В качестве примера можно привести рассказ бывшего секретаря Коломенского (город в Московской области. — Прим. ред.) горкома ВКП(б) М.К. Плужникова, который командовал одной из групп, участвовавших в налете на немецкий штаб.
В середине ноября 1941 года партизанскому отряду Виктора Карасева (доукомплектованному диверсионными группами из Москвы и Коломны и Высокинским партизанским отрядом[236] (общая численность отряда — 320 человек). — Прим. ред.) предстояло разгромить штаб корпуса немецко-фашистских войск, который находился в райцентре Угодско-Заводского района Московской области. По данным разведки, в штабе и его подразделениях насчитывалось до четырех тысяч солдат и офицеров.
Отряд 21 ноября 1941 года перешел линию фронта (на самом деле покинул позиции Красной Армии и ушел в леса, где не было немцев. — Прим. ред.) и за двое суток по лесным тропам совершил стокилометровый марш-бросок, избежав соприкосновения с противником (сделать это в огромном лесном массиве при наличии проводников было несложно. — Прим. ред.). В 8–10 километрах от объекта атаки отрад, соблюдая необходимые предосторожности, расположился на отдых в густом дубовом лесу.
Разведка подтвердила место расположения служб штаба вражеского корпуса, численность его подразделений и характер охраны. Штаб тщательно охранялся до 2 часов ночи. Позднее фашистские молодчики несли караульную службу довольно небрежно (учитывая педантичность немцев, это утверждение звучит странно. — Прим. ред.).
Виктор Карасев, проанализировав данные разведки, распределил своих людей на девять групп, поставив перед каждой особую боевую задачу. Чтобы лучше опознавать в темноте командиров групп, на головном уборе и левом рукаве каждого из них были прикреплены белые повязки. Паролем было слово «Родина», отзывом — «Москва».
Налет был назначен на 2 часа ночи 24 ноября. К этому времени группы заняли исходные рубежи и ждали сигнала. Под прикрытием темноты отряд небольшими перебежками приблизился к населенному пункту и залег. В небо взметнулись две зеленые ракеты. Это был сигнал к действию. В ход пошли противотанковые гранаты и бутылки с горючей смесью, потом застрекотали автоматы, защелкали пистолеты и винтовки.
Задача по уничтожению вражеских гнезд и поджогу объектов противника была выполнена полностью. Хотя при этом был ранен Виктор Карасев. В ходе боя, продолжавшегося около 2 часов, гитлеровцы были частично уничтожены, частично обращены в бегство. Был захвачен портфель с важными документами, переданными немедленно советскому командованию.[237]
А воспоминания участников той операции были опубликованы в журнале «Новый мир» (№ 1 за 1978 год) в повести Евгения Носкова и Александра Тараданкина «Председатель из Угодки».
Г.А. Шидповский (помощник командира взвода батальона особого назначения): «В Муковнино и произошла первая встреча В.В. Жабо с угодскими партизанами и группами, подошедшими сюда из нашего тыла… Мы все уже знали, что идем за линию фронта в тыл врага на очень опасное дело. До этого поговаривали, что идем чуть ли не на верную смерть… Потом нас всех построили на окраине деревни в каре. В середину вошел полковник Иовлев и обратился к нам с речью. Он говорил: «Вы должны выполнить ответственнейшее задание и принести оперативные документы, которые нужны для того, чтобы начать наступление на врага».
Капитан В.В. Жабо (фронтовая газета «Красноармейская правда» от 4 декабря 1941 г.): «С первого же шага организуем разведку. Это важное дело поручаем боевому командиру лейтенанту Карасеву. Двигаемся днем и ночью. Когда до объекта оставалось шесть километров, остановились на привал. Надо было разведать все до мелочей и разработать план атаки».
М.С. Лобакин: «Без всяких приключений добрались до окраины Угодского Завода. Перебегали от дерева к дереву. Темнота — хоть глаз выколи. По нам хлестко ударил пулемет. Мы хорошо видели, откуда огонь. Миша Задков, перебегая за маленькими елочками, пошел вперед, потом пополз. Через несколько минут — оглушительный взрыв. Задков запыхавшись бежит к нам. Стало светлее, где-то начались пожары. Навстречу поднялись фигуры гитлеровцев. Швырнул гранату. Мы подбежали к почте, кинули в окна гранаты, а потом бутылки КС. И сразу из окон вырвались языки пламени. Загорелся склад с горючим. Рвались бочки с бензином. Стало совсем светло. Мы начали отходить к лесу».
