Пожалуй, здесь можно проследить прямую связь: тот же срок — осень 1942 года, те же ссылки на генералитет. Главное в этом расчете: победы на советско-германском фронте! Тот же Вайцзеккер в своем дневнике вспоминает (со слов бывшего немецкого посла в Москве Шуленбурга), что Гитлер обещал 15 августа 1941 года войти в Москву, а 1 октября победоносно завершить войну на Востоке. Это не получилось в 1941 году. Летом 1942 года в Берлине снова тешили себя надеждами. Но наступил Сталинград…
А если бы не было Сталинграда? Сейчас, постигнув весь размах закулисных интриг, мы можем добавить ко многим историческим последствиям этой великой битвы и то обстоятельство, что она нанесла удар по попыткам свернуть западных союзников с пути антигитлеровской борьбы. Недаром бывший государственный секретарь США Корделл Хэлл писал впоследствии: «Мы всегда должны помнить, что своей героической борьбой против Германии русские, очевидно, спасли союзников от сепаратного мира. Такой мир унизил бы нас и открыл двери для следующей тридцатилетней войны».
6. ЭТО БЫЛО В СОРОК ТРЕТЬЕМ
Не только писатель, но и историк-исследователь имеет право на «свою тему». Она приходит не сразу, но постепенно так завладевает тобой, что из книги в книгу хочется ею заниматься, — особенно когда видишь, что она приобретает и общественный интерес. Как-то я познакомился в западногерманском городе Мюнстере с Куртом Прицколейтом — автором книг, пользовавшихся в первые послевоенные годы большой известностью в ФРГ, ГДР и других странах. Они касались одной темы: влияния крупных фирм на германскую политику XIX и XX веков. Первая из них, озаглавленная «Боссы, банки, биржи» и вышедшая в 1954 году, произвела подлинную сенсацию. Тогда в ФРГ было далеко не модно разоблачать влияние промышленных и финансовых монополий на политику. Затем последовала книга «Новые господа», за ней «Кому принадлежит Германия».
— Утверждают, — сказал я моему новому знакомому, — что вы все время пишете одну и ту же книгу…
Прицколейт улыбнулся:
— Я слышу это часто и преимущественно от тех, кому не нравятся мои разоблачения связи сегодняшних хозяев экономики ФРГ с хозяевами нацистского государства. Но я спокойно переношу подобный упрек…
Я долго знакомился с колоссальным архивом, собранным Прицколейтом за многие годы. В нем не содержалось особо секретных документов. Ведь достаточно было собирать и внимательно изучать экономические разделы газет, отчеты акционерных компаний, а потом сопоставить их с документами, оглашенными на процессе в Нюрнберге, — и картина становилась ясной. Но Прицколейт считал своим долгом все время добавлять к ней новые «мазки», результаты своих дальнейших исследований и сравнений.
Теперь я готов выслушать такой же упрек. В конце 50-х годов случай натолкнул меня на тему, которая не отпускает до сегодняшнего дня, до этой книги. В чехословацкой газете «Руде право» я заметил небольшую статью моего друга, бывшего корреспондента газеты в Берлине Карела Доудеры. Речь шла о том, что существуют документы о секретных переговорах Аллена Даллеса с эмиссарами СС в 1943 году, свидетельствующие о нечестной и нечистой игре, которую вел уполномоченный стратегической разведки США. Приводились несколько цитат из документов и фотокопия меморандума из архива VI Главного управления имперской безопасности СС, которое распорядилось немедленно навести справки о личности Даллеса.
Даллес, 1943-й год? Это заставило меня задуматься. До того времени была известна книга самого Даллеса «Подпольная Германия», в которой говорилось о его переговорах с эмиссарами СС в 1945 году. Известна была тогда и советская публикация на эту тему, принадлежавшая перу историков Александра Галкина и Олега Накропина. Но в 1943 году? Я срочно связался с Прагой и попросил Доудеру прислать мне документы, упоминавшиеся в статье. Доудера выполнил просьбу, сообщив дополнительно, что эти документы были обнаружены в западноберлинском документальном центре, принадлежавшем американским оккупационным властям, однако последние вовсе не намеревались предавать их гласности. Поэтому на документах отсутствовали необходимые архивные сигнатуры, что затрудняло их использование в научной публикации: ведь там необходимо указать архив, исходные данные, номер папки, страницу и так далее.
