В ней будут участвовать многие знаковые фигуры международного шпионажа тех лет, судьбы которых причудливым образом переплелись на поприще тайной войны и которые прямо или косвенно повлияли на исход многих эпизодов агентурного противоборства между спецслужбами европейских стран, включая СССР.
Автор благодарит профессора Российского государственного университета им. И. Канта Ю. В. Костяшова за содержательные рекомендации и информационную помощь.
В научно-популярной литературе и публицистике, посвященной истории специальных служб, давно уже прижились такие понятия и образные выражения, как «крот» и «троянские кони», отражающие использование в разведывательной и контрразведывательной деятельности спецслужб института агентов-двойников как одного из самых эффективных средств борьбы со своими противниками. На образном русском языке, понятном всем кинолюбителям, аналогом этих понятий является уже плотно вошедшее в обиход выражение — «засланный казачок». Когда оно произносится, всем вспоминаются незабываемые образы героев советского кинематографа, запечатленные в трилогии о неуловимых мстителях, и образ самого «засланного казачка» — Даньки.
Официальный же язык практиков от спецслужб, то есть язык, на котором в документальном виде отражаются ход и результаты проводимой ими работы, далек от такой образности и оперирует более конкретными понятиями, такими как «агент-наводчик», «агент-вербовщик», «агент внедрения», «разработка» и т. д.
В многочисленных публикациях на тему деятельности спецслужб бросается в глаза не всегда оправданное употребление авторами отдельных понятий и специфических терминов, обусловленное подчас уже сформированными в общественном сознании стереотипами и уводящее читателя в сторону от существа исследуемых вопросов. Как риторический прием (автор этих строк сам им пользуется, не стараясь, впрочем, «злоупотреблять») такое употребление вполне уместно, но не совсем уместно, если вкладываемый в такие понятия смысл имеет мало общего с реальной практикой специальной деятельности.
Для пояснения сказанного приведем самый простой пример. Понятие «разведка» во многих публикациях имеет в большинстве случаев расширительное толкование, особенно в уже ставших «притчей во языцех» формулировках типа «разведка доложила точно» или, возьмем «смягченное» выражение, — «разведка установила» и т. д.
Так и представляется огромное здание где-нибудь на Тирпицуфер или Лубянской площади, где в тиши кабинетов трудятся многочисленные аналитики и направленцы, во всех подробностях и деталях осведомленные о проводимых по всему миру важных разведывательных операциях, результаты которых их коллективными усилиями через некоторое время будут доложены первому лицу государства. На самом деле число участников и самих операций и лиц, имеющих отношение к полученной информации в штаб-квартире разведки, всегда было небольшим.
Попробуем приблизительно подсчитать их число на примере стандартной агентурной операции так называемой «легальной» резидентуры, действующей, например, под дипломатическим прикрытием в описываемый нами период. Отдельно оговорим, что содержание агентурной информации, равно как и данные на ее источник, будет доступно еще меньшему кругу лиц. Также укажем, что в данном примере речь идет о конечном ее «продукте», своеобразной квинтэссенции всех проводимых агентурных и аналитических мероприятий — итоговом документе за подписью начальника разведслужбы, направляемом в высшие государственные инстанции. При этом в расчет не берем копии такого документа, передаваемые в другие заинтересованные службы и взаимодействующие органы.
Итак, агент — источник информации, кадровый сотрудник разведки, у которого этот агент находится на связи, заместитель (помощник) резидента по направлению работы (если резидентура многочисленна), сам резидент и шифровальщик, производящий первичную обработку (зашифровывание) информации. Без первоисточника всего получается максимум четыре человека, осведомленных во всех деталях о существе операции в самой зарубежной резидентуре. Курьеры, связисты в данном случае в расчет не берутся, так как в их руки попадает уже обработанная для направления в Центр (запечатанная в дипломатические вализы или зашифрованная) информация.
