Агенту Освальду, принесшему эту липу, наоборот, выплатили дополнительную премию в 5000 марок и перевели с повышением оклада в распоряжение Смирнова. Через некоторое время Смирнов поручил Освальду раздобыть фотографии пороховых погребов, выдав в качестве аванса 4000 марок. В результате наблюдения выяснилось, что все время, которое агент (бывший писарь Свеаборгской крепости) попросил для выполнения задания, он просидел в собственной квартире, а через-два дня явился в условленное место со снимками. О случившемся Смирнов доложил Бобрищеву, и тот принял решение об «эвакуации» Освальда на территорию РСФСР. Проворовавшегося и изолгавшегося агента напоили до беспамятства и на советском пароходе «Коммунар» доставили в Петроград. Вскоре из Петроградского Особого отдела пришло сообщение о том, что Освальд расстрелян.
В начале 1922 года Смирнов был назначен внешним нелегальным резидентом Разведупра в Финляндии и продолжал активно собирать сведения о командном составе финской армии и ее техническом оснащении.
После неудавшейся 1 декабря 1924 года попытки совершить в Таллине коммунистический переворот Москва предписала проверить финансовые дела МОПРа за границей. Для выполнения этой задачи в Эстонии, Швеции и Дании был назначен Смирнов, временно наделенный полномочиями резидента-ревизора. Он выехал из Гельсингфорса по паспорту финского лесопромышленника и на пароходе прибыл в Таллин. Первая же ревизия дала показательный материал. Комитет МОПРа состоял из пяти человек, из которых двое были уголовниками. Остальные трое были типичными портовыми босяками. Растрата превышала 300 000 марок. А финансовым документом был замасленный листок бумаги. Составленный Смирновым акт никто из «активистов» не подписал.
В Швеции дело обстояло не лучше: местный казначей выправил себе заграничный паспорт и, прихватив с собой 189 000 шведских крон, отплыл в Северную Америку. Таким образом, проверять было нечего, так как касса состояла из груды расписок и партийного билета кассира. Соответствующий акт об исчезновении денег и кассира. был скреплен подписями оставшихся членов правления.
И лишь в Дании касса была относительно цела, хотя, как водится, без недостачи не обошлось. Партком возместил растраченную сумму, а все члены правления МОПРа были исключены из партии. И в довершение всего, когда Смирнов вернулся в Гельсингфорс, он был арестован финской контрразведкой, перехватившей следующих к нему курьеров на границе с СССР.
К тому времени Смирнов знал, что его младший брат расстрелян за принадлежность к организации «экономических вредителей», а мать и другой брат бежали в Румынию, а оттуда в Бразилию. Поэтому Смирнов выразил желание сотрудничать с финской контрразведкой и выдал всех известных ему сотрудников и агентов Разведупра в Финляндии и других странах. За предательство он был приговорен в СССР к расстрелу. Финский суд, учтя факт сотрудничества Смирнова с контрразведкой, приговорил его к двум годам тюрьмы, освободившись в 1927 году, он уехал в Бразилию к родным.
В 1925 году перебежал на Запад Владимир Степанович Нестерович, более известный под фамилией Ярославский.
Он родился в 1895 году. С началом Первой мировой войны пошел на фронт, участвовал в боевых действиях и к началу революции имел звание штабс-капитана. Восторженно приняв свержение царизма он в 1917 году вступил в Коммунистическую партию, а впоследствии сражался в рядах Красной Армии, командуя знаменитой кавалерийской «Железной заволжской бригадой». Под его началом бригада воевала на Восточном и Южном фронтах, а затем была переброшена на Украину для борьбы с махновцами. За проявленную в боях отвагу Ярославский был награжден орденом Красного Знамени и наградным оружием.
По окончании Гражданской войны Ярославский учился в Военной академии, после чего был направлен на работу в Разведупр РККА. В 1923 году его назначили нелегальным резидентом в Вену. Из Вены он координировал работу по балканским странам. Поворотным пунктом в его работе в ГРУ стал взрыв в Софийском кафедральном соборе, организованный членами болгарской коммунистической партии по указанию и при поддержке Коминтерна и ГРУ.
Целью взрыва, организованного 16 апреля 1925 года, было убийство главы болгарского правительства Александра Цанкова, пришедшего к власти в результате военного переворота 9 июня 1923 года, и членов его кабинета. После ликвидации правительства, по замыслу организаторов этого теракта, должны были начаться рабочие вооруженные выступления, а затем и пролетарская революция. Но вся эта безумная затея провалилась. Хотя бомба взорвалась во время службы и погибло около 150 человек, ни Цанков, ни его министры не пострадали. Все непосредственные участники покушения были казнены, а на коммунистов обрушился шквал репрессий.
