7 апреля 1945 года начальник Политического управления 1-го Украинского фронта гвардии генерал-майор Ящечкин подписал свой доклад начальнику Главного политического управления Красной Армии А. С. Щербакову о политико-воспитательной работе с новым пополнением из числа советских граждан, освобождённых из неволи и плена. Внимательное чтение одного этого документа позволяет посмотреть на проблему изнасилований немок нашими военнослужащими вполне трезвым взглядом и многое увидеть в нужном ракурсе.
Генерал Ящечкин сообщал:
«За время боёв на территории Германии соединения и части фронта несколько раз восполнили свои боевые потери в людях за счёт советских граждан призывного возраста, освобождённых из немецкой неволи. На 20 марта было направлено в части более 40 000 человек…
Из 100 человек нового пополнения, поступившего в 36-й пластунский полк соединения, где начальником политотдела подполковник Петрашин, находились в Германии: до 1 года – 5, от 1 года до 2 лет – 55, от 2 до 3 лет – 34 и свыше 3 лет – 6 человек.
Новое пополнение из числа советских граждан, освобождённых из немецкой неволи, значительно засорено враждебными элементами. Среди него немало выявлено немецких шпионов, диверсантов, власовцев, лиц, служивших в немецкой армии и учреждениях. Большая часть этих людей специально оставлена или заслана немецким командованием для шпионской и диверсионной деятельности. В соединении, где начальником политотдела генерал-майор Воронов, выявлено в среде нового пополнения 11 предателей Родины, среди которых три бывших советских военнослужащих, добровольно перешедших на сторону врага, два агента гестапо и один фольксштурмовец – Беккер Борис Григорьевич, уроженец и житель города Сталинграда, 1912 г. рождения, принял в 1942 году немецкое подданство, вступил в карательный отряд немцев, активно участвовал в расстрелах и избиениях… В 1943 году Беккер добровольно эвакуировался в Германию, где работал на военном заводе. Он вступил в фольксштурм, прошёл специальную подготовку и был оставлен немцами в нашем тылу для борьбы с Красной Армией…
На распропагандирование молодых бойцов в запасных полках времени не было, так как боевая обстановка настоятельно требовала быстрого введения в бой пополнения…»
Ящечкин приводил и любопытные конкретные примеры:
«Красноармеец Гришко распространял среди бойцов провокационный слух о том, что якобы «на берлинском направлении немцы пустили 3000 танков, смяли войска маршала Жукова и заняли более 3000 населенных пунктов. Поэтому мы (1-й Украинский фронт маршала Конева. – С.К.) здесь и остановились»…
Красноармеец Воронкин в разговоре с бойцами на строительстве обороны сказал: «В 1941 году нас предали и сейчас предадут, так что напрасно мы копаем эти ямы. У немцев мне было лучше. Я совершил роковую ошибку, что не ушёл вглубь Германии. Как начнутся бои, можно будет удрать».
Красноармеец Берсонев, придя в подразделение, спросил: «Есть ли в роте автомашина? А то, когда немцы перейдут в наступление, пешком от них не убежишь»…»
Это говорилось в 1945-м, а не в 1941 году!
Такие настроения не были массовыми, но они были. Реально были! Ведь в Действующей армии служили не только Матросов и Талалихин, но и обыкновенные шкурники, а то и уголовники, бывшие или потенциальные. Говоря языком теории вероятностей, это был негативный край полей «шляпы Гаусса» – нормального закона распределения.
Нормой был обычный человек, не рвущийся вперёд, но идущий в атаку, не бросающий оружие в бою и воюющий по принципу: «Ни на что не напрашивайся, ни от чего не отказывайся».
Однако имелись же и негативные отклонения от нормы! В соединении, где начальником политотдела был полковник Королёв, командир отдельного истребительного противотанкового дивизиона 1-го Украинского фронта лейтенант Латругин расстрелял в боевой обстановке трёх бойцов нового пополнения за бегство с поля боя.
В 1945 году!
Бросали винтовки, уничтожали документы и дезертировали не только в 1941 году, но и в 1945-м! Заместитель начальника политуправления 3-го Украинского фронта полковник Катугин в апреле 1945 года сообщал начальнику ГлавПУ РККА (а также секретарю ЦК и Московского горкома) А. С. Щербакову о чрезвычайных происшествиях (ЧП) по фронту за март 1945 года.
По сравнению с февралём количество ЧП по соединениям и частям фронта уменьшилось с 216 до 197, по характеру же ЧП распределялись так:
Дезертирство – 115 случаев
Членовредительство – 52 случая
Контрреволюционная агитация – 7 случаев
Террористические акты
против офицерского состава – 2 случая
Мародёрства и насилия – 21 случай.
