Правда, германское начальство быстро пришло в себя. По личному приказу Гитлера к Балатону уже двигались подкрепления — еще три танковых дивизии и одна пехотная. Но и советское командование узнало об этом. Ставка забрала из состава 2-го Украинского фронта 6-ю танковую армию генерала Кравченко и передала 3-му Украинскому. Она двинулась навстречу вражеским бронированным резервам и в суровом столкновении отбросила их. На флангах сражения обозначились два клина, подсекающих и обтекающих ядро неприятельской группировки, 6-ю танковую армию СС. А вот это врагу очень не понравилось, эсэсовскую армию принялись вытаскивать их клещей.
Но она стала отходить беспорядочно. Снялись с позиций именно те части, которые удерживали фланги. Наши войска поднажали, и коридор мешка сузился до 2,5 км. Его с двух сторон простреливали не только пушками, но и минометами, пулеметами. Остатки 6-й танковой армии СС выбирались под огнем, загромоздили дорогу брошенными обозами, пушками, трупами. Полного уничтожения все-таки избежали, однако фронт стал распадаться. Ставка фюрера и штаб Шернера надеялись восстановить его по реке Раба. Здесь уже строились линии дотов, траншеи, проволочные заграждения. Но правое крыло 3-го Украинского фронта — танкисты Кравченко, 5-й гвардейский кавалерийский корпус Горшкова, авангарды стрелков на автомашинах — стремительно рванули вперед. Они обогнали перемешавшиеся колонны вермахта, СС, венгерских солдат. Перескочили через реку, разогнали копошившихся строителей и овладели линиями укреплений, и впрямь очень сильных, но… пустых. Вражеские войска не успели занять их.
Гитлеровская верхушка психовала и дергалась. Сыпались громы и молнии, отставки, новые указания. Фюрер требовал во что бы то ни стало удержать нефтеносный район Надьканижа. Сюда начали перебрасывать 2-ю танковую армию. Но и наши военачальники отлично представляли, что враг будет цепляться за этот район. Нетрудно было предвидеть и другое. В ходе сражений нефтеносные скважины, трубопроводы, резервуары разольются морями пожаров. Однако Толбухин постарался предотвратить подобное развитие событий. Он направил в дерзкий рейд кавалерийский корпус Горшкова.
Донские казаки двинулись через болота, считавшиеся непроходимыми. На этом участке русских не ждали, стояло лишь жиденькое прикрытие. Корпус ухитрился проскочить через линию фронта быстро и скрытно, проскакал по неприятельской территории 70 км и вынырнул за спиной у неприятельских дивизий, собиравшихся оборонять Надьканижу. Эффект оказался именно таким, как рассчитывали. Когда разнеслось известие, что в тылу разгуливают казаки, все войска, наспех стянутые сюда, обратились в бегство. Надьканижу со всеми месторождениями и нефтеперегонными заводами захватили в полной сохранности.
Столь же успешно наступал северный сосед Толбухина, 2-й Украинский фронт Малиновского. Он сокрушил германскую полосу обороны на реке Грон, в прорыв вошла 1-я гвардейская конно-механизированная группа Плиева — кавалерийский и танковый корпуса. Немцы пробовали восстановить фронт по рубежам других притоков Дуная: на Нитре, Ваге. Однако казаки и танкисты мчались вдоль Дуная, сминая заслоны, опережая бегущих врагов. Вместе с ними, по реке, двигалась Дунайская флотилия, поддерживая наступающих артиллерией, подвозя снабжение. А с воздуха прорыв Плиева прикрывали полки 5-й воздушной армии, расчищали дорогу бомбежками и штурмовками. Немецкие самолеты вообще не смели встречаться с русскими. При одном лишь появлении наших истребителей спешили убраться подобру-поздорову.
1 апреля войска 2-го Украинского вышли на подступы к Братиславе. Гитлеровцы и местные нацисты из «Гвардии Глинки» мобилизовали население на оборонительные работы, понарыли рвов, окопов, понаставили огневых точек. Но оборону готовили впопыхах, и укрепления сгрудились с восточной стороны города — откуда ожидали штурма. Обнаружив это, Малиновский приказал обойти Братиславу с северо-запада. Гарнизон переполошился. Принялся перекидывать войска с восточной окраины на противоположную. Но начался разброд. Одни защитники отбивались и отстреливались. А другие смекнули, что русский маневр отрезает их от своих. Озирались, как бы ускользнуть из окружения. За два дня оборону подавили. 4 апреля по улицам Братиславы шагали наши солдаты. Им летели букеты весенних цветов. Много цветов. Они были на танковой броне, на кабинах машин, в руках солдат и офицеров, сыпались на мостовые, под кирзовые сапоги и гусеницы…
В Вене цветов не было. Вокруг огромного города разверзлись настоящие ущелья противотанковых рвов, выросли леса бетонных надолбов и проволочных заграждений, раскинулись минные поля. Минировались мосты через Дунай и его притоки. Улицы перекрылись линиями ежей, надолбов, баррикад, дома и подвалы приспосабливались к длительной обороне. Хотя воинство для сражения за Вену представляло собой сборную солянку. Сюда откатились ошметки 8 танковых и 1 пехотной дивизий из состава 6-й танковой армии СС, к ним присоединили курсантов местной военной школы, сформировали 4 полка из полицейских и 15 батальонов фольксштурма.
