3-я глава – «Организация охраны и обороны русских границ» – предусматривает изучение правительственных мероприятий по фортификационной защите рубежей страны.
4-я глава – «Московские воеводы» – содержит очерки о наиболее видных русских полководцах XV – начала XVI века: Иване Васильевиче Стриге Оболенском, Даниле Дмитриевиче Холмском, Даниле Васильевиче Щене, Иване Васильевиче Хабаре Симском, Иване Михайловиче Воротынском, Василии Васильевиче Немом Шуйском.
Глава 1. Состав и внутреннее устройство вооруженных сил Русского государства в конце XV – первой трети XVI века
Военные задачи, выдвинутые руководителями страны в XV – начале XVI веков, определили внутреннюю структуру вооруженных сил Русского государства, которая прошла проверку и коррекцию непосредственно в ходе боевых действий. Их история освещается во второй части этой книги. Новая организация вооруженных сил пришла на смену прежнему военному устройству, представляющему собой сложную комбинацию дружинного (дворового) войска и городовых ополченских полков, которые могли быть и конными, и пешими.
Организация обычного для прежней эпохи городового ополченского войска была прослежена Ю. Г. Алексеевым на примере существовавшего в Псковском государстве. Походное войско называлось «силой». Состояло оно из «рубленной рати» (знатных и состоятельных псковичей, мобилизованных по определенному раскладу – «разрубу») и аналогичных подразделений, сформированных из «пригорожан», высланных псковскими «пригородами». В пограничных городах были небольшие гарнизоны, возглавляемые воеводами (иногда – князьями-воеводами), выбираемыми на вече.
Совокупные вооруженные силы усиливались за счет отрядов «охвочих людей» – добровольцев, не подпадавших под мобилизацию, но готовых идти в поход на свой страх и риск. В обязательном порядке те представители беднейшего населения, из которого и выкрикивали «охвочих людей», привлекались на военную службу лишь в исключительных случаях – когда происходило вторжение вражеских войск, представлявшее реальную угрозу Пскову и его «пригородам». При других обстоятельствах их служба была добровольной.
Мобилизации – «разрубы» – проводись среди той части горожан, которая могла выставить в поле конных воинов, хорошо вооруженных и имеющих возможность снарядиться для участия в боевых действиях.
Иными были возможности и, соответственно, задачи «охвочих человек». Их отряды (что особенно подчеркивалось, составленные из «нерубленных людей») действовали на отдельном направлении, преследуя достаточно узкие цели – захват добычи и пленных. Однако они были способны отвлечь внимание неприятеля, вынужденного дробить свои силы, прикрывая разоряемые территории. Как правило, «охвочими людьми» становились бедняки, не имеющие возможности приобрести качественное оружие и доспехи, другую необходимую воину справу (снаряжение). Иногда отряды «нерубленных человек» могли объединяться в самостоятельное войско (со своим воеводой), но оно использовалось на направлении, где встреча с боевыми частями противника была маловероятна. В большинстве случаев, когда такое войско привлекалось к боевым операциям, это происходило на озерах и реках. Таким образом «охвочие люди» становились воинами судовой рати[295]. Со временем «рубленная рать» трансформировалась в «посошную», также комплектуемую по определенному раскладу, но для выполнения менее значимых задач, в основном связанных с инженерными работами и снабжением главных сил русского войска.
На первых порах реорганизация московского войска осуществлялась двумя способами. Во-первых, путем использования многочисленных служилых людей «Государева двора», которым стал запрещаться отъезд от московских князей к литовскому и к другим владетельным венценосцам. Расширились варианты привлечения землевладельцев к несению военной службы со своих вотчин. Во-вторых, путем пополнения состава русского войска за счет постоянных военных отрядов (полков) тех удельных князей, владения которых включались в состав Московского государства. Часть из них (преимущественно верховские князья, владения которых лежали в верховьях реки Оки и граничили с претендовавшим на них Великим княжеством Литовским), получая звание «слуги», сохраняла право иметь свой полк и в дальнейшем. Уже тогда остро встал вопрос материального обеспечения воинов, состоявших на государевой службе. Для решения этой проблемы правительство Ивана III, получившее в ходе подчинения Новгородской вечевой республики и Тверского княжества большой фонд населенных земель, приступило к массовой раздаче значительной части их служилым людям. Таким образом были заложены основы организации поместного войска, являвшегося ядром московской армии, его главной ударной силой на протяжении всего изучаемого периода.