Вряд ли это была полная статистика: никто из командиров и политработников особо «хвалиться» негативом не рвался. Но масштаб явления официальная статистика выявляла. И он был ничтожным.
Но он был.
Спрашивается, если каким-нибудь Берсоневу или Воронкину, упомянутым в донесении генерала Ящечкина, подвернулся бы удобный случай «пощупать бабёнку», они использовали бы его или нет?
Да ещё если бы они к тому же дезертировали?
Даже среди сорока тысяч не очень политически и морально устойчивого нового пополнения 1-го Украинского фронта берсоневы и воронкины составляли абсолютное меньшинство. Но если такими были хотя бы пять из ста, то только это новое пополнение только одного фронта давало две тысячи потенциальных или реальных насильников!
Только по одному фронту и только из неустойчивого пополнения.
А в составе одного 1-го Украинского фронта находились сотни тысяч человек. Всего же три фронта, участвующие Берлинской операции, имели в своём составе (вместе с тылами) два с половиной миллиона человек.
Это только на Берлинском направлении!
Прикинем…
Если несдержанным негодяем оказался бы хотя бы один из ста «человеков с ружьём», это даёт двадцать пять тысяч потенциальных или реальных насильников в дополнение к тем двум, о которых было уже сказано.
А если одного и того же насильника разберёт охота, и он пойдёт на насилие ещё раз?
А если ещё раз?
Рано или поздно его, конечно, завернут и сдадут в трибунал. Но статистику-то он, дрянь этакая, уже повысил.
Это ведь, господа хорошие «демократы», законы больших чисел! Даже в самой рыцарственной армии всегда найдётся горстка (один на сто и даже один на пять разве это много?) подлецов.
Плюс увезённые в Германию и теперь репатриирующиеся на Родину (в реальности нередко бесконтрольно и неорганизованно бредущие по дорогам рушащегося рейха) сотни тысяч гражданских мужчин. И многие из них, ох, как натерпелись от немцев лиха! А нервы расшатаны, а дремучие инстинкты разбужены…
Плюс не забудем, переодетые в советскую военную форму немецкие террористы из «Вервольфа». Этим насиловать всех, находящихся в пределах досягаемости, немок было вменено в прямую, так сказать, служебную обязанность самим характером и смыслом их деятельности. Причем они ещё и изуродовать их были обязаны для убедительности и требуемого психологического эффекта.
Кое-что на сей счёт я позднее сообщу.
А если какую-то молодую немку из городка, через который прошла советская воинская часть, прижал в углу немецкий дезертир, она что так и кричала об этом на всех углах или сваливала всё на «русских варваров»?
Да, какая-то часть изнасилований совершалась и обычными солдатами и офицерами, не сумевшими сдержаться. Но так ли много было этих случаев? По официальным данным Политуправления 3-го Украинского фронта, на территории Австрии нашими военнослужащими было допущено не более двадцати одного изнасилования за март месяц 1945 года. На деле их было, конечно, больше, но даже если считать, что стал известен лишь один случай из десяти, реальная цифра – примерно двести случаев.
Сделаем скидку на то, что в Австрии ожесточённость боёв была невысокой по сравнению с непосредственно Германией, и вероятность насилия русских там была объективно ниже. Приняв вполне корректный коэффициент 5, получим до одной тысячи изнасилований в самой Германии за месяц.
Конечно, даже несколько тысяч случаев – это уже массовое явление. Тем более несколько десятков тысяч случаев. Однако с учётом всего приходится удивляться не тому, что в Германии в 1945 году имели место изнасилования немок русскими, а тому, что их было так немного.
Вот две ситуации, с темой связанные не прямо, но прочно.
Во время Висло-Одерской операции у польского села Ветковице был подбит Ил-2 лётчика-штурмовика В. В. Шишкина. Сев на «вынужденную» рядом с немецкими окопами, Шишкин и его воздушный стрелок А. В. Хренов сразу же приняли бой. Огнём бортовых пулемётов они уничтожили более пятидесяти солдат, а когда патроны кончились, отстреливались из пистолетов. Хренов был убит, тяжело раненный Шишкин взят в плен. Злость немцев была понятна: этот русский со своим товарищем только что уложил половину полноценной роты! Не было бы удивительным, если бы Шишкина тут же расстреляли. Однако вышло омерзительно: Шишкину выкололи глаза, отрезали язык, сожгли до костей ступни ног, а на спине вырезали пятиконечную звезду.
