Александр Шипунов - Спецназ ГРУ в Кандагаре. Военная хроника

Я опять торможу, раздумываю, что с этим делать. Командир взвода минирования лейтенант Михайлов, переступая через порог, присвистнул от удивления. Большой специалист в подрывном деле, тут же принимает решение. Мы привезли в ущелье 25-килограммовые ящики с тротилом. Это бризантное взрывчатое вещество желтого цвета, можно поджечь. Он горит без взрыва ярким желтоватым пламенем. Собаководы роты минирования в ППД часто используют это свойство тротила для того, чтобы быстро растопить печь, на которой готовят пищу для своих четвероногих питомцев. Ножом распускаешь взрывчатку на стружку, волокна легко поджигаются от спички.

Кристаллическое вещество спрессовано в пачки весом по двести граммов. Итак, в деревянном ящике сто двадцать пять пачек, взрывом одной можно повредить железнодорожный рельс. Михаил быстро готовит заряд. Полный ящик устанавливаем в центре «духовского» клуба. Лейтенант откидывает скобы замков и поднимает крышку. Затем в верхнем ряду выбирает пачку. Каждая шашка упакована в заводскую укупорку, специально подготовленную бумагу кирпичного цвета, в центре каждой пачки имеется отверстие для детонатора. Офицер вставляет в гнездо электродетонатор.

— Все готово! — радостно сам себе докладывает офицер…

Все гениальное просто.

120-мм самоходная артиллерийская установка десантно-штурмового батальона «Нона-С», методично, один за другим, отправляя снаряды по склону, начинает поступательно вычищать глиняные «мазанки», растянувшиеся по ущелью слева от площади.

Пока бойцы рот готовятся к эвакуации, мы продолжаем минирование крупных строений. Бронетехника и грузовые автомобили, наполненные трофеями, выезжают из района в предгорье.

В деревне работают специалисты-подрывники. Осознание, что в огромном ущелье осталось одно отделение, вызывает сильное волнение. Хочется скорее убраться из этого обманчиво красивого места. Сегодня наша задача выполнена, остается только дать электрический импульс на заряды. Подрывные провода сведены на один пульт. Все, пора.

— Подрыв! — командует ротный.

Клубы пыли, дым, грохот. Гулко цокают о скалы разлетающиеся камни.

Быстро, не теряя ни минуты, подходим к месту взрыва. Кровлю разметало напрочь, верхние ряды кладки стен разрушены, основание выдержало удар, только сильно обгорело. Загон завален, животные в конвульсиях бьются под камнями и обломками досок. На войне понятия нравственности и морали меняются. Афганцев нельзя запугать, склонить на свою сторону. Идет война на уничтожение — кто кого! Твои собственные действия должны соотноситься с нынешней ситуацией. Излишняя чувствительность может навредить тебе. Раз взялся за дело, делай его до конца, играй по этим правилам, если хочешь выжить. Инфраструктура базового района полностью уничтожена. Восстановить его — значит построить все заново. На карте Афганистана появился еще один брошенный кишлак — Васатичигнай.

Два бронетранспортера вытянулись на насыпь. Просящий гул работающих на холостых оборотах двигателей заставляет лихорадочно торопиться. Башня замыкающего развернута на сто восемьдесят градусов, оператор-наводчик занял свое место за пулеметами. Я прыгаю на машину вслед за взводным. Уходим. Техника рванула вперед. Капитан Кочкин торопит: в четыре часа после полудня начнется бомбардировка ущелья. У нас есть двадцать минут на то, чтобы его покинуть. Машины несутся по дороге. Чувствую, что от волнения захватывает дух. Как хочется поскорее покинуть отрог! Вот мелькающий под насыпью ручей мелеет, значит, скоро равнина. Водитель на серпантине демонстрирует экстремальную езду. На виражах скорость не сбрасывает. Бронетранспортер правым бортом вплотную проходит возле нависающих скал. Десант прижался к броне. А вот и проход между холмов.

На полной скорости выскакиваем в степь. Встраиваемся в маршевую колонну, без остановки продолжаем движение.

