В этот же период ВЧК раскрыла и уничтожила шпионско-диверсионную организацию «Союз немцев Поволжья», существовавшую на средства германской разведки.
В июне — сентябре 1918 г. волна кулацких бунтов против Советской власти прокатилась в Сибири, на Урале, в Поволжье и в ряде северных и центральных губерний. По данным ВЧК, только по 20 губерниям Центральной России в 1918 г. было зарегистрировано 245 крупных контрреволюционных выступлений. Большая часть из них падала на летние месяцы.
Кулацкие мятежи тесно переплетались с антисоветской деятельностью черного и белого духовенства. Белогвардейцы в рясах широко использовали религиозные предрассудки и суеверия, для того чтобы натравить крестьян на Советскую власть.
В июле 1918 г. Люберецкая чрезвычайная комиссия (Московская губерния) раскрыла контрреволюционную группу в Николо-Угрешском монастыре. Разоблачение и ликвидация этого антисоветского гнезда проходили при активном участии местной крестьянской бедноты.
События развивались следующим образом.
В Николо-Угрешский монастырь к митрополиту Макарию явился представитель Люберецкого Совета и потребовал имевшихся в монастыре лошадей для нужд Военного комиссариата. Митрополит попросил подождать ответа полчаса. А в это время монахи послали в окрестные деревни гонцов с провокационным сообщением, будто бы «большевики грабят монастырь и убивают духовенство». Собравшаяся толпа пыталась устроить самосуд над представителем Советской власти, и только вмешательство крестьянина Гусева, который решительно запротестовал против самосуда, предотвратило трагический исход дела. Представителя Совета вскоре освободила беднота, прибежавшая в монастырь.
Уездная чрезвычайная комиссия, получив сообщение о событии в монастыре, решила произвести там обыск. В результате обыска в покоях митрополита были обнаружены целый ворох антисоветских проповедей, устав контрреволюционной организации и т. д.[117]
Пришлось принять самые решительные меры против этих заговорщиков в рясах.
Контрреволюционное шпионское гнездо было обнаружено и в Рузаевском уезде Пензенской губернии. В местную чрезвычайную комиссию давно поступали сведения о том, что в Яковлевском женском монастыре скрываются подозрительные лица. «Благочестивые» монахини принимали в своих кельях белогвардейских офицеров, передавая им шпионские сведения, собираемые по всей губернии.
Расследование дела Яковлевского монастыря было поручено сотруднице ВЧК Паше Путиловой. Несмотря на свою молодость — Паше Путиловой было только 18 лет, — она проявила себя зрелым коммунистом, смелым и активным работником. На работу в ВЧК она пришла в 1917 г. и с честью выполняла трудные и ответственные задания. В начале сентября 1918 г. иногородний отдел ВЧК командировал Пашу Путилову со специальным заданием в Рузаевский уезд Пензенской губернии. Прибыв в Рузаевку и ознакомившись с материалами о монастыре, она решила лично произвести там обыск. В сопровождении четырех красноармейцев Путилова приехала 5 сентября в Яковлевский женский монастырь.
Кулаки близлежащих сел, услышав о приезде чекистов, собрали толпу крестьян и двинулись к монастырю с руганью и угрозами. Понимая, что выступление спровоцировано кулаками и монахинями, Паша Путилова смело вышла навстречу крестьянам, но не успела сказать и двух слов, как кулаки и монахи сбили ее с ног и начали избивать. Когда отряд красноармейцев прискакал в монастырь, Паша была уже мертва. Озверевшее кулачье изуродовало ее до неузнаваемости.
Рузаевская уездная ЧК расстреляла семь зачинщиков бунта. Контрреволюционное гнездо в Яковлевском женском монастыре было ликвидировано [118] .
В. И. Ленин призывал к беспощадной борьбе с кулаками, выступавшими против Советской власти. «Смерть им! — писал Ленин летом 1918 г. — Ненависть и презрение к защищающим их партиям: правым эсерам, меньшевикам и теперешним левым эсерам!»[119].
В связи с контрреволюционными выступлениями кулаков в Пензенской губернии в августе 1918 г. В. И. Ленин телеграфировал:
«Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев…»[120]
Указания В. И. Ленина претворялись в жизнь местными советскими и партийными организациями, продовольственными отрядами, направляемыми в деревни из пролетарских центров.
Большую роль в борьбе с кулачеством сыграли комитеты бедноты. Комбеды создавались местными Советами в соответствии с декретом ВЦИК «Об организации деревенской бедноты и снабжении ее хлебом, предметами первой необходимости и сельскохозяйственными орудиями» и являлись опорными пунктами диктатуры пролетариата в деревне. Комбеды, руководимые коммунистами, проводили большую и многогранную работу. Они разъясняли крестьянам политику Советской власти, оказывали содействие местным Советам в заготовке хлеба, являлись инициаторами создания сельскохозяйственных коммун и т. д. Чрезвычайные комиссии также опирались на комбеды при изъятии оружия у кулаков, выявлении скрывавшихся по деревням белогвардейцев, ликвидации бандитских шаек и т. д. В свою очередь и комбеды всегда находили помощь и поддержку у чрезвычайных комиссии.