Ярославский, прекрасно осведомленный об истинных причинах и руководителях взрыва, решил порвать с ГРУ и выехал в Германию. Вскоре после этого в ОГПУ поступило донесение о том, что, находясь в Германии, Ярославский имел контакты с представителями английской разведки. Последнее крайне обеспокоило Москву. Начальник ИНО ОГПУ М.А. Трилиссер отдал приказ о ликвидации Ярославского, и 6 августа 1925 года Ярославский был отравлен в одном из кафе города Майнца работниками военного аппарата германской Компартии братьями Голке. А 29 августа 1925 года Трилиссер отправил резиденту ИНО ОГПУ в Берлине следующую телеграмму, в которой предписывалось установить англичанина с которым контактировал Смирнов.
Позднее, после задержания на территории СССР английского разведчика С. Рейли, было установлено, что Ярославский установил контакт именно с ним. В Москве и Берлине было проведено тщательное расследование, но никаких дополнительных материалов о связях Ярославского с Рейли так и не было получено.
В том же 1925 году из-за сходных причин порвал с ГРУ нелегальный резидент в Прибалтике Игнатий Дзевалтовский. Его ожидала та же участь. В декабре 1925 года по приказу того же Трилиссера он также был отравлен.
В 1927 году произошел еще целый ряд провалов в деятельности советских спецслужб. В мае 1927 года англичанами был произведен и обыск в помещении Всесоюзного кооперативного общества «Аркос». «Аркос» был учрежден и зарегистрирован советской торговой организацией в 1920 году в Лондоне как частное акционерное общество с ограниченной ответственностью. В 1923 году советское правительство разрешило «Аркосу» ведение торговых операций на территории РСФСР. К началу 1927 года «Аркос» стал крупнейшим советским экспортно-импортным объединением в Англии.
Англичане не без основания полагали, что «Аркос» служит «крышей» для сотрудников советской разведки, и 12 мая 1927 года в помещениях общества был проведен обыск, в результате которого были захвачены почта и шифры. Несколько советских граждан-сотрудников «Аркоса» пытались воспрепятствовать обыску, и к ним была применена сила. Во время обыска полицейские обнаружили, что советский шифровальщик Антон Миллер в подвале сжигал документы, разведя, костер в одном из сейфов. Через девять дней, когда совслужащие работавшие в «Аркосе», были отозваны в Москву, Миллера среди них не оказалось. В связи С этим владелец левой газеты «Дейли геральд» сделал запрос в парламенте в адрес министерства внутренних дел относительно судьбы Миллера. В полученном ответе говорилось о том, что касаться этого вопроса публично нецелесообразно.
То, что шифровальщик Миллер стал перебежчиком, не вызывает сомнений. Но вот когда он стал работать на англичан? Дело в том, что с 1920 года британская служба военной шифровки (ШШПС), читала все дипломатические, разведывательные шифротелеграммы СССР. После обыска в «Аркосе» британское правительство, несмотря на протест главы шифровальной службы, приняло решение опубликовать в печати избранные места из дешифрованной советской секретной переписки, чтобы оправдать разрыв дипломатических отношений с СССР. А 26 мая 1927 года Чемберлен информировал советского поверенного в делах А. Розенгольца, что правительство его величества разрывает дипломатические отношения с Советским Союзом, поскольку тот ведет антибританскую шпионскую деятельность и пропаганду. Своему официальному заявлению Чемберлен придал неофициальный оттенок. Обращаясь к Розенгольцу, он процитировал его телеграмму, посланную 1 апреля, и сказал: «В ней вы просите материалы, которые позволят вам поддержать политическую кампанию против правительства Его Величества».
В результате майских событий в Лондоне вся система безопасности советских посольств, торговых миссий и резидентур разведки была изменена. Была коренным образом изменена система шифрования, и с тех пор использовалась трудоемкая, но при правильном использовании очень надежная «одноразовая система».
Первого января 1928 года из кишлака Лютфабад на самом юге Туркмении в Персию бежали бывший секретарь И. Сталина Борис Георгиевич Бажанов и секретный агент ОГПУ, Аркадий Романович Биргер более известный под фамилией Максимов. Личность Бажанова хорошо известна (например, по его мемуарам «Воспоминания бывшего секретаря Сталина»), он не был сотрудником советских спецслужб, и рассказ о его жизненном пути не входит в задачу авторов книги. А вот судьба второго перебежчика — Максимова — довольно поучительна.