С севера на Вену повернула 46-я армия 2-го Украинского фронта. А с трех других сторон город обкладывали войска 3-го Украинского: 4-я гвардейская армия приближалась с юго-востока, 6-я танковая — с юга и юго-запада, а 9-я гвардейская обходила с запада, окружая обороняющуюся группировку. С 5 апреля завязались бои на подступах, и сразу же они приняли исключительно упорный характер. 46-ю армию гитлеровцы к Вене не подпустили, замкнуть кольцо вокруг города не позволяли. Советские соединения, выдвигавшиеся к австрийской столице с южной и восточной стороны, тоже уперлись в сплошные полосы укреплений, попали под ливни огня и продвинуться не могли.
Но глубокий обход 9-й гвардейской армии оказался для защитников неожиданным. Случилось примерно то же, что в Братиславе. О том, что русские могут появиться с западной стороны, в горячке сражения не задумывались, силы гарнизона оттянулись на противоположные окраины. Гвардейцы опрокинули противостоящие части, углубились на 16–18 км. Толбухин немедленно использовал обозначившийся успех, двинул на этот же участок 6-ю танковую армию. 7 апреля она совершила марш вокруг города, соединилась с 9-й гвардейской, прошла через массив Венского леса и ворвалась на окраины Вены.
Немцы лихорадочно силились выправить промах, перетасовывали силы. Но передвижки заметили другие советские армии, нажали на своих участках. Оборона стала поддаваться. За трое суток непрерывных атак врага стиснули в центре города. И тем не менее поредевший гарнизон продолжал отчаянно отбиваться. Из мостов остался невзорванным один, Имперский. Через него пролегала последняя дорога, связывающая защитников Вены с остальной Австрией и Германией, через него еще просачивались подкрепления. Командование фронта попыталось перекрыть эту дорогу. Бронекатера Дунайской флотилии под шквальным огнем высадили батальон десантников. Но добраться до моста им не дали. Пришлось залечь и окапываться в 400 метрах от моста.
Положение обсудили на Военном Совете фронта и наметили общий штурм — одновременно ударить всем армиям, действующим в Вене. Были уточнены цели для артиллерии и авиации. Они заранее начали обрабатывать основные узлы сопротивления. 13 апреля развернулись совместные атаки с разных сторон. Возле Имперского моста высадился второй десант и все-таки захватил его. Предотвратил взрыв заминированных пролетов и устоев, перекрыл последнюю отдушину гарнизону. Измученные вражеские отряды начали поднимать белые флаги. Сперва робко, потом их становилось все больше. Жители тоже вывешивали из окон любые предметы, способные заменить белые флаги: простыни, наволочки, полотенца.
В эти же дни возобновилась битва за Кенигсберг. Произведя перегруппировку, 6 апреля Василевский начал штурм самого города. Его всерьез объявляли и считали неприступной крепостью, но бомбардировка и атаки были настолько мощными, организованы настолько четко и умело, что Кенигсберг продержался всего три дня! Штурмовые отряды стискивали гитлеровцев к центру города. А здесь их принялись истреблять. Только в одной 18-й воздушной армии Голованова и только за один 45-минутный налет вечером 7 апреля 516 бомбардировщиков сбросили на Кенигсберг 3742 крупнокалиберных бомбы. А вместе с 18-й воздушной врага громили 4-я воздушная армия, авиация Балтийского флота, бушевал артиллерийский ураган.
В такой обстановке начальник гарнизона генерал Лаш запросил разрешения пробиваться из города на Земландский полуостров. Гитлер запретил. Ведь падение Кенигсберга стало бы колоссальной моральной катастрофой для всей Германии. Наоборот, группировке на Земландском полуострове полетел приказ пробиваться и спасать Кенигсберг. Но наша авиация и артиллерия пресекли атаки с Земландского полуострова почти без участия пехоты. Развеяли вулканами огня и осколков. А окруженным стало совсем невмоготу. 9 апреля они начали выбрасывать белые флаги. Лаш приказал прекратить борьбу. Гитлер за это приговорил его к смерти, но заочно. Генерал был уже в плену вместе с 94 тыс. своих подчиненных. Более 40 тыс. остались мертвыми под руинами Кенигсберга. Гауляйтер Восточной Пруссии Кох сумел сбежать на корабле в Данию. А Василевский опять дал войскам передохнуть, его артиллерийские кулаки сменили позиции. Грянула атака на Земландский полуостров и последний прусский порт, Пиллау. Его взяли 25 апреля.
