— Послушайте, — сказал Мазур. — Но это же означает… Это не в возможностях коммерсантов или криминала…
— Ну, вопрос, конечно, дискуссионный — в наши-то дурные времена… Однако в данном конкретном случае вы правы. Ваша пресловутая «Синильга» и шизофреник Прохор — не более чем размалеванный занавес. Не исключаю, в самом начале это и впрямь было частное сафари для земляков и зарубежных друзей — но потом «Синильгу» так набили агентурой, что можно со спокойной совестью говорить о ней, как о филиале «соседей»… Ну да, — сказал он скучным, будничным тоном, — это «соседи», вы в какой-то момент подошли вплотную к разгадке. Совершенно правильно подметили, что они позволили себе некоторую беззаботность, как люди, совершенно не предполагавшие, что на их объекты могут нападать диверсанты извне… Впрочем, трудно винить их за такое легкомыслие. На них и в самом деле никогда практически не нападали, привыкли, что все их боятся и уважают… Подставьте их в уравнение вместо иксов-игреков — и все сойдется… Абсолютно все. Даже обормот Крайко, который остановил киску Катеньку с целью проверить, не передают ли вам записок в судке с котлетою — и, чуть разведя пальчики, уронил туда крохотную, незаметную таблеточку… ну, я вам уже рассказывал, что с вами было бы в результате. При известной ловкости это проделывается незаметно, но Катенька была строжайше проинструктирована и чего-то в этом роде ждала. Приятно сознавать, что я просчитал все правильно, следующий ход, в общем, так и просчитывался — чтобы окончательно все запутать, вас следовало убрать.
— И Крайко…
— Дело житейское, — усмехнулся Глаголев. — В наших долгих и теплых отношениях с «соседями» факт самый обыденный — мы к ним проводим своих дятлов, они к нам, тут уж как кому повезет… Вы еще не поняли, в чем таится главная пикантность? В самом деле?
— Значит, где-то в штабах все-таки сидит «крот»…
— Господи боже мой! — поморщился Глаголев. — Положительно, я начинаю думать, что судьба свела с идеалистом и романтиком… Нет никаких «кротов». Нет в этой игре никаких иностранных агентов — кроме тех, что сидят через пару комнат отсюда. Есть только две отечественные конторы, которые упоенно преследуют свои интересы. По большому счету «соседям» плевать на успех или провал «Меч-рыбы». Для них гораздо важнее собственные успехи. Вы представляете, что такое — держать в кулаке охотника на людей, нашего милого вице-президента, а в будущем, очень даже вероятно, и президента США? Где-то я их понимаю: перспективы головокружительные… Возможно, при другом раскладе мы бы попытались либо перехватить у них добычу, либо подключиться к игре. Но у меня другой приказ: топить этого сукина сына еще до выборов. Вполне можно успеть. А если даже произойдет накладка и до инаугурации не успеем, ничего страшного. Неделя-другая тут роли не играет, вице-президенты вылетают в отставку, как намыленные, прецеденты известны…
— Лихо… — сказал Мазур.
— Если уж пошел откровенный разговор, идти надо до конца, — произнес Глаголев с той же хищной улыбкой. — У вас нет ни единого шанса соскочить с поезда. Повторяю, вы вляпались в игру, где кое для кого награда простая, но чрезвычайно ценная — жизнь. Дело в том, что операция «Тайга» — как ее назвал какой-то идиот — проводится исключительно армейцами двух стран. Без малейшего участия политиков. Если это выплывет наружу раньше времени — наши заокеанские партнеры получат астрономические сроки там, у себя, а мы, соответственно, здесь. Или, если они не успеют покинуть матушку-Россию, вся компания будет обживать здешнюю зону — потому что с точки зрения законов обеих стран все мы не более чем теплая компания государственных изменников… Мы играем без политиков. Ну их к черту. Бывают ситуации, когда солдаты всегда договорятся… Выгода обоюдная: если все пройдет гладко, наши коллеги по ту сторону океана сохранят за собой кое-какие крайне им необходимые угодья, на которые уже положили глаз друзья мистера Дреймена и всерьез намереваются с его помощью впоследствии отобрать у армии. А мы, со своей стороны, получим трудами подельщиков кое-какие выгоды на переговорах по обычным вооружениям в Европе. Ситуация проста: двое на необитаемом острове, у одного есть спички, у другого — коробка… Не стану врать, что я с вами был полностью откровенен, но не соврал ни разу и главное изложил. Понимаете, почему? — Он замолчал, пытливо глядя на Мазура, потом хохотнул: — Понимаете… Обратной дороги вам нет. Невозможно отказаться и тихонечко уйти. Во-первых, я вас не выпущу. Во-вторых, если и выпущу, очень скоро вас прикончит Крайко. — Он похлопал Мазура по колену. — Ну, а когда вы окажетесь на корабле, смыться оттуда будет и вовсе невозможно, против четверых моих мальчиков не потянете… Как говорится, попала собака в колесо — пищи, но беги. Ну, а после того, как вы возьмете «Заимку», которую вы просто обязаны взять, не будет никакой необходимости за вами надзирать. Потому что единственной вашей защитой от «соседей» станем мы. Ну, как я вас перевербовал, Штирлиц?
