Вышел к избушке. Она была сложена обстоятельно, из толстых бревен, и могла простоять еще лет с полсотни — неизвестные промысловики постарались на совесть. Стекла в небольших окошечках пребывали в неприкосновенности — в последние годы иные скоты без зазрения совести пакостили в охотничьих избушках, вплоть до того, что поджигали их, но сюда, похоже, не добрались. Под сосной рядом с крылечком лежат приспособления для шишкования — огромное сито из железного листа с пробитыми дырочками, толстый колот, огромная скалка. Толстенная колода засыпана грудой свежей шелухи — чешуйки шишек, сбитых явно в этом году. Значит, где-то поблизости хороший кедровник…
Как он и предвидел, никто не пошел в избушку — не стоило лезть в гипотетическую ловушку. Группа расположилась метрах в двадцати от избушки, под могучими соснами. Трое сидели по некоему незримому периметру с автоматами на изготовку, а остальные, за исключением Полковника, которого никто не спешил брать на довольствие, с удовольствием жевали профессиональный деликатес — горький шоколад, прессованный с орехами, растертым в порошок сушеным мясом и еще кое-какими химическими добавками, придававшими бодрости. Джен, впрочем, клевала, как воробышек, не отдышавшись еще после недурного перегона.
Мазур подмигнул ей, остановившись рядом:
— Ну что, это вам не в «кадиллаке» по Бродвею?
Она улыбнулась — слабо, из чистой вежливости:
— Пожалуй…
На ней вновь красовались бронежилет и бушлат, и Мазур, не выдержав, откровенно ухмыльнулся: вообще-то и в отечественной, и в американской армиях сейчас хватает женщин, и в форме они выглядят самыми обычными зольдатиками, не хуже мужиков. Однако помощница прокурора в штатной спецназовской амуниции, хоть убей, казалась стопроцентной голливудской старлеткой (начинающей кинозвездочкой), наряженной для съемок боевика всех времен и народов «Баба-яга в тылу врага». Вот только отчего-то проявляет явственные признаки нервозности — вполне, впрочем, простительной, прокурор как-то привык, что это его боятся все, это именно ему приходится выступать в роли охотника, а не наоборот…
Остальные размеренно жевали с устало-отрешенными лицами опытных солдат, привыкших наслаждаться каждой минуткой отдыха, — и выглядели сейчас столь одинаковыми, что Мазур, не зная заранее, кто родился под сенью родных осин, а кто прибыл из-за океана, ни за что не отличил бы земляков от залетных гастролеров.
Он разорвал пакетик с ломтем обезвоженной ветчины, сухой и легкой, как пробка, налил туда воды из фляги — есть не особенно и хотелось, но все равно следовало набить калориями организм.
— Супермены! — вполне непринужденно позвал Полковник. — Дайте жрать. Женевская конвенция как-никак обязывает…
— Освоился, падаль, — проворчал майор Прагин. — Ладно, дайте ему кто-нибудь кусманчик, да не особенно большой — не сват, не брат…
Он задумчиво играл с процессором, вновь и вновь высвечивая на экране точку, где они в данный момент находились. У Мазура в одном из многочисленных карманов лежал такой же, но не было пока случая воспользоваться. Равнодушно откусывая от набухшего и ставшего мягким куска ветчины, он достал другой рукой маленький радиоприемник (чьи миниатюрные размеры вовсе не означали примитивности), нажал кнопку автонастройки. Из динамика неслись лишь шорохи и треск — никаких радиопереговоров поблизости. Потом послышался треск погромче, словно с размаху разодрали кусок ситца. И снова.
Мазур взглянул на небо, на тот крохотный кусочек, что был доступен взору между густыми кронами. Все уже затянуто серым — совсем недалеко сверкают молнии, пожалуй, гроза скоро докатится и сюда. Беспокойно покосился на часы — пора бы, пора…
— Отличная погода надвигается, а? — тихо спросил майор. — Какое серьезное прочесывание в ливень…
— А летчик у вас хороший? — спросил Мазур. — Вертушке в такую погоду тоже неуютно…
— Дерьма не держим.
— Вы и на «Жемчужине» дерьма не держали… — увидев, как исказилось лицо майора, он мысленно выругал себя. — Извини…
— Ладно. Хочешь идиотскую версию? Насчет теплохода?
— Ну?
— Если уж впадать в манию преследования… — сказал майор. — Они вполне могли прятаться где-то на судне.
— Что, втайне от команды?!
— Если предположить сообщника из числа команды — не столь уж и нереально, — сказал майор. — Там в корме есть небольшой грузовой трюм, он пустует… пустовал. И две трети кают были заперты. Для битых волков просидеть сутки, как мыши, — ничего невозможного.
— Но должны же были проверить?
— Я говорю — при наличии сообщника в команде, и не из рядовых…
— Я смотрю, у вас, сухопутных, порядок в хозяйстве стоит образцовый… — усмехнулся Мазур.
На сей раз майор не обиделся — осклабился еще шире:
— А чей это контрразведчик, лицо, приближенное к адмиралу, оказался подсадкой «соседей»?
— Тут ты меня подсидел, — сказал Мазур преувеличенно душевно. — Тут мне крыть нечем… Опознавательные знаки у вертушки какие?
— Бортовой номер — триста пятнадцать, — сказал майор. — И синяя ракета при подлете.
— Все верно… — Мазур дожевал ветчину и по накрепко вбитой привычке старательно поджег пакетик зажигалкой. — Инструкции у нас одинаковые… А дождика все нет, я смотрю… стоп, куда это наша дева?
Майор обернулся в ту сторону. Джен, непринужденно помахивая длиннющей полосой зеленой туалетной бумаги — с собой привезли, аккуратисты — направлялась вверх и наискось по склону, явно намереваясь перевалить за гребень.
— Покакать пошла, — сказал майор. — От переживаний. Эй, ты что?
— Извращенец я, — сказал Мазур, уже стоя на ногах. — Грех такой… А вы сидите, как сидели…
Он бесшумно скользил меж деревьев, так, чтобы лечь на параллельный курс, не упуская девушку из виду. Сам плохо понимал, что его вдруг встревожило. До сих пор она, когда подпирала необходимость, устраивалась по нужде не на виду, конечно, но и не отдаляясь особенно, западные люди меньше комплексуют, когда речь идет о потребностях, не зря поименованных естественными. Скрылась с глаз — и ладненько. А сейчас вдруг решила пуститься в долгое странствие — они уже отдалились от места привала метров на пятьдесят, для чащобы это изрядное расстояние. Хотя гораздо ближе имелось вполне подходящее местечко, заросли багульника, где не заметишь и слона, если он решит уединиться с рулоном туалетной бумаги в хоботе. