воспользоваться возможностями по стабилизации шаткого мира, когда воюющие стороны истощены. Однако, как утверждается в этой книге, есть вполне отчетливое ощущение, что эффективное долгосрочное решение проблем, связанных с гражданскими войнами, лежит в плоскости создания компетентных внутренних военных и полицейских сил.
Феномену явного угасания войн было посвящено, примечательно, немного высказываний или хотя бы просто внимания. В 2004 году ООН представила пресс-релиз «10 сюжетов, о которых в мире должны знать больше». В одном из них, озаглавленном «Парадокс миротворчества», отмечалось, что многие гражданские войны в последнее время завершились, и это дает немало обнадеживающих возможностей для международного миротворческого процесса [5]. Этот сюжет подхватили программа Lehrer NewsHour на канале PBS и журнал Business Week, но на этом, кажется, все и кончилось. Газетный колумнист Гвинн Дайер посвятил указанному процессу лишь несколько заметок, а Грегг Истербрук в 2005 году опубликовал передовицу под заголовком «Конец войны?» в издании New Republic, которая привлекла мало внимания в СМИ [6]. Что же касается сообщества политологов, то Роберт Джервис в своем обращении к Американской ассоциации политической науки в качестве ее президента в 2001 году обратил внимание на феномен (по меньшей мере потенциальный) угасания войн, Раймо Вяйрюнен выступил редактором ряда статей по этой теме, а Кристофер Феттвейс дал оценку потенциального воздействия угасания войн на теорию международных отношений [7]. Среди работ ведущих специалистов в области оценки войн и конфликтов и соответствующих количественных данных следует отметить исследования Монти Маршалла и Фреда Гурра, которые подробно рассмотрели угасание межгосударственных и гражданских войн, а также канадского политолога Эндрю Мэка, представившего на эту тему получивший хорошие отзывы доклад, в котором вынесены на широкое рассмотрение данные, собранные норвежскими и шведскими учеными [8].
Очевидно, что пока еще слишком рано с определенностью утверждать об устойчивости тенденции к уходу войн в прошлое – да и мало кто ее заметит, пока продолжается война в Ираке. Кроме того, некоторые периодически прорывающиеся наружу вооруженные гражданские конфликты способны вновь превысить отмеченное выше пороговое значение насилия, хотя в настоящий момент большинство из них, похоже, идут на спад – в частности, в 2006 году удалось прекратить гражданскую войну в Непале. Но Эфиопия и Эритрея по-прежнему проявляют открытую враждебность друг к другу, множество проблем остается и на Среднем Востоке, где в 2006 году Израиль решил разделаться с группировкой «Хезболла», базирующейся на территории Ливана, а бедствия в Ираке могут привести к побочным эффектам. Новые войны могут, конечно же, начаться и в других местах: например, совершенно оправданно беспокойство по поводу китайско-тайваньского вопроса. Также можно упомянуть случаи насилия между разными группами в таких странах, как Нигерия и Ирак, которые зачастую напоминают войны, но не рассматриваются в этом качестве, поскольку в расхожем представлении, для того чтобы конфликт заслужил наименование «война», в нем по меньшей мере на одной из сторон должна участвовать государственная власть. Наконец, никуда не денутся криминальное хищничество и терроризм, субъектами которого, как и в случае с преступностью, могут выступать отдельные лица или очень маленькие группы [9].
И все же война стала примечательно редким явлением – пусть даже на какое-то время. Дальнейшее угасание этого древнего и «почтенного» института станет одним из самых монументальных событий в истории рода человеческого.
Джон Мюллер,
26 февраля 2007 года
Введение. Угасание института войны, устойчивость войны как социальной практики
В ряде очень важных аспектов институт войны определенно угасает. В наши дни стандартные – по сути дела классические – разновидности войны, в особенности крупномасштабные войны или войны между развитыми странами, стали столь редкими и маловероятными, что это дает уверенное основание считать их если не полностью ушедшим в прошлое, то отмирающим явлением. Межгосударственные войны в целом, конвенциональные [10] гражданские войны, колониальные войны и идеологические гражданские войны также очевидным образом идут на спад. В этой книге я рассмотрю, насколько велика вероятность того, что война вообще сходит на нет.
За несколькими редкими исключениями сегодня сохраняются две разновидности войн. Несомненно, более распространены неконвенциональные гражданские войны, которые в большинстве случаев разворачиваются в беднейших странах мира. Многие из этих войн получили такие наименования, как «новая война», «этнический конфликт» или, совсем уж величественно, «столкновение цивилизаций». Но в действительности большинство этих войн (хотя и не все) скорее представляют собой беспринципное хищничество, которым занимаются шайки преступников, бандитов и головорезов, иногда примечательным образом малочисленные. Эти лица участвуют в вооруженных конфликтах в качестве либо наемников на службе у оказавшихся в безвыходном положении режимов, либо самостоятельных или полунезависимых полевых командиров или разбойничьих шаек. Эти «силовые предприниматели», обычно пускающие в ход этнические, националистические, цивилизационные или религиозные разглагольствования, могут причинять немалый ущерб, особенно гражданским лицам, которые являются их главной добычей, а действия этих хищников зачастую трудно отличить от обычных преступлений.
Другая сохраняющаяся разновидность войн встречается намного реже: к ней можно отнести так называемые военно-полицейские интервенции (policing wars). Речь идет о военизированных операциях, в ходе которых развитые государства преимущественно успешно задействуют свои вооруженные силы с целью урегулирования гражданских конфликтов или свержения мафиозных режимов, существование которых на фоне явного прекращения крупных международных войн остается основной причиной насильственных смертей среди мирного населения планеты.
Эта книга посвящена исследованию перечисленных тенденций в ведении военных действий. Предмет книги и подход к его изучению можно кратко представить в виде четырех взаимосвязанных и более или менее взаимодополняющих тезисов.
Во-первых, необходимо объяснить такое очень примечательное явление, как угасание войн между развитыми странами. Для начала я продемонстрирую различие между организованными и криминальными участниками боевых действий, что позволит сформулировать следующее предположение: в середине прошлого тысячелетия в Европе организованные военные и полицейские силы стали одерживать безоговорочную победу над, по сути, криминальными силами, и этот процесс постепенно привел к установлению на европейском континенте гражданского порядка и государственной системы. В результате война, прежде представлявшая собой почти перманентное явление, перешла под более целостный политический контроль. Затем, когда граждане и политики развитого мира разочаровались в войне (это произошло во время Первой мировой), они все более последовательно использовали имевшиеся у них механизмы контроля над войной, чтобы исключить возможность войны в принципе, по меньшей мере в рамках взаимоотношений между развитыми странами. С этой точки зрения Вторая мировая война в Европе оказывается вопиющим анахронизмом, устроенным почти единолично таким величайшим атавизмом истории, как Адольф Гитлер. В дальнейшем, на протяжении последнего полувека, неприятие войны развитым миром все больше признавалось и в других местах, в результате чего некоторые другие разновидности вооруженных конфликтов происходят все
