Однако после заключения Соглашения о репатриации всех категорий граждан в феврале 1921 г. и заключения Рижского мира в марте 1921 г., а также ратификации этих документов ситуация в лагерях интернированных стала меняться в худшую сторону, несмотря на их востребованность в продолжавшихся политических играх.
Русские беженцы, в числе которых оказалось немало бывших военнопленных красноармейцев, стали заложниками в политических играх и планах «демократа» Б. Савинкова. Именно этот контингент он рассчитывал использовать при организации вылазок на территорию Советской России по линии Народного союза защиты родины и свободы (НСЗРиС), в разведывательной работе на советской территории по линии Информационного бюро и в «зеленом движении». На использование контингента интернированных в лагерях рассчитывал Булак-Балахович, когда приступил к созданию партизанских отрядов вдоль линии советско-польской границы. Значительный интерес к ним проявили и русские генералы в эмиграции, рассматривая беженцев из числа интернированных 3РА как составную часть Русской армии за рубежом.
Обеспечить сносное содержание русских беженцев из числа интернированных Б. Савинков и С. Булак-Балахович не смогли, поскольку немалые средства, которыми они располагали, были ими частью расхищены, частью направлены на «политическую работу». Командование Русской армии за рубежом направляло некоторые денежные средства на поддержание контингента 3РА, но они таяли, поскольку проходили через савинковский Российский эвакуационный комитет (РЭК).
По требованию советского правительства Б. Савинков и его сотрудники были высланы из Польши в конце октября 1921 г. После этого ситуация в лагерях беженцев из числа интернированных обострилась настолько, что мало чем стала отличаться от ситуации в лагерях военнопленных красноармейцев[6]. Беженцы из интернированных армий и отрядов в буквальном смысле были поставлены на грань выживания.
С осени 1921 г. польское военное командование, выполняя условия Рижского мирного договора, должно было снять с себя какие-либо обязанности по содержанию бывших «союзников», интернированных в лагерях, в подавляющем своем большинстве голодных, раздетых и разутых. Многие проблемы адаптации бывших добровольцев к лагерным условиям пришлось решать польскому отделению Земско-городского комитета и Попечительному об эмигрантах в Польше комитету под председательством П. Э. Бутенко. Определенную работу в лагерях интернированных проделала представитель советского Российского общества Красного Креста (РОКК) в Польше С. Семполовская.
Спасением для интернированных лиц в преддверии зимы 1921/1922 г. могла стать амнистия, которая была объявлена рядовому составу антисоветских формирований на основании декрета ВЦИК от 4 ноября 1921 г. С этого момента Российско-украинская делегация смешанной советско-польской комиссии по репатриации (РУД) вплотную приступила к работе по возвращению «амнистированных беженцев»[7] на родину.
26 ноября 1921 г. был принят декрет о гражданстве РСФСР, согласно которому «добровольно служившие в антисоветских армиях и участвовавшие в таковых же организациях» лишались возможности получить советское гражданство. Но по требованию Ф. Нансена на амнистированных беженцев декрет о лишении гражданства не распространялся, более того, они восстанавливались во всех правах.
В общем потоке развернувшегося возвращения русских беженцев и эмигрантов в Россию из различных стран Европы репатриация из Польши стала наиболее проблемной. Изучение материалов Архива внешней политики РФ дает автору монографии все основания утверждать, что в своей работе РУД сразу столкнулась с явным и скрытым противодействием репатриации со стороны польской военной власти. В ряде случаев с целью отбить желание у репатриантов вернуться домой представители польской военной власти на местах практиковали крайние меры: пытки, избиения, насилие.
В других государствах русского рассеяния репатриационные комиссии и советские организации действовали в контакте с комиссаром Комитета по делам русских беженцев Лиги Наций Ф. Нансеном и с делегатами комитета. В Польше участвовать в репатриации в контакте с РУД эта структура Лиги Наций не смогла вследствие негативного отношения польской власти к деятельности Ф. Нансена в целом. Были случаи, когда РУД опосредованно, через представителя РОКК в Польше, сотрудничала с Попечительным об эмигрантах комитетом.
