Открыв дверцу, Григорий выглянул и проворчал:
— Ну, че тебе еще?
— Товарищ генерал, поезжайте за мной! Я обеспечу вам зеленую улицу! — предложил капитан.
— Зеленую? Вот это по-нашенски, по-русски! Спасибо, Толя! — поблагодарил Колпаченко.
Капитан бегом возвратился к своей машине, и через минуту, под вой милицейской сирены, Колпаченко и Григорий на бешеной скорости понеслись к цели — к Моздоку. На пути к нему подвижные посты ГИБДД передавали их друг другу, как самую бесценную эстафету. Вероломная, подлая война, развязанная тбилисскими правителями против Южной Осетии, привела в движение гигантские народные силы.
Первой забурлила Северная Осетия-Алания, за ней — Северный Кавказ, а потом всколыхнулась вся остальная Россия. Десятки тысяч добровольцев, стихийно сорганизовавшись в отряды, двинулись на помощь югоосетинскому народу. Его беда, подобно огню в горниле, сметала с душ людей окалину черствости и пробуждала в них, казалось бы, утраченные за последние 17 лет лихолетья и смуты чувство братской солидарности и готовность к самопожертвованию.
Глава вторая
Никто, кроме нас
(для справки: девиз десантников)
В Моздоке обжигающе смертоносное дыхание близкой войны ощущалось повсюду. На дорогах, идущих в Южную Осетию, столбом стояла пыль — это двигались походные колонны 58-й армии. Улицы города патрулировали усиленные милицейские и наряды гарнизонной комендатуры. Въезд на аэродром перегораживали ежи из колючей проволоки. В воздухе непрерывно стоял рев мощных авиационных моторов, тяжелые транспортные самолеты один за другим заходили на посадку. Военная машина России пришла в движение.
На въездном КПП бдительные контролеры тщательно проверили документы у Колпаченко и Гогоберидзе, потом осмотрели машину и только тогда разрешили въезд на территорию части. Не останавливаясь у штаба, они проехали в конец посадочной полосы, где разгружался огромный Ил. Из его чрева с грохотом выкатывались БТР, БРДМ и выстраивались в походную колонну. Прямо на поле аэродрома обустраивался первый десантный полк, здесь же, под масксетью, разворачивал работу полевой командный пункт 76-й воздушно-десантной дивизии.
Перед постом десантников Колпаченко приказал Григорию остановиться и, крепко пожав руку, на ходу бросил:
— Молодец, классный ты водитель, Гриша, Шумахер отдыхает! После войны жду в гости!
— Спасибо, Александр Николаевич! Удачи вам и ребятам! — пожелал Гогоберидзе и еще долго провожал взглядом могучую фигуру генерала.
Колпаченко, срываясь на бег, поспешил на командный пункт. Заметив его, офицеры и солдаты подтягивались и живо приветствовали. Он энергично отвечал в ответ, пристально всматривался в их лица и не находил ни растерянности, ни страха. В глазах подчиненных читались решительность и собранность. О появлении Колпаченко доложили на командный пункт, начальник штаба дивизии полковник Дарбинян поспешил ему навстречу, подал команду «Смирно!» и обратился с рапортом:
— Товарищ генерал-майор, личный состав 76-й…
— Здравствуй, Арутюн Ванцикович! — остановил его Колпаченко и задал главный вопрос: — Как настрой личного состава?
— Боевой, Александр Николаевич! Все в строю и готовы к выполнению боевых задач! — заверил Дарбинян и с гордостью подчеркнул: — Даже больные из госпиталя выписались!
— Молодцы, ребята! — с удовлетворением отметил Колпаченко и поторопил: — Так, Арутюн Ванцикович, в двух словах, что мы имеем по состоянию дивизии на этот час?
— Первый полк в полном составе находится здесь и занимается подготовкой к маршу. Второй — в воздухе, расчетное время прибытия в Моздок — 18.00. По третьему и подразделениям обеспечения все расписано на графике, — доложил Дарбинян и, распахнув полог палатки, предложил: — С ним, товарищ генерал, вы можете ознакомиться в оперативном отделении.
В нем кипела работа: оперативники на картах прокладывали маршруты движения колонн; артиллеристы производили подсчет боезапаса; связисты пытались наладить связь. Появление командира офицеры встретили дружным: «Здравия желаем, товарищ генерал!».
