сообщения по радиостанции. С одной стороны, они помогали в ориентировке, с другой – морально поддерживали летчиков.
Тем временем 3-я эскадрилья группы Ровеля, которой командовал гауптман Шмидт, действовала на южном фланге Восточного фронта. В первые месяцы войны ее самолеты в основном фотографировали военно-морские базы, аэродромы и позиции зенитных батарей вокруг них, следили за передвижениями кораблей. Вначале долгое время вылеты проходили без потерь. Но вот 25 июля Do-215 «L2+AS» унтер-офицера Бернарда Грайхена, совершавший очередной «рейс» в район Севастополя, был перехвачен парой МиГ-3 капитана Евграфа Рыжова и старшего лейтенанта Петра Телегина из 32-го иап ВВС ЧФ. Истребители вылетели на перехват в 8.10 с аэродрома Кача. По данным РЛС, самолет противника шел к главной базе Черноморского флота со стороны моря на высоте около 7500 м. Прибыв в указанный квадрат, летчики обнаружили цель, которую они идентифицировали как Не-111.
Вскоре на МиГ-3 Телегина перегрелся, а потом и заклинил мотор, и он вынужден был прекратить перехват и совершить вынужденную посадку у Евпатории. В бой с разведчиком вступил один истребитель Рыжова. Немцы вовремя заметили преследователя, и бортстрелок унтер-офицер Людвиг Янс открыл по нему огонь. В результате на МиГе был пробит фонарь кабины и водяной радиатор. Кипяток обжег летчику ноги, а горячий пар ударил в лицо. Ко всему прочему открыть огонь Рыжову не удалось, так как оба пулемета попросту отказали. Тогда летчик пошел на таран и ударил лопастями винта по хвосту «Дорнье». Лишившись части оперения, Do-215 сразу же перешел в беспорядочное пикирование и вскоре рухнул в воду [41] . Рыжов же ударился о приборную доску и на некоторое время потерял сознание.
Очнувшись, летчик попытался направить самолет в сторону аэродрома, но мотор вскоре заглох. С большим трудом Рыжову удалось посадить поврежденный истребитель на воду в 25 км северо-западнее мыса Тарханку. Он успел покинуть тонущую машину и надуть спасательный жилет. Берега не было видно, и при попытках грести в его сторону пилота окончательно покинули силы. Лишь спустя несколько часов Рыжов был случайно замечен сторожевым катером, сопровождавшим конвой из Севастополя в Одессу. За совершенный таран летчик был награжден орденом Красного Знамени [42] .
2-я эскадрилья Aufkl.Gr.Ob.d.L. тем временем снова перебазировалась дальше на восток. 30 июля все ее самолеты перелетели в Раскополье, расположенное между городами Остров и Псков. В первые дни августа подразделение продолжило интенсивные разведывательные полеты. Как правило, от четырех до шести машин ежедневно отправлялись на аэрофотосъемку. 1-я эскадрилья также перебазировалась на территорию Белоруссии на аэродром Орша. Теперь в объективы группы Ровеля попали город Калинин, железнодорожная линия Москва– Ленинград, а также Рыбинск и Ярославль. Кроме того, периодически стали совершаться полеты над железнодорожной линией, ведущей на север – в Мурманск.
7 августа во время вылета в район Рославль– Брянск пропал без вести Do-215B «Т5+ВС» фельдфебеля Фердинанда Шиххаллера из l.(F)/Ob.d.L. Что с ним случилось, можно узнать из донесения командира 124-го иап ПВО майора С. Полунина командиру 6-го иак полковнику Ивану Климову:
«7 августа 1941 г. в 17.10, получив сообщение с КП аэродрома Тулы о полете к городу со стороны Сухиничей на большой высоте неопознанного самолета, мой заместитель капитан Круглов на МиГ-3 вылетел на перехват. Он набрал 7000 м и патрулировал около Мясково. В 17.30 на высоте 8000 м заметил следы конденсирования выхлопных паров. В это время по радио передали: «Противник – выше». Но Круглов никого там не обнаружил.
Спустя некоторое время летчик все же заметил приближающуюся точку выше по курсу истребителя на 200–300 м. Точка быстро росла в размерах, и с дистанции 3000–4000 м Круглов опознал вражеский самолет. С расстояния 300–500 м он перешел в лобовую атаку, выпустив две очереди с кабрирования и на наборе высоты. Затем МиГ-3 свалился на левое крыло и прошел на 100–150 м от противника. Вероятно, немцы не заметили истребитель, поскольку экипаж ответной стрельбы не вел.
Капитан Круглов вывел самолет в горизонтальный полет, набрал высоту и повторил атаку снизу справа. Две длинные очереди поразили правый мотор самолета противника, который задымил. Нижний стрелок открыл ответный огонь. Круглов начал энергично маневрировать, смог выпустить по врагу еще две очереди с 200–300 м. Противник пытался уйти в грозовое облако. Тогда советский летчик решил добить неприятеля с близкой дистанции; после двух коротких очередей он подбил и второй мотор.
Несмотря на это, вражеский самолет скрылся в облаке. Попытки обнаружить его не удались. Круглов снизился до 2000 м и здесь не нашел противника. Тогда он восстановил ориентировку и благополучно сел на тульском аэродроме» [43] .
«Дорнье», командиром экипажа которого был штурман лейтенант Йоахим Бабик, в результате атаки получил серьезные повреждения. Немцам ничего не оставалось, как совершить вынужденную посадку на брюхо. Разведчик приземлился в районе Малоярославца, а летчики вскоре были задержаны органами НКВД и попали в плен. На допросе Бабик рассказал, что курс его самолета был проложен через Брянск на Калугу, после чего он должен был вернуться через Рославль обратно в Оршу. Однако экипаж по какой-то причине уклонился от маршрута на восток и был перехвачен.
Do-215 «Т5+ВС» стал первой безвозвратной потерей 1-й эскадрильи на Восточном фронте. Хотя четырьмя днями ранее Шиххаллеру уже приходилось совершать вынужденную посадку в районе своей авиабазы из-за отказа двигателя. Повреждения машины тогда оценили в 10 %. В тот же день, когда пропал Т5+ВС, в Орше из-за повреждения двигателя совершил вынужденную посадку на брюхо еще один «Дорнье». На сей раз самолет получил повреждения 70 % и был выведен из строя. Стало это причиной технической неисправности или боевых повреждений – неизвестно. Впрочем, августовские неприятности l.(F)/Ob.d.L. на этом не закончились.
Утром 11 августа на разведку железной дороги Москва – Ленинград отправился Do-215 «T5+LC» унтер-офицера Рудольфа Лиеблинга (командир экипажа штурман Рудольф Родер) [44] . Самолет шел на высоте 8000 м, но на подходе к цели все же был обнаружен постами ВНОС. В 9.30 по московскому времени с аэродрома Мигалово, расположенного около Калинина (ныне Тверь), для его перехвата были подняты два МиГ-3. Их пилотировали заместитель командира эскадрильи 27-го иап ПВО лейтенант Алексей Катрич и лейтенант Михаил Медведев. Вскоре у последнего перегрелся двигатель, и он был вынужден вернуться на аэродром. Катрич в одиночку проследовал в район, где предположительно мог находиться противник.
Вскоре советский пилот увидел инверсионный след, тянувшийся с запада, и точку, которая постепенно стала увеличиваться. Это был двухмоторный самолет с разнесенным хвостом. «Видимо, «Дорнье», – подумал летчик. Не дойдя до станции Бологое, разведчик развернулся и пошел на юго-восток вдоль железной дороги Москва – Ленинград.
Поднявшись на высоту 8000 м, Катрич стал заходить, как он утверждал, со стороны солнца. Сам он впоследствии вспоминал: «Они меня не видят, а я наблюдаю и делаю вывод: снимают, гады, на фотокамеру железную дорогу Москва – Ленинград. А по ней – эшелон за эшелоном, а при той ясной погоде – и эшелоны, и все узловые станции как на ладони. Не встреть я этого «фотографа» – придет следом косяк бомберов, разбомбят!» Однако надо заметить, что если «Дорнье» летел вдоль железной дороги на юго-восток, а время было утреннее, то солнце должно было находиться у него спереди слева, и при этом оно уж никак не могло светить в спину Катричу, находившемуся позади разведчика.
