Далее Бёрджесс перешел к приходу Гитлера к власти.
«Он однажды использовал силу – неудачно. Путч Гитлера-Людендорфа. Он не забыл сломанное плечо и страх фиаско. Гитлер использует силу только против страха, и в этом был прав до сегодняшнего дня, поскольку шансы были против него. Вскоре они могут обернуться против нас. Это простая истина текущего кризиса – он взял то, что, по его мнению, мог получить. …Что делать? Только у вас есть сила и авторитет, чтобы побудить всех потенциальных союзников к действию. …Гарантия новой чешской границы должна быть сделана абсолютной, и никакого огня. …Французы должны подтвердить франко-советский пакт, а Россию следует побудить к этому, обещав консультации с нами. …Уверен, вы не стали читать до этого места, но, если все же прочитали и пожелаете встретиться со мной снова, надеюсь, не сочтете за труд приказать секретарю, чтобы он черкнул мне об этом. Мое имя есть в лондонском телефонном справочнике или в справочнике Би-би-си. С пожеланиями всяческих успехов и благодарностью, Гай Бёрджесс»[293].
Во вторник Бёрджесс сообщил о встрече Барнсу в докладной записке.
«Мистер Черчилль пожаловался, что он всегда сталкивается с плохим отношением в политических вещательных программах и на Би-би-си ему затыкают рот. …Он также сообщил, что в будущем ему еще больше будут мешать говорить, поскольку работа Би-би-си, судя по всему, полностью перешла под контроль правительства. Я заверил его, что это не так, хотя в данный момент, в порядке любезности, мы позволяем Форин Офис просматривать сценарии политических программ».
Ниже Бёрджесс приписал: «Суть в том, что У.С. Ч., кажется, очень хочет говорить»[294]. 23 ноября Гарольд Николсон записал в дневнике: «Иду в Реформ-клуб, чтобы поговорить с Гаем Бёрджессом, который в затруднении из-за Би-би-си. Он сказал, что технический рассказ адмирала Ричмонда о нашем стратегическом положении на Средиземном море (о котором было объявлено) снят с эфира после телефонного звонка Гораса Уилсона генеральному директору. Это привело его в негодование. Он хочет подать в отставку и опубликовать ее причины. Я убедил его не делать этого»[295].
Второй раз за месяц Бёрджессу мешали! Крайне раздосадованный постоянным вмешательством правительства в радиовещание и цензурой, Бёрджесс написал прошение об отставке, которому Маконахи не слишком обрадовался. «…Он может отлично работать, но его успехи скачкообразны. Он сам признает, что непоследователен и забывчив. Я рекомендую принять его отставку, понимая, что в этом случае требуется уведомление за месяц»[296].
Но порыв Бёрджесса был вызван не только уязвленным самолюбием. Он считал отставку делом принципа. В его личном деле 11 января – это был его последний день работы в корпорации – есть запись: «Ушел в отставку. Выполнять работу МИ-6 для военного министерства»[297].
Бёрджесс нашел работу в британской разведке – первым из кембриджских шпионов.
После аннексии Гитлером Австрии было создано несколько беспорядочных, частично дублирующих друг друга и подпольных организаций. Одна из них – отдел D SIS (Секретной разведывательной службы) – начал работать в апреле 1938 года, «чтобы обеспечить линии связи для негласной антинацистской пропаганды в нейтральных странах, а также координации и объединения усилий разных антинацистских организаций, тогда работавших в Европе»[298]. Его роль – организация и оснащение ячеек сопротивления, поддержка антинацистских групп, саботаж, тайные операции и подпольная пропаганда. На самом деле он уже «организовал тайную пропаганду во время Мюнхенского кризиса»[299].
Через Дэвида Футмена Бёрджесс познакомился с главой отдела – майором Лоренсом Грандом. Кембриджскому выпускнику Гранду было тридцать девять лет. Он был офицером инженерных войск и имел опыт тайных боевых действий в России, Ираке, Курдистане и Индии. Это был высокий красивый мужчина с густыми темными усами, всегда с красной гвоздикой в петлице отлично сшитого костюма, заядлый курильщик. Он всегда был полон идей и не замедлил составить план подпольных операций, от саботажа и беспорядков до пропаганды.
О деятельности Бёрджесса в течение двух следующих лет известно лишь в общих чертах. Он осуществлял связь между отделом D, министерством информации и пропагандистской организацией тайных операций, расположенной в Электра-Хаус на набережной Темзы. Это означало, по словам самого Бёрджесса, что он «занимался сразу множеством вещей» и никто толком не знал, кто его послал и чем именно он занят. Это также означало, что он имел доступ к строго конфиденциальной информации, касающейся подготовки к войне[300].
