Отто Хатц шифровкой информировал свое руководство в Будапеште об интересе к его особе со стороны немецкого резидента.
Через некоторое время Клатт пригласил венгерского военного атташе поужинать вместе в ресторане «София». Немец вел себя довольно фамильярно, дав понять, что он рассчитывает в будущем на тесное сотрудничество. Клатт уже знал, что Хатца переводят в Турцию, и решил взять «быка за рога». Он сказал Хатцу, что в Стамбуле в швейцарском консульстве работает его агент «Вилли». Его ценность снижается из-за того, что он не имеет собственной рации и не может оперативно передавать разведывательную информацию. Клатт попросил передавать информацию «Вилли» для немецкого разведцентра в Вене (абверштелле-Вена) по своей связи. Отто Хатц шифровкой доложил о просьбе немецкого резидента своему начальнику полковнику Кадару. Вскоре пришло разрешение передавать немецкую шифрованную информацию по радиосвязи при условии, если немцы будут предоставлять ему содержание информации.
Хатц понимал, что немец старается постепенно втянуть его в сотрудничество. Вскоре он убедился, однако, что «Вилли» работал довольно вяло, и Хатц передал по своему каналу радиосвязи всего 3 — 4 информации.
Контакты с американцами продолжаются
Во второй половине января 1944 г. Хатц вернулся в Стамбул. При посредничестве Кёвеша он договорился с американцами о встрече. Отто Хатц был удивлен, что с американской стороны на встречу пришли совсем другие лица. Оба американца представились. Старшим, по-видимому, был Рандоу, другой американец назвался Коулменом.
Отто Хатц сообщил американцам, что получил задание своего командования продолжить переговоры и получить письменный документ, в котором бы содержались условия выхода Венгрии из войны. Поскольку речь идет о судьбе государства, то желательно, чтобы на переговоры прибыл один из руководящих офицеров группы генерала Донована.
Через два дня на уже известной конспиративной квартире состоялась еще одна встреча, в которой кроме Рандоу и Коулмена участвовал человек лет сорока, высокий, полный, с темными волосами и смуглым лицом, постоянно поправлявший очки на остром маленьком носу. Он отрекомендовался как Макфарлан[20] и заявил, что переговоры ведутся им от имени военного командования, поскольку все вопросы, связанные с перемирием, так или иначе будут отражаться на военных операциях. Хатц, в свою очередь, следуя полученной инструкции, сказал, что Венгрия готовится к выходу из войны, но в данный момент она не в состоянии порвать с Германией, так как фронт находится далеко, а отозвать венгерские части из действующей армии невозможно из-за противодействия немцев. Если пойти на обострение, то Германия, несомненно, оккупирует Венгрию.
Следующая встреча состоялась на квартире Кёвеша. Участвовали те же лица. Американцы вручили Хатцу свои предложения, изложенные на английском и немецком языках. Американцы хотели, чтобы венгерское командование:
— дало информацию о состоянии венгерской армии;
— сообщило сведения о дислоцирующихся в Венгрии вооруженных силах Германии (дислокация, состояние, оперативные планы и т.д.);
— направило в распоряжение англо-американского разведывательного центра в Каире венгерского курьера;
— направило венгерского представителя в штаб союзнических сил, а штаб союзников, со своей стороны, направит своего представителя в венгерский Генеральный штаб для согласования действий.
Хатц обратил внимание на то, что переданный ему документ не имеет подписи и не содержит обязательств американской стороны.
Рандоу сказал, что для связи венгерского командования с группой Донована Хатцу через Гросса будет вручена еще одна рация. Это позволит оперативно согласовывать вопросы и сообщать необходимую информацию. Американец заверил, что до тех пор, пока будет поддерживаться связь по радио, союзники не будут бомбить Будапешт. На предостережение Хатца, что Гросс связан с немецкой разведкой, Рандоу, улыбнувшись, ответил: «Гросс — наш человек и абсолютно надежен».
На следующий день Гросс принес рацию. От него Хатц узнал, что Рандоу — чешский еврей. Его настоящая фамилия Шварц. Он работает в американской разведывательной службе, одновременно являясь одним из работников «Джойнта».
Хатц в упор посмотрел на невысокого, худощавого Гросса и поставил вопрос ребром: «Гросс, скажите честно, на кого вы по-настоящему работаете? На Венгрию, на немцев, на американцев?» Гросс, не отводя глаз, ответил: «Если бы победили немцы, мне пришлось бы всю жизнь носить на груди “звезду Давида”. Моя семья находится в Венгрии и не может выехать за границу. Теперь вам станет ясно, почему и на кого я работаю».
Обстановка на фронтах быстро менялась. Судя по телеграммам, в Будапеште проявляли нетерпение. Полковник Кадар предложил Отто Хатцу немедленно выехать в Будапешт для личного доклада о ходе переговоров.