Громадную работу по борьбе с кулачеством провела чрезвычайная комиссия Восточного фронта, созданная по инициативе В. И. Ленина 16 июля 1918 г.
С первых же дней своей деятельности она установила тесный контакт с местным трудовым населением. Вот что сообщает об этом сама чрезвычайная комиссия: «Почти во всех уездах имеются комитеты деревенской бедноты, связанные через волостные комитеты с чрезкомиссиями. В этих комитетах чрезвычайные комиссии имеют колоссальную поддержку. Рядовое явление — когда два-три члена комитета бедноты ведут в чрезвычайную комиссию под конвоем скрывающегося буржуя, кулака, самогонщика, дезертировавшего красноармейца и т. д.»[121].
Об исключительной роли комбедов в борьбе с контрреволюцией в прифронтовой полосе сообщали многие уездные чрезвычайные комиссии. Так, ЯдринскаяЧК (Казанская губерния) писала: «Завязана связь с волостными комитетами, представляющими в комиссию еженедельные доклады о положении кулаков, контрреволюционной агитации, спекуляции, варке самогона и проч. Комбеды для нас — лучшая опора и лучше всяких агентов»[122].
«Комитеты бедноты, — докладывала Лапшевская ЧК, — помогают вылавливать контрреволюционеров, отбирать оставленное белогвардейцами оружие, бороться с массовой безжалостной порубкой леса…» «В уезде образовываются комбеды, с которыми мы связываемся и которые нам очень помогают в ловле офицеров, кулаков и т. д>,— сообщали из города Курмыша Симбирской губернии[123] .
В Чебоксарском уезде ЧК наряду с борьбой с контрреволюционной агентурой проводила большую политиковоспитательную работу. 15 сентября 1918 г. при ближайшем участии чрезвычайной комиссии в Чебоксарах состоялся уездный съезд комбедов. Участники съезда поклялись «не утаить ни одного куска хлеба для голодающего рабочего»[124]. Аналогичная работа проводилась в Свияжском, Спасском, Чистопольском и других уездах.
Серьезную роль в пресечении кулацких мятежей сыграли мероприятия ВЧК по ликвидации контрреволюционных агитаторов, ринувшихся в провинцию после разгрома основных заговорщических организаций в центре, а также по изъятию оружия у кулаков. В октябре ВЧК предписала своим местным органам произвести в населенных пунктах тщательную проверку вновь прибывших лиц и решительно пресекать всякие контрреволюционные попытки.
Одновременно было дано указание о разоружении всех кулаков. «При всяком сопротивлении кулаков, — говорилось в приказе об этой операции, — подавлять решительно и беспощадно, совершенно не затрагивая деревенской бедноты, а всеми силами стараться привлечь всех бедняков, в лице их комитетов деревенской бедноты, к участию в этом разоружении и обеспечении революционного тыла».
Разумеется, что операция по разоружению деревенского кулачества, несмотря на ее массовость, не могла извлечь всего оружия из деревни, но она в значительной мере укрепила положение комитетов деревенской бедноты и показала середняку силу пролетарского государства. Это способствовало повороту средних слоев крестьянства в сторону Советской власти.
Выше уже отмечалось, что в кулацких мятежах, как правило, активное участие принимало сельское духовенство. Служители культа города не отставали от деревенских «собратьев по Христу», причем духовенство высшего ранга пыталось даже выступать в роли организаторов всероссийской контрреволюции. Характерно в этом отношении дело московского протоиерея Восторгова, начатое ВЧК в июне 1918 г.
Обнаружилось это дело с незначительного факта. ВЧК стало известно, что на квартире Восторгова совершается незаконная сделка по продаже миссионерского дома. Так называемое «Братство союза ревнителей и проповедников православия», во главе которого стоял протоиерей Восторгов, однажды, запродав свой дом на Неглинной улице, решило вторично продать тот же дом петроградскому купцу 1-й гильдии Погареву. Оформление сделки, с санкции патриарха Никона было назначено на квартире Восторгова. В этот вечер туда же прибыли и чекисты. Перед ними открылась любопытная картина. За столом восседали протоиерей Восторгов, епископ Забайкальский Ефрем, редактор черносотенного журнала «Церковность» священник Карнеев, присяжный поверенный Крутицкий и купец Погарев — три священнослужителя, стряпчий и купец сидели, распивая коньяк.