Самолеты приходят в район в точно установленное время, начался авиационный удар бомбами объемного взрыва. При касании поверхности этот самый мощный неядерный заряд взрывается, распыляя горючее вещество. Аэрозоль под давлением за считаные секунды заполняет все пустоты, проникает в укрытия, щели. Затем происходит взрыв смеси. Сила его колоссальна и потрясает. Удары происходят по бывшему базовому району и по кишлаку, находящемуся в стороне, южнее Васатичигнай. Собранная офицерами нашего отряда при планировании операции информация говорит, что в нем находится резервное бандформирование полевого командира Гуляма Фаруха.

Крупный заряд в момент выброски легко разглядеть невооруженным глазом. Отделившись от самолета, бомба спускается на парашюте — дается время летчикам уйти из зоны бомбометания. За пару сотен метров от поверхности одна из стренг парашюта отстреливается, купол вытягивается во «флаг», и заряд с огромной скоростью устремляется в цель. Наблюдаю, как вершина огромного хребта, находящегося за десяток километров от нас, поглощается взрывом. Облако из пыли окутывает сразу огромную площадь — треть горы.

Обратный путь до бетонки занял у нас всего один час.

День заканчивается. Колонна нашего 173-го отдельного отряда в километре от Кандагарского гарнизона. Вот показалась башня батальона охраны, сложенная из самодельного саманного кирпича. Плоскую крышу трехэтажной крепости венчает ДШК. Огневая позиция сверху затянута маскировочной сетью. Тканевые лепестки, нашитые поверх ячеек, в лучах заходящего солнца кажутся темно-коричневыми. «Бэтээры» ныряют вправо-вниз с бетонных плит на грунтовую дорогу. Через блокпост въезжаем в режимную зону. Небосвод тускнеет. Длинный горный хребет отделяет наш лагерь от «зеленки». Заходящее солнце перекрашивает его отроги из пастельных тонов в розовый цвет. Рисуя контрастную картину, краски становятся все ярче, прежде чем слиться в темноте.

До конца зимы 1986 года стандартный состав разведгруппы Кандагарского батальона спецназа составлял двадцать два бойца. После серий катастроф транспортных вертолетов с десантом, произошедших в соседнем 370-м Лашкаргахском отдельном отряде, из салонов транспортных Ми-8 убрали дополнительные топливные баки. Для того чтобы сохранить дальность полета, командование сократило количество разведчиков на борту.

Сейчас в нашей команде восемнадцать человек.

Командир. Офицер, как правило, выпускник факультета спецназа Рязанского либо Киевского военного училища, которому командованием отрада ставится задача, принимает все ключевые решения. От него зависит, откроет группа огонь по каравану или нет, его выстрел первый. На офицере лежит вся ответственность за результат действий вверенного ему разведывательного органа.

Два радиотелеграфиста маломощной связи. Радиосредствами они снабжены исходя из нашего удаления от батальона. От их умений зависит жизнеспособность группы. Это всегда профессионалы, перед отправкой в воюющие отдельные отряды шесть месяцев готовящиеся в Печорском или Чирчикском отдельном учебном полку спецназа.

Три-четыре пулеметчика. Каждый несет по двойному боекомплекту к своему ПКМ — это тысяча двести патронов. Без мощного пулемета невозможно уверенно действовать в районах, контролируемых боевиками.

Снайпер. Вооружен стрелок самозарядной винтовкой СВД. Его задача — уничтожать наиболее важные одиночные цели и расчеты тяжелого вооружения противника.

Расчет автоматического гранатомета АТС-17 «Пламя». Четыре бойца. Переносить на десятки километров в разобранном виде тяжелый станковый гранатомет доступно только физически хорошо подготовленным бойцам. Поэтому в расчете мелких солдат нет.

Санинструктор. В его рюкзаке имеются принадлежности для оказания экстренной помощи раненым, противошоковые препараты. Способам оказания само- и взаимопомощи обучены все разведчики группы, от ее правильности часто зависит жизнь раненого. У каждого бойца внутрь рамочного приклада автомата вставлен индивидуальный перевязочный пакет, сверху намотан жгут для остановки артериального кровотечения.

Если у нас появляется тяжелораненый, разведгруппа прекращает выполнение задачи и все силы сосредотачивает на обеспечении эвакуации товарища. На базе, вблизи Кандагарского аэродрома, развернут госпиталь. Военные врачи его хирургического отделения проводят уникальные операции, ведь ранение — это не болезнь.