— Значит, командир группы — это фикция?
— Отчего же, — сказал Глаголев. — Вы, в конце концов, опытный диверсант, бывали на «Заимке», имеете там парочку личных врагов… Вы остаетесь командиром, пока не сделаете неосторожного шага в сторону. В этом случае, уж не посетуйте, вас мягко и незамедлительно покритикуют, последний раз в вашей жизни… По-моему, условия не столь уж обременительные, а?
— Если бы я мог вам верить…
— Уж простите за пошлую фразу, но нет у вас выбора, — сказал Глаголев. — Или рассчитываете на здравый смысл Лаврика? Увы, придется положиться на мое слово. Мы не предатели. И янки — тоже. Все так и обстоит — армейцы двух стран решили поправить кое-какие несообразности политической жизни, ко взаимной выгоде. Есть и личные мотивы, понятно. Открою вам один секрет: мы с Кацубой — малость проштрафившиеся. Оказались во глубине сибирских руд, словно в почетной ссылке. А я вдобавок уже здесь лопухнулся самым позорным образом. Сумел поправить дело, но все равно пятно осталось… Для нас это — шанс с большой буквы. Для вас — тем более. В игре задействованы не только сухопутные «большие звезды», но и флотские. Вернетесь героем — героем и будете. Победа все спишет. Попадетесь «соседям» — шлепнут на месте, пожалуй, не доведут до трибунала ни вас, ни всех остальных…
— А там есть кассеты? — тусклым голосом спросил Мазур, глядя в пол.
— Есть. Я не зря отправляю вас в такой спешке. Сегодня утречком мы взяли человека, приехавшего в Шантарск с «Заимки». И поговорили по душам. Там хранится еще один комплект видеоархива. Они, как вы совершенно справедливо подметили, все еще не допускают мысли, что на них могут напасть, притихли с окончанием охотничьего сезона, сделали генеральную уборочку, отпустили по домам часть персонала, всяких там кухонных мужиков и баб, но ликвидировать объект никто не собирается. Так вот, его не будут искать суток двое. Потом, конечно, забеспокоятся, а очень скоро — всполошатся. Меня пока не подозревают, но не стоит благодушествовать… В общем, у вас — двое суток. Я, пока вы валялись в беспамятстве, имел дипломатичную беседу с Лавриком. Он считает, что ваша столь внезапная смерть от инфаркта на территории базы — не вполне то, что подходит для данной ситуации. И потому я без труда его убедил: гораздо лучше будет, если вы все же выкарабкаетесь трудами реаниматоров, но по дороге на аэродром попадете в аварию. — Он вскользь глянул на часы. — И часика через два вы в нее попадете. Я вам гарантирую красиво пылающую на обочине машину и штучки три обожженных до полной неузнаваемости трупов — в моргах, куда свозят бомжей, этого бесхозного добра… Смею думать, «соседей» это окончательно запутает — то есть они решат, что все концы убраны и дело закончено…
Мазур посмотрел ему в глаза:
— А где гарантии, что я все же воскресну?
— Как дите малое, честное слово, — усмехнулся Глаголев. — Какие, к черту, гарантии? На бумажке, что ли, написать: «Обязуюсь не отрывать каперангу Мазуру умную головушку, в чем и подписуюсь?» Гарантии у вас простые — каста. Вы морской житель, а я сухопутный, но мы все же оба — армия. Армия, которая играет против своего старого конкурента, отнюдь не впервые в истории, кстати… И верить приходится не мне, многогрешному, а, я бы выразился, типичному представителю вашей же касты… Это уже на подсознательном уровне — собаки всегда объединяются против кошки, не требуя друг у друга гарантий.
— А волки сплошь и рядом рвут друг друга.
Глаголев поморщился:
— У нас мало времени, чтобы играть в слова…
— Ну, а если я все же предпочту красиво погибнуть? От полной безысходности и невозможности разобраться, где тут истина?
— Сдаваться пойдете?
— Хотя бы, предположим, я пройду через ваших мальчиков…