Основным местом, где его опыт как продюсера радиовещательных программ был наиболее полезен, был Объединенный радиовещательный комитет (Joint Broadcasting Committee – JBC), созданный несколькими месяцами ранее Форин Офис. В нем понимали, что необходимо контрнаступление против Гитлера. Поскольку вещание прямо на Германию было запрещено в 1936 году Международной конвенцией об использовании радиовещания, необходима была тайная радиовещательная организация[301].
МИ-6, работая с Джозефом Боллом и Джеральдом Уэлсли (позже 7-й герцог Веллингтон), уже организовали трансляцию речей Черчилля о мюнхенском кризисе по радио Люксембурга. Передавая главным образом развлекательную музыку, эта коммерческая организация была одной из самых популярных радиостанций Европы. Британское правительство заплатило за эфирное время через посредников. Теперь появилась возможность распространять позитивную информацию о Британии, ее образе жизни и ценностях[302].
JBC был своего рода «филиалом» Би-би-си. Комитетом руководила Хильда Матесон, во время Первой мировой войны работавшая в МИ-5, а в 1926–1932 годах – в Би-би-си. Ей помогал Иса Морли, также имевший опыт работы в Би-би-си. Бёрджесс был номером третьим и представлял интересы отдела D. В марте 1939 года к ним присоединился Гарольд Николсон. Открытые программы свободно передавались в нейтральные и дружественные страны на языке этих стран по телефону, на дисках или, иногда, в виде сценария. Большое внимание уделялось британским пропагандистским программам в американских сетях[303].
Тайная деятельность, в которой по большей части участвовал Бёрджесс, заключалась в производстве программ для распространения во вражеских странах, велась совместно с Электра-Хаус. Бёрджесс отвечал за разные программы, которые записывались на шеллаковые диски и тайно провозились в дипломатическом багаже или агентами в Швецию, Лихтенштейн и Германию и передавались как часть местного вещания немецких станций.
Один из аспектов деятельности Бёрджесса – создание антигитлеровских пропагандистских радиопрограмм с использованием подпольных передатчиков с радиостанций Люксембурга и Лихтенштейна, которые потом направлялись в Германию. Работа была похожа на все то, чем он занимался на Би-би-си, – подготовка сценариев и запись передачи, дающей картину жизни в Британии. Персоналу JBC было разрешено пользоваться студиями Би-би-си и оборудованием коммерческих фирм, таких как Дж. Уолтер Томпсон. Имелись также мобильные записывающие устройства, которые можно было разобрать, уложить в пару чемоданов и перевезти на машине.
Хотя текст, как правило, готовили сотрудники JBC, его нередко читали видные эмигранты, такие как писатель Томас Манн, или известные актеры, к примеру Конрад Фейдт – будущая звезда фильма «Касабланка». Среди тех, кого Бёрджесс уговорил принять участие в передаче, были Джон Десмонд Бернал, выступивший на тему «Британский вклад в науку», и президент Бенеш, теперь живший в Англии, – беседа с ним была записана 19 сентября 1939 года[304]. Благодаря своим многочисленным контактам, полученным благодаря работе на Коминтерн, Бёрджесс довольно быстро нашел места для передатчиков, и весной 1939 года радиостанции начали активное вещание.
Среди его коллег была писательница Элспет Хаксли, которая запомнила, как «Гай Бёрджесс уходил на ланч около 12:30, а возвращался, шатаясь и благоухая бренди, примерно в 15:30 или 16:00»[305]. Другой коллегой была Мура Будберг – до тех пор, пока МИ-5, державшая ее под наблюдением с 1920-х годов, не потребовала ее перевода. Будберг имела весьма экзотическое прошлое. Она была любовницей бывшего российского премьера Александра Керенского, Максима Горького и Герберта Уэллса, во время Первой мировой войны попавшего на Лубянку по обвинению в шпионаже на англичан. Возможно, его правильно подозревали в том, что он был русским агентом. Она стала близким другом Бёрджесса[306].
Нам известно немногое о записях JBC, но представление о работе Бёрджесса в этот период можно получить из дневника Гарольда Николсона. 5 мая он записал, что «Бёрджесс хочет договориться с Женевой о передаче иностранных новостей со станции Л[иги] Н[аций] регулярно каждый час». 13 июня: «Он рассказал мне ужасные истории о своем детстве. В перерывах мы обсуждали иностранное вещание». 26 июля: «Ко мне зашел Гай Бёрджесс. Он очень хорошо организовывает вещание»[307].