Получателем дипломатической почты либо радио— (телеграфного) сообщения в центральном аппарате разведки является так называемый «направленец», то есть сотрудник центрального аппарата, отвечающий либо за конкретную страну и расположенные в ней резидентуры, либо за линию работы. В его обязанности входит вся техническая организационная работа Центра по руководству зарубежными разведывательными аппаратами в стране их пребывания. Для направления в руководящие инстанции он готовит итоговые документы в виде различного рода сопроводительных записок к оригиналам агентурных материалов, сводки, делает «редакторскую правку» агентурных сообщений и т. д. В обратном направлении он направляет санкционированные его руководством директивные указания по работе с агентом, высылает оценки ранее полученным информационным сообщениям, дает советы и, если необходимо, вносит коррективы в ход операции и т. д.
Первой такой руководящей инстанцией является начальник отдела (сектора), отвечающий за организацию деятельности в разведываемой стране (группе стран), который и докладывает итоговые документы либо заместителю начальника разведки, либо ему самому. Вот и получается, что число лиц, причастных к конкретной разведывательной операции, конечным итогом определенного этапа которой является доложенный в инстанции документ, не превышает десяти человек. Поэтому, когда мы пользуемся выражением типа «разведка доложила», мы должны отдавать себе отчет, что речь идет не о всем ее аппарате, а об относительно небольшой группе ее сотрудников.
Разумеется, когда начальник разведывательной службы докладывает или направляет руководству страны обобщенные документы по важным военным, военно-политическим, политическим и другим проблемам, число участников, задействованных в перечисленных мероприятиях, заметно возрастает, как возрастает и степень противоречивости содержащихся в таких материалах сведений.
Это вполне объяснимая ситуация, обусловленная множеством субъективных и объективных факторов, в обиходе выраженная поговоркой «сколько людей, столько мнений». В нашем случае мнения людей — это «мнения» добывающих сотрудников и аналитических служб разведки, основанные на той части информации, которая им стала доступна в ходе выполнения служебных обязанностей.
В этой связи второй пример демонстрирует, насколько высока степень ответственности любого должностного лица, имеющего отношение к подготовке столь важной информации.
Всем исследователям истории советских спецслужб известен доклад начальника советской военной разведки генерал-лейтенанта Голикова «Высказывания (оргмероприятия) и варианты боевых действий германской армии против СССР» от 20 марта 1941 года. Нам не известно, в какой степени сам Голиков приложил руку к составлению этого доклада, но автором, скорее всего, он не является.
Напомним вкратце содержание этого важного документа, который до сих пор еще неоднозначно оценивается исследователями. Мы тоже возьмем на себя смелость прокомментировать некоторые положения доклада, имея целью не критический анализ всего столь важного для понимания мотивации действий Сталина накануне войны документа, с точки зрения объективности содержащихся в нем сведений, а всего лишь попытку с формальной точки зрения оценить его структуру и методику составления. Этот небольшой пример также даст нам возможность еще раз обратить внимание на необходимость критического осмысления документов советской разведки, введенных в научный оборот в последнее двадцатилетие.
В преамбуле доклада Голиков пишет, что «большинство агентурных данных, касающихся возможностей войны с СССР весной 1941 года, исходит от англо-американских источников, задачей которых на сегодняшний день, несомненно, является стремление ухудшить отношения между СССР и Германией. Вместе с тем, исходя из природы возникновения и развития фашизма, а также его задач — осуществление заветных планов Гитлера, так полно и “красочно” изложенных в его книге “Моя борьба”, краткое изложение всех имеющихся агентурных данных за период июль 1940 — март 1941 года заслуживают в некоторой своей части серьезного внимания»[4].
В сфере функционирования государственных институтов, где средством управленческой деятельности является документ, призванный письменно зафиксировать решение компетентной инстанции, существуют определенные универсальные «правила» подготовки такого рода информационных материалов. По содержанию в упрощенном виде эти правила сводятся к ясности и объективности излагаемых в нем данных. По форме же эти правила выглядят следующим образом. Во вступлении (преамбуле) излагается положение (тезис), требующее доказывания. Далее перечисляются все данные по существу излагаемой проблемы, имея целью «доказывание» или подтверждение исходного тезиса. И последней, завершающей частью документа является его выводная часть, подводящая своеобразный итог всему вышеизложенному. С точки зрения следования этим «правилам», более противоречивого документа советской разведки, доложенного Сталину, трудно отыскать.
