В здании английского посольства было арестовано до 40 белогвардейцев. Во время обыска чекисты изъяли много оружия и документов, уличающих английское посольство в подрывной работе против Советской республики.
Одновременно операция проводилась и в Москве. Первый обыск был произведен по адресу, привезенному Берзиным из Петрограда. В доме № 3 по Шереметьевскому переулку проживала артистка Елизавета Оттен, на квартире которой была устроена явка для шпионов Сиднея Рейли. На допросе артистка созналась, что она часто встречалась с «Константином» и передавала ему бумаги, получаемые от различных лиц.
Засада, оставленная в квартире Оттен, вскоре арестовала пришедшую сюда Марию Фриде. У нее были обнаружены шпионские сводки и донесения о поездках в Тулу, Орел, Воронеж и другие города. Все эти сведения были собраны ее братом, бывшим подполковником Фриде, служившим в Главном управлении военных сообщений Красной Армии. После ареста Фриде рассказал, что он снабжал своих иностранных хозяев секретными сведениями о передвижении советских войск и шпионскими материалами о внутреннем положении Советской России. Фриде, между прочим, сообщил, что он, пользуясь своим служебным положением, выдал американскому шпиону Каламатиано[134] удостоверение на имя Сергея Николаевича Серпуховского, с которым тот уехал на Восточный фронт.
1 сентября ВЧК произвела обыск в частной французской гимназии, где скрывался крупный французский шпион Анри Вертамон. Вертамон приехал в Россию как беженец и устроился работать во французской гимназии. Задержать шпиона не удалось, но при обыске было найдено 18 фунтов пироксилина, спрятанных в железных банках, 39 капсюлей от динамитных шашек, шифр и 28 тысяч рублей, причем 16 тысяч было запрятано в тросточке. Обнаружение пироксилина полностью подтверждало первоначальные данные ВЧК о Вертамоне как об одном из руководителей шпионско-диверсионной работы в Советской России.
В ночь с 31 августа на 1 сентября на одной из конспиративных квартир был арестован и Локкарт. Он вначале отказывался назвать себя, но, когда его привели в ВЧК, сообщил свою фамилию. Ему сказали, что он, как дипломатический представитель, будет немедленно освобожден, но не пожелает ли господин Локкарт дать какие-либо объяснения по поводу попытки подкупа командира советской военной части?
Локкарт стал категорически отрицать свои сношения с Берзиным. Когда же ему были точно указаны даты их встреч и показаны некоторые документы, он заявил, что его положение дипломатического представителя должно избавить его от каких-либо вопросов. На это Локкарту было указано, что его не допрашивают как арестованного, а обращаются к нему с вопросом, чтобы дать ему возможность доказать, что некий господин Локкарт — организатор антисоветского заговора и господин Локкарт— английский дипломатический представитель — разные лица.
«На подобное предложение оправдаться, — сообщалось в газете «Известия», — изобличенный английский дипломатический представитель ничего не ответил и в большом смущении покинул ВЧК»[135].
Через несколько дней Локкарт, впрочем, был вновь арестован. На этот раз он был задержан в связи с тем, что английское правительство арестовало в Лондоне Μ. М. Литвинова и других советских представителей. После освобождения Литвинова Локкарт также был освобожден и выслан из Советской России.
В связи с арестом советских представителей в Лондоне ВЧК решила задержать всех иностранных дипломатов, находившихся в Москве. Американскому консулу Пулю удалось бежать с помощью шпиона Вордвела, возглавлявшего тогда миссию американского «Красного креста» в России, а остальные дипломаты успели перебраться в здание норвежского посольства. Советское правительство не хотело нарушить экстерриториальности посольства Норвегии, поскольку последняя
___________________________
Отсутствуют стр. 104, 105
+++++++++++++++++++++++++++
Мероприятия Советского правительства против послов-заговорщиков вызвали переполох у империалистов Антанты. Правительства Англии и Франции решили угрозами заставить Советскую власть отказаться от борьбы с подрывной работой иностранных дипломатов.
6 сентября английский министр иностранных дел Бальфур прислал Наркоминделу телеграмму, в которой требовал «немедленного удовлетворения и строгого наказания всякого ответственного или принимавшего участие» в аресте Локкарта лица.
Б аналогичном тоне была составлена и нота французского министра иностранных дел Пишона.