Здесь на пользу пошло занимаемое мною «промежуточное амплуа» между публицистом и историографом. Так родилась статья, которую журнал «Новое время» поручил написать автору этих строк и известному специалисту по изобличению тайных замыслов империализма Семену Николаевичу Ростовскому. Мне, тогда еще начинавшему журналисту, было почетно работать вместе с автором знаменитых книг «Гитлер над Европой» и «Гитлер против СССР», написанных С. Н. Ростовским в 30-х годах под псевдонимом Эрнст Генри. Под этим псевдонимом маститый исследователь неутомимо работает до сего дня…
Публикация появилась. В ней были преданы гласности два из четырех документов, обнаруженных в Западном Берлине. Первый представлял собой сопроводительное письмо к донесению доверенного лица СС о беседах в Швейцарии с Даллесом, в котором запрашивались данные о Даллесе. Второй — запись бесед двух представителей СС с тем же Даллесом. Еще две записи продолжали ту же тему, однако избранный для публикации документ был более подробен и существен. В нем содержались основные пункты, по которым шел обмен мнениями во время переговоров в Швейцарии, и, что самое главное, высказывания Даллеса в беседе с принцем Максом-Эгоном Гогенлоэ (Даллес выступал в документе под псевдонимом м-р Балл) по коренным вопросам войны и послевоенного устройства Европы. Тем самым впервые — кроме подтверждения самого факта секретных переговоров — документально выявлялось их политическое содержание. А именно это всегда было самым трудным при исследовании контактов подобного рода!
Читатель этой книги немного позже познакомится с «оригиналами», из которых сможет составить живое представление о том, какие темы и вопросы обсуждались «высокими договаривающимися сторонами» в швейцарской тиши. Но, поскольку многое предвосхищено предыдущими публикациями, уже сейчас можно зафиксировать основные пункты переговоров:
— стремление найти «общий язык», проявленное с обеих сторон и направленное на выяснение «основ послевоенного мира»;
— готовность Даллеса отойти от рузвельтовского принципа «безоговорочной капитуляции»;
— его готовность предоставить Германии роль «фактора порядка» в послевоенной Европе;
— принципиальное одобрение Даллесом национал-социализма;
— его заявления явно антисоветского характера;
— договоренность о продолжении контактов.
И этого было бы достаточно, чтобы оценить далеко идущий смысл встречи в Швейцарии. Однако хотелось узнать больше — не говоря уже о том, что надо было с максимальной убедительностью опровергнуть все попытки защитников Даллеса отрицать сам факт встреч в 1943 году. Документы — дело весомое, но, может быть, можно найти свидетеля?
Аллен Даллес скончался в 1968 году. Он, как известно по его книгам, не пожелал признаться в своих интригах.
Второй американский участник, скрывавшийся под псевдонимом Робертс, не был идентифицирован. Мнения различных исследователей о его личности расходились.
Принц Макс-Эгон Гогенлоэ жил после войны в Испании, мемуаров не публиковал.
Был четвертый — Бауэр. Кто он, где он?
…Читатель поймет волнение автора, когда дежурный администратор белградского отеля «Славия», куда меня забросила очередная длительная командировка (белградская встреча участников общеевропейского совещания длилась долго), передал мне письмо из Австрии, из поместья Хинтерталь, что близ Зальцбурга. Его отправитель, г-н Рейнхард Шпитци, извещал, что у него «было три псевдонима — Бауэр, Альфонсо, Гербер; Гогенлоэ именовался Паульсом; м-р Балл это Аллен Даллес, м-р Робертс — Тайлер, финансовый эксперт в Женеве». Это значило, что после долгих поисков я напал на человека, действительно являвшегося участником женевских переговоров.
Обменявшись письмами, мы договорились встретиться — благо мой очередной маршрут пролегал близ Зальцбурга. Несколько часов подряд я записывал рассказ Рейнхарда Шпитци в номере мюнхенского «Кайзерхофа». Зная, что историки не жалуют устных свидетельств, я попросил моего нового знакомого изложить «суть дела» в письменном виде и вообще заняться мемуарами. В результате я вложил в мою папку «Гогенлоэ» 19 плотно напечатанных страниц.
…Все началось, когда убеждения и намерения принца Макса-Эгона Гогенлоэ, еще в 1938–1939 годах пытавшегося наладить английские контакты гитлеровской Германии, совпали с планами гауптштурмфюрера СС Шпитци — бывшего адъютанта Риббентропа и доверенного лица обеих немецких разведслужб (ведомств Канариса и Шелленберга). В 1942 году Гогенлоэ, продолжавший свои тайные контакты с английскими представителями и после начала войны, решил перебраться в Испанию в безобидном качестве руководителя так называемой «Западной дирекции» заводов «Шкода», акционером которых он являлся. Вот слова Шпитци: «Оттуда, наряду с нормальными гешефтами, можно было завязывать связи с Западом, действуя в интересах разумных людей в аппарате власти Германии. Я должен был ему (Гогенлоэ. — Л. Б.) помогать в этом деле».