В Будапеште он почувствовал, что к ним проявляется повышенный интерес. В обсуждении стамбульских переговоров принял участие заместитель министра иностранных дел Сентмиклоши. Заместитель министра, выслушав доклад полковника Хатца, сказал, что министр иностранных дел просил передать американцам, что «мы давно не идем вместе с немцами. Венгрия находится на переходном этапе к нейтралитету. Мы хотели бы отозвать все свои войска с фронта, но немцы не позволяют сделать это. Скажите им, что новых частей на фронт мы не посылаем. В настоящее время мы ничего не можем предпринять, кроме скрытой подготовки к выходу из войны. Иначе немцы нас просто-напросто оккупируют».
Руководство высказалось за постепенное свертывание переговоров с американцами. Но следовало убедить американцев в том, что Венгрия не отказывается от переговоров вообще, а лишь считает необходимым перевести их в дипломатическое русло. Задача состоит в том, чтобы не дать повод союзникам возобновить бомбардировки венгерской столицы, сохраняя в перспективе продолжение переговоров.
Будапешт произвел на этот раз удручающее впечатление на Хатца. В правобережной части города — Буде — повсюду встречались разрушенные до основания здания. Город после захода солнца погружался в гнетущую темноту. Ночную тишину то и дело разрывал рев сирен пожарных машин и «скорой помощи». Он вернулся домой подавленным, собрал чемодан и на следующий день выехал в Турцию.
16 марта Хатц вернулся в Стамбул. На квартире Кёвеша состоялась встреча с Рандоу (Шварцем) и Коулменом. Рандоу упрекнул, что радиосвязь до сих пор не установлена. Хатц наугад сослался на неясность с позывными. Американцы обещали передать инструкции по радиосвязи и сказали, что пришлют еще две рации. (Одна из них предназначалась для Словакии.)
Рандоу успокоился и сообщил, что если Венгрия выйдет из войны раньше Румынии, то, возможно, Трансильвания останется венгерской. Что касается границы с Чехословакией, то она, по-видимому, будет сохранена, а граница с Югославией будет, вероятно, пересмотрена. Хатц узнал от Рандоу, что, согласно решениям Тегеранской конференции, Венгрия временно будет оккупирована русскими.
Через несколько дней по инициативе американцев состоялась еще одна встреча. С американской стороны в ней участвовали Макфарлан, Рандоу, Коулмен и еще один незнакомый человек, который не представился.
Хатц сообщил своим собеседникам, что у него имеются достоверные данные, что немецкой контрразведке стало известно о ведущихся в Стамбуле венгеро-американских переговорах. Он порекомендовал американцам внимательно проверить свое окружение, чтобы установить, откуда немцы получают такую информацию.
Он сообщил американским представителям о встрече с адмиралом Канарисом, заметив, что начальник германской военной разведки очень насторожился, узнав о контактах между венгерскими и американскими представителями. Хатц добавил, что за ним, вероятно, ведется наблюдение, и предложил временно свернуть работу. В заключение он высказал мнение о необходимости продолжения переговоров по дипломатическим каналам. Рандоу прервал его: «Если я вас правильно понял, вы решили порвать с нами связь? Учтите, что это означает возобновление бомбардировок венгерских городов!»
Хатц поспешил успокоить своих собеседников, заверив, что, наверное, было бы целесообразно направить американского представителя в Будапешт для прямых контактов с руководством.
Получив разрешение начальника разведки полковника Кадара, он выехал для доклада в Будапешт.
Рандеву на Мраморном море
Венгерская политическая разведка параллельно разрабатывала в Стамбуле английскую линию, возлагая на нее большие надежды.
Мне посчастливилось разыскать советскую разведчицу, которая в годы войны нелегально работала в Стамбуле. Прежде чем начать беседу, она попросила меня не называть в публикациях ее настоящего имени. Поэтому я в своем повествовании буду называть ее Фаридой. Смуглая, с гладкими черными с проседью волосами, она вполне могла сойти за турчанку. Узнав, что меня интересует деятельность венгерских представителей по установлению тайных контактов с англичанами и американцами в Стамбуле, она достала из сумочки сигарету, прикурила ее от дрожащего пламени зажигалки, глубоко затянулась и, выдыхая дым, проговорила: «Стамбул… Стамбул… Этот удивительный город до сих пор часто снится мне… Море, платаны, кипарисы… Вы никогда не бывали в Турции? Стамбул — оживленный европейский город с неповторимым восточным колоритом, который ему придают ажурные минареты мечетей, красочные турецкие базары, разноязыкая публика в порту и на улицах… Но у этого города есть и другое лицо. Рядом с щедрым гостеприимством простых турок соседствует жестокость и лицемерие тайной полиции… И не позавидуешь тому, кто попадает в ее лапы. Этот город венгерское руководство избрало местом для своих тайных операций.