Все остальные ратные люди, в том числе и мобилизуемые в помощь им посошные люди, в походах и сражениях распределялись по полкам дворянской рати, усиливая ее боевые возможности. Чтобы правильно оценить их, необходимо изучить не только состав и структуру московского войска, его вооружение, но и организацию прохождения службы (походной, городовой, засечной, дозорной) различными категориями ратных людей.
В первые годы княжения Ивана III ядром московского войска оставался великокняжеский «двор», а также «дворы» удельных князей и бояр, состоявшие из «слуг вольных», «слуг под дворским» и боярских «послужильцев». По мере присоединения к Московскому государству новых территорий росло число дружин, переходивших на службу великому князю и пополнявших ряды его конного войска. Необходимость упорядочения этой массы военного люда, установления единых правил службы и материального обеспечения вынудила власти начать реорганизацию вооруженных сил, в ходе которой мелкий княжеский и боярский вассалитет превратился в государевых служилых людей – помещиков, получавших за свою службу в условное держание земельные дачи.
Так было создано конное поместное войско – ядро и главная ударная сила вооруженных сил Московского государства. Основную массу нового войска составляли дворяне и дети боярские. Только некоторым из них выпадало счастье служить при великом князе в составе «Государева двора», воины которого получали более щедрое земельное и денежное жалованье. Большая часть детей боярских, переходя на московскую службу, оставалась на прежнем месте жительства или переселялась правительством в другие города. Будучи причисленными к служилым людям какого-либо города, воины-помещики именовались городовыми детьми боярскими, организуясь в уездные корпорации: новгородские, костромские, тверские, ярославские, коломенские, калужские, кашинские, ростовские, переяславские, рязанские и другие. Впервые «дворовые» и «городовые» дети боярские по отдельности упоминались составителем Московского летописного свода при воспроизведении событий 1469 года – похода рати воеводы Константина Александровича Беззубцева на Казань[296].
Основная служба ратных людей проходила в территориальных полках, на время войны сводившихся в традиционные боевые части – Большой полк, Передовой полк, Полк правой руки, Полк левой руки, Сторожевой полк, с 1524 года – Ертаульный полк (впервые сформирован в этом году, во время похода на Казань). Формального деления на сотни в полках тогда не было. Такие подразделения, как низшая структурная единица поместной конницы, фиксируются источниками только с лета 1552 года[297]. Во второй половине XV – первой половине XVI века в боевых действиях – в составе полков или вне их – действовали воеводские отряды, в которых могло быть 100 детей боярских или же 60. Ими руководили командиры, называвшиеся воеводами, и не иначе[298]. Так, при формировании в 1469 году в Великом Устюге походного войска Данилы Васильевича Ярославского, состоявшего из устюжских и вологодских отрядов численностью около 1000 ратников, в качестве младших воевод, по сути, сотенных командиров, в Устюг были отправлены 9 детей боярских из «Двора» великого князя[299].
Историки, изучавшие проблему формирования поместной конницы, разошлись во мнении, обсуждая проблему происхождения страты «дети боярские». Часть считала их изначально худородными слугами бояр, сопровождавшими господ в походах и сражениях (И. Н. Болтин, Н. М. Карамзин, Р. М. Зотов, Н. С. Голицын, Д. И. Багалей и Н. П. Павлов-Сильванский). Другие, вслед за М. М. Щербатовым, видели в них знатных молодых людей из боярских родов (А. Рейц, Н. Г. Устрялов, И. Д. Беляев, И. А. Порай-Кошиц, М. Т. Яблочков, М. Ф. Владимирский-Буданов, П. Н. Мрочек-Дроздовский, Д. Я. Самоквасов, Д. И. Иловайский, В. И. Сергеевич, М. А. Дьяконов, А. Е. Пресняков). Ситуация изменилась, по Щербатову, только при Иване Грозном, который стал жаловать чином сын боярский «многих из низкого состояния людей»[300].