Г.А. Шидловский: «В нашей группе было около 30 бойцов. Наш объект — свиносовхоз. Было известно, что там у фашистов находится склад. К объекту вышли точно. Уже началась стрельба, и, не дожидаясь ракеты, по команде мы открыли огонь и — вперед. Увидели цистерны. Проводник от угодских партизан показал, где что находится. Стали бросать гранаты. Из чердака горящего дома по нам застрочил пулемет. Потом что-то взорвалось, и он умолк. А мы стали отходить: оставаться у загоревшихся цистерн было опасно».
В.И. Касторнов: «Мы достигли сараев, что находились за зданием райисполкома. На освещенной дорожке стоял немецкий часовой. Помню, он забеспокоился, закричал: «Хальт!». Три раза эдак выкрикивал. Мы этого часового сняли. Потом кругом началась стрельба, взвилась сигнальная ракета, прозвучала команда: «Вперед! Ура!» У нас были бутылки с горючей смесью, гранаты. Я стал внизу у дома, а Гурьянов сразу кинулся к дверям. Я сам не был в здании райисполкома. Но видел, как немцы начали прыгать из окон. Стрелял по ним».[238]
Отдельные ошибки и странности в рассказах можно списать на почтенный возраст рассказчиков. Сколько лет прошло с ноября 1941 года. Могли что-то позабыть или перепутать. Например, приписать Виктору Карасеву авторство разработанной операции.
Ветераны не рассказали о том, что группа, которая атаковала штаб, в течение двух суток уходила от преследования врага. Потом ее командир — Михаил Гурьянов был дважды ранен и попал в плен. Фашисты схватили комиссара, стали пытать. Но пытки не сломили его. Комиссара казнили 27 ноября 1941 года. Посмертно ему было присвоено звание Героя Советского Союза 16 февраля 1942 года.[239] Вот версия его гибели, которую можно встретить в некоторых художественно-документальных повестях. Она основана на сообщении Управления НКВД по г. Москве и Московской области в МК и МГК ВКП(б) о героях истребительных батальонов и партизанских отрядов, сражавшихся в Подмосковье и павших в боях за Родину:
«…Последние два года т. Гурьянов был председателем исполкома райсовета Угодско-Заводского района…
…Когда сводный партизанский отряд направился к Угодскому Заводу для налета на немцев, Гурьянов говорил товарищам: «Я пойду громить офицеров в здание райисполкома. Явлюсь туда и скажу им: «Выходи, пришел настоящий хозяин!»
После боя при возвращении в лагерь т. Гурьянов, делясь своими впечатлениями, говорил: «Ну и дали же мы им жару!» Гурьянов рассказал, как на несколько секунд он потерял сознание от взрыва противотанковой гранаты. Захватив с собою раненого командира отряда т. Карасева, Гурьянов вместе с 10 товарищами ускоренным маршем стал пробираться на базу. Не доходя километров 5 до базы, он вместе с партизаном Каревым пошел впереди группы кратчайшим путем, стремясь как можно скорей попасть в землянку, развести там костер и приготовить пищу для изголодавшихся товарищей. Когда те пришли в землянку, то ни Гурьянова, ни Карева там не оказалось. Как было впоследствии установлено, Гурьянов вместе с Каревым нарвался на немецкую засаду и попал в руки гестаповцев. Они несколько дней подряд пытали Гурьянова. Вначале он не называл себя. Но местный житель Меркулов, продавшийся немцам, опознал его…
Под вечер 27.XI. 1941 г. товарищ Гурьянов был повешен на железных балках райисполкомовского здания. Во время казни все население было разогнано по домам, так как немцы знали, что Гурьянов умрет героем. Но, несмотря на это, некоторые из жителей, притаившись за заборами и за дверьми своих домов, были свидетелями последних минут героя…»[240]
При каких обстоятельствах комиссар отрада Виктора Карасева попал во вражескую засаду — мы этого никогда не узнаем. Доверять процитированным выше воспоминаниям мы бы не советовали. А пока были живы свидетели, никто не пытался провести исторического расследования. Всего же, по данным советских историков, потери партизан составили 18 убитых, 87 раненых и 37 пропавших без вести. Хотя об этом участники той операции сообщить забывают.
А вот жаловаться на память начальнику штаба истребительных батальонов УНКВД Московской области подполковнику Филиппову, который в декабре 1941 года подписал документ, где освещался ход подготовки и проведения операции, было бы странно. Учитывая то, что эта справка предназначалась для «узкого круга руководителей» органов госбезопасности и страны, можно предположить, что он изложил все точно.