Весной 1922 г. в лагерях и рабочих аретлях стал расширяться процесс перехода интернированных в категорию военнопленных; в документах Российского государственного военного архива (РГВА) зафиксированы случаи, когда амнистированные беженцы делали это за взятки польским лагерным чиновникам. В течение 1921–1922 гг. репатриация из Польши проходила в условиях ожесточенной борьбы между савинковцами, оставшимися в Польше, генералами Врангеля и командованием Войска Донского в эмиграции за привлечение интернированных на свою сторону. Попытку организовать амнистированных беженцев в форме трудового союза (Союза бывших российских военных эмигрантов в Польше) предпринял второй отдел штаба военного министерства Польши, однако она закончилась неудачей.
В конце ноября 1922 г. польским руководством был взят курс на выдавливание русских беженцев из Польши, число которых составляло, по официальным польским данным, около полумиллиона. В связи с этим осложнилась ситуация в лагерях амнистированных беженцев. Потребовалось вмешательство Лиги Наций, чтобы ее урегулировать. В январе 1923 г. К. Б. Радек принял решение о ликвидации РУД и окончании репатриации. Решение было поспешным и осложнило на время процесс возвращения амнистированных беженцев на родину. В феврале 1923 г. ГПУ отменило это решение, постановило продлить репатриацию на неопределенное время.
В июне 1923 г. в Польше произошла смена кабинета; оппонент Пилсудского, лидер народной партии «Пяст» В. Витос, стал премьер-министром. Начальник государства был вынужден уйти со всех должностей вплоть до майского переворота 1926 г. Новое правительство высказалось за точное соблюдение условий Рижского мирного договора, лагеря интернированных были закрыты. К началу 1925 г. репатриация амнистированных беженцев из Польши завершилась.
Хронологические рамки исследования охватывают период, в начале которого (конец 1919 г.) Верховным советом стран Антанты был принят курс на укрепление Польского государства и расширение его границ на востоке силами польской армии при поддержке русской военной эмиграции путем организации военных отрядов на территории Польши. К концу рассматриваемого периода (начало 1925 г.) проблемы, возникшие в связи с реализацией этого курса (интернирование контингента антисоветских формирований, репатриация амнистированных беженцев, рассредоточение их в страны Европы), в целом были решены.
Цель исследования — проанализировать цели, методы и последствия создания на территории Польши антисоветских отрядов (армий) как проявления курса Антанты (прежде всего – Франции) на укрепление международного значения Польши в регионе Центральной и Восточной Европы.
Источниковая база и историография проблемы
Изданные в РСФСР (СССР) и РФ, а также за рубежом документальные материалы позволяют исследователям давать адекватную оценку деятельности лидеров Антанты в рассматриваемый период времени в указанном выше регионе[8].
В ряде воспоминаний организаторов антисоветских формирований на территории Польши и участников событий имеется необходимая информация для точного определения акцентов в этом процессе[9]. Цели и обстоятельства создания на территории Польши антисоветских формирований из разнородного контингента русских беженцев рассматривались современниками событий по-разному, в зависимости от того, как они сами позиционировали себя в этом процессе. Некоторые современники, бывшие участники Первой мировой войны и участники Гражданской войны, оставили воспоминания, в которых в разных аспектах затрагивалась эта тема[10]. Новые документальные издания были выпущены в конце ХХ – начале XXI в. В их числе – сборники документов и материалов из серии «Русская военная эмиграция 20–40-х годов ХХ века»[11], которые содержат значительный фактический материал для исследования различных аспектов проблемы.
До настоящего времени малоисследованным является вопрос о правовых аспектах проблем прибытия, размещения и учета репатриантов и реэмигрантов в СССР, несмотря на издание ряда документальных сборников и некоторых исследований по этому вопросу[12]. Историография по рассматриваемой теме представлена рядом исследований. Цели и планы лидеров Антанты в этом регионе в рассматриваемый период были проанализированы советскими историками межвоенного периода с точки зрения официальной советской идеологии, однако содержали ценный фактический материал. К ним относятся в первую очередь работы Л. Н. Иванова[13]. Не потеряли своей актуальности, несмотря на характерную для советской историографии идеологизацию, попытки нового осмысления советско-польских отношений в контексте европейской политики в период «оттепели» П. Н. Ольшанского[14].