Советское правительство ответило через Наркоминдел, что оно полностью соблюдало дипломатическую неприкосновенность иностранных представителей и правила международного обшения. Но дипломатическую неприкосновенность иностранные представители использовали как ширму для своей заговорщической деятельности, превратив посольства в штаб-квартиры контрреволюционеров. «Поэтому, — говорилось в советской ноте, — Правительство РСФСР поставлено в необходимость создать для лиц, уличенных в заговорах, такие условия, при которых они лишены были бы возможности продолжать дальше свою преступную с точки зрения международного права деятельность.
Когда английские и французские войска продвигаются по территории РСФСР для поддержки открытых мятежей против Советской власти и дипломатические представители этих держав внутри России создают организацию для государственного переворота и захвата власти, — правительство РСФСР принуждено во что бы то ни стало принять необходимые меры самообороны»[136].
Твердая позиция Советского правительства, его спокойные, полные достоинства ответы на угрозы показали всему миру, что Советская власть обладает достаточной решимостью для того, чтобы защищать себя от посягательств контрреволюционных заговорщиков.
Суд над шпионами и диверсантами из организации Локкарта — Греиара — Рейли состоялся в конце ноября 1918 г. На скамье подсудимых находились 12 заговорщи-ков-шпионов во главе с Каламатиано, три посредницы в передаче шпионских сведений и четыре укрывателя шпионов. Локкарта, Гренара, Рейли и Вертамона судили заочно. Остальных обвиняемых защищали 12 адвокатов[137]. К сожалению, стенограмма судебного процесса не велась, и мы вынуждены пользоваться только краткими сообщениями периодической печати[138]. Суд подтвердил все основные данные предварительного следствия. Тем не менее приговор Ревтрибунала был крайне мягок. Локкарт, Гренар, Рейли и Вертамон были признаны врагами трудящегося народа и объявлены вне закона. Восемь подсудимых были приговорены к пятилетнему тюремному заключению с применением принудительных работ. Восемь участников шпионажа были помилованы и отпущены на свободу. Из 19 обвиняемых только два человека — американский шпион Каламатиано и бывший подполковник А. В. Фриде были приговорены к расстрелу [139].
Ликвидировав заговор Локкарта, ВЧК нанесла сокрушительный удар по планам англо-франко-американских империалистов и одержала победу, равную по своему значению победе в крупном военном сражении.
7. Советская республика — единый военный лагерь
30 августа 1918 г. в 6 часов вечера В. И. Ленин выехал на митинг рабочих завода бывш. Михельсона, на Серпуховскую улицу. Незадолго до этого он выступал на многолюдном народном митинге в Хлебной бирже. Как обычно, Ленин ехал без охраны.
По окончании митинга на заводе Михельсона В. И. Ленин, сопровождаемый рабочими, вышел из гранатного цеха и направился к машине. Неожиданно раздался выстрел, за ним второй и третий. Две пули впились в тело Ленина. Он упал в нескольких шагах от машины. Как впоследствии выяснилось, пули были отравлены ядом.
Стрелявшая в В. И. Ленина террористка пыталась скрыться, но дети рабочих, находившиеся во дворе завода и видевшие преступницу, указали на нее рабочим. Она была схвачена и доставлена в ВЧК.
Фанни Каплан, стрелявшая в Ленина, оказалась членом партии эсеров, которая по заданию англо-французских империалистов организовывала террористические акты против руководителей Коммунистической партии и Советского правительства.
Раны, нанесенные Владимиру Ильичу, были тяжелыми. Много часов пролежал он в беспамятстве. Только на третий день врачи с уверенностью сказали, что Ленин будет жить. Железный организм Ильича победил ранение и яд.
Весть о злодейском покушении на жизнь вождя международного пролетариата, создателя и руководителя социалистического государства, потрясла трудящихся всего мира. Отовсюду шли гневные телеграммы, письма, резолюции с требованием беспощадно покарать контрреволюционеров, посягнувших на драгоценную жизнь В. И. Ленина.
В течение ночи на 31 августа, а также все последующие сутки здание Моссовета буквально осаждали представители рабочих организаций, справлявшиеся о состоянии здоровья своего вождя. Газета «Известия» сообщала: «Предательский выстрел в товарища Ленина кипит в сердцах пролетариата… Весь пролетариат Москвы готов прибегнуть к самым решительным мерам для беспощадного подавления контрреволюции»[140].
