руку и приказал ему присесть.
В ответ на мой выстрел грабители начали вылезать из магазина и палить по тем окнам, где было видно людей.
– Самое время, – сказал я, выбив стекло автоматом и запустив очередь по выходящим из ювелирного. Легло пятеро, ещё двое оставались.
Также, прилетело несколько пуль в мой бронежилет.
Я взял винтовку и выкрутил прицел на минимум. Когда моё лицо снова показалось в окне, те двое забегали за угол здания.
Но два выстрела всё же настигли их. В ответ полетели новые выстрелы, но они не попали по мне. Разбилось ещё одно окно, осколками засыпало девушку.
Пули пробили натяжной потолок в трёх местах.
Я снова выглянул – в этот момент в кабинет летела граната. Я выстрелил в неё – она разорвалась в воздухе, взрывной волной нас нас троих лишь откинуло от окна.
Офис загорелся. Побоявшись слов, которые могут прилететь мне в спину, я встал и выбежал на лестничную клетку.
Сработала пожарная сирена, громкоговорителями было сообщено об экстренной эвакуации.
Хоть бы не было ещё одной бомбы…
Воспользовавшись ЧП, я выбежал через задний вход и оказался во дворе. Тут меня никто не поджидал, и я побежал домой. Идти против остатков нападающих было слишком рискованно; бронежилет – не вторая жизнь – и может не спасти.
А грудная клетка и так болела.
Казалось бы, очень просто – почему не сделать толще защиту?
Просто есть ограничение по весу. Слишком тяжелый шлем, к примеру, сломает тебе шейные позвонки, отражая выстрелы, а бронежилет и без того мешает нормально двигаться и бежать.
Глава 3
Лилия плакала – как и каждый раз, когда я ввязывался в эти разборки. Со слезами на глазах, она набросилась на меня, как только я зашёл.
Мы обнялись. Мне показалось, что она ударилась о винтовку, но Лили виду не подала и ощупывала меня – будто не верила, что я – человек, а не призрак.
– Что это? – лицо её было взволнованным.
И спрашивала она не за винтовку. Я потрогал свою шею и нащупал пару ожогов, покрывшихся сукровицей.
– Где это ты так?..
Она, наверное, чувствовала больше боли, чем я за прошедший час, пока слушала пересказ произошедшего.
За девушку в юбке я умолчал, чтобы не дразнить Лилию.
После того, как она обработала мои ожоги – Лиля пошутила, что во мне просыпается «зелёный человечек» – я показал ей свою «добычу». Это была обычная армейская винтовка Драгунова – или те отобрали во время очередного нападения, или кто-то из военных перешёл на их сторону.
Или, что вряд ли, её купили. Любой сценарий меня не удивит.
Сейчас у них недостаток денег – пока мы ещё можем сдерживать их вылазки. Стоит им захватить хоть кусок города надолго – и средств хватит даже на несколько танков. Распродать содержимое завода, фабрики, отеля или даже музея – вот и колоссальная прибыль.
И уж точно найдётся тот, кто продаст.
Я снова писал в блокноте. Винтовка пополнила ряды трофеев: самодельные гранаты, мины и другие взрывчатки, а также пулемёты разных калибров, скоростей стрельбы и разных прочих характеристик.
Это не просто восставшие, это целая армия. Пока ещё не окрепшая.
Я уже не боюсь того, что они могут сделать. Я уже ничего не боюсь и не чувствую.
Кроме несправедливости. Одни умирают, идя целенаправленно на смерть. Другие борются с непобедимыми болезнями и радуются каждому часу даже мучительной, но жизни.
Шум на улице немного утих. Битва на площади должна уже была закончиться.
Я продолжил писать:
Возможно, я ощущаю некую вину за разгромленный ювелирный прям у моего носа. Но владелец сам виноват – сейчас такое содержать очень опасно.
Даже все банки вывезли средства ближе к столице государства. Там было поспокойнее.
Они могут только разрушать и нападать. Они не думают, что, придя к власти, придётся это всё отстроить.
А денег на это не найдётся. Потому что они грабят страну, и всего лишь.
Просто нашлись «умные» псевдопатриоты, которые и руководят этим всем ради своей выгоды. А за ними пошли сотни тысяч по всему государству.
Пока записи ложились нервным почерком в строчки на бумаге, я обсуждал это со своей девушкой.
Она не видела ничего в том, что я делал. Потому что одно дело – слышать об убийстве, а другое дело – убивать.
Да, каждый раз это даётся легче. Но совесть не даёт спать с такой же силой.
Я решил записать ещё одно видео во влог. Мало, кто меня поймёт сейчас. Зато через год, или два…
Записывая видео на камеру, я передал всё то же, что было в блокноте. Только подробнее – а вдруг…
Но мне не верилось.
Глава 4
Я снова переписывался с Саней.
Чувствовал он себя плохо, ещё и досаждала тревога из-за постоянных перестрелок.
Мы знакомы ещё со школы, но какое-то время мало общались. Пока я не узнал, что у него 4-ая стадия.
Жить ему осталось несколько дней. Потом ему начнут вводить наркотики, и я с ним не пообщаюсь. Поэтому решил, что постараюсь навестить его в ближайшее время.
– Скажи, Сань. Что лучше, жить как я – каждый день, бегая по краю высокого здания, или как ты – приземлившись на парашюте в холодную воду, медленно умирать?
Он прочитал, но не ответил. Я отложил телефон и пошёл ужинать – меня позвала Лили.
Наши тарелки с суши уже стояли на столе. Она очень ревниво следила за своей фигурой и ненавидела калорийную пищу на ужин.
Посередине стола стоял подсвечник – дорогой, ручной работы, подаренный нам её родителями на «три года вместе».
Она подала мне коробок спичек.
– Зажигай, Архангел!
Я чиркнул спичкой по краю коробка – она загорелась. Когда все свечи пылали, я выбросил потухшую спичку и кинул коробок спичек в выключатель.
Свет на кухне потух – я попал. Лилия ахнула от восхищения.
– Твои щёчки пылают намного ярче, чем эти огоньки, – сказал я тихим голосом.
Чем важнее слова, тем тише ты их говоришь.
Она смущённо улыбнулась.
Мы сидели за маленьким столиком, который позволял нам кормить друг друга роллами. Мысли о произошедшем сегодня отошли в сторону.
Воздух заполнял чудесный цветочный аромат – Лили включила ароматизатор.
На улице уже практически стемнело. Весь город, казалось, замер. Только не моё сердце, которое только ускорялось в своём ритме.
Я встал и налил нам по бокалу шампанского.
– Мне кажется, или стоишь сейчас не только ты?
Её игристый взгляд и