Поздоровавшись, Колпаченко занялся изучением боевого расчета, подготовленного оперативным отделением штабом. Сосредоточение дивизии в Моздоке планировалось завершить к 3.00 9 августа и начать марш на Цхинвал. Столь сжатые сроки не смутили Колпаченко — уровень подготовки личного состава и состояние боевой техники внушали ему оптимизм. БТР и БРДМ были на ходу, а те мелкие неисправности, которые возникли на отдельных агрегатах, не влияли на их боеготовность. Что касается организации связи — этого главного нерва армии, то с ней происходило что-то непонятное. Все попытки связаться с генералом Борисовым и его оперативной группой, находившейся в Южной Осетии, по штатным армейским радиосредствам потерпели неудачу. Колпаченко с недоумением посмотрел на начальника связи дивизии и не удержался от упрека:
— Ну, у вас, как всегда: связь есть, но не работает! — и потребовал: — Товарищ подполковник, доложите, в чем дело?
— Товарищ генерал, такая картина не только у нас. То же самое происходит со связью оперативной группы 58-й армии, что находится в Южной Осетии. Это какой-то Армагеддон… — пустился в объяснения начальник связи дивизии.
— Товарищ подполковник, у нас что, конец света?.. — оборвал его Колпаченко.
— Никак нет, товарищ генерал.
— Тогда нечего рисовать нам апокалипсические картины! — отрезал Колпаченко и распорядился: — Обеспечить мне связь с Борисовым! И обеспечить немедленно!
— Товарищ генерал, мы делаем все, что в наших силах! Но на всех частотах действуют мощные источники радиопомех. Работает только сотовая связь.
— Помехи? А кто их выставил: Саакашвили, американцы?
— Не могу знать, товарищ генерал, скорее всего, американцы.
— Тогда почему работает сотовая? — допытывался Колпаченко.
Начальник связи промолчал и перевел взгляд на заместителя руководителя отдела ФСБ дивизии подполковника Александра Первушина.
— Александр Николаевич, я так полагаю, что противник специально не закрыл открытые каналы связи, чтобы перехватывать наши переговоры, — предположил контрразведчик.
— Специально? Перехватывать? — Колпаченко сбавил тон и согласился: — Похоже, что так.
— Товарищ генерал, в сложившейся ситуации считаю необходимым использовать в переговорах кодовую таблицу «Волга», — предложил Дарбинян.
— Волга, Волга, течет долго, — обронил Колпаченко и в сердцах произнес: — Нет, Арутюн Ванцикович, не пойдет, пока будем шифроваться, война закончится.
— Но других вариантов нет, товарищ генерал, — с горечью констатировал Дарбинян.
— Нет, говоришь? — на лице Колпаченко появилась хитрая улыбка, и он объявил: — Товарищи офицеры, чтобы запутать противника все доклады производить только на командирском языке. Пусть себе на хрен слушают! — и, подмигнув Первушину, спросил: — Контрразведка, как, не против?
Тот тоже улыбнулся и предложил:
— Товарищ генерал, надо только почаще поминать известную мать и, конечно, ваш «ешкин корень».
Начальник связи приободрился, оживились остальные офицеры и посыпали шутками:
— Пусть гады ломают себе головы, какая мать нам помогает. И что это за тайное оружие — «ешкин корень».
Так, на ходу, рождалась новая таблица скрытного управления войсками, при расшифровке которой у противника, в чем можно было не сомневаться, завянут не только уши, а и свихнуться мозги. В оглушительном реве очередного Ила, заходящего на посадку, потонули голоса армейских острословов. На его борту прибыли первая рота и командование второго полка. Колпаченко прервал совещание и отправился их встречать. В ту ночь ни ему, ни Дарбиняну, ни остальным офицерам управления дивизии не удалось сомкнуть глаз. Обстановка в Южной Осетии накалялась с каждой минутой и требовала от десантников максимальной организованности и оперативности.
В 3.00 9 августа 76-я дивизия в полном составе сосредоточилась в Моздоке, чтобы совершить свой знаменитый марш-бросок в Южную Осетию. В 3.05 арьергард во главе с Колпаченко и группой боевого управления начали движение. Вслед за ними двинулись полки и подразделения обеспечения. На выезде из Моздока к колонне присоединился батальон «Восток» чеченского спецназа во главе с Сулимом Ямадаевым.
Скрипя сердце Колпаченко и Дарбинян приняли это пополнение, но через несколько километров марша от их скепсиса — управлять чеченской «вольницей», не признающей ничего и никого, кроме Аллаха и кинжала, — не осталось и следа. Среди подчиненных Ямадаева поддерживались железный порядок и суровая дисциплина. Их колонна не нарушала общего ритма движения дивизии. Экипажи БТР и грузовиков с бойцами батальона «Восток» строго держали дистанцию между машинами. В эфире также неукоснительно соблюдалась дисциплина переговоров — Ямадаев обменивался короткими репликами с командирами групп и не позволял ничего лишнего.
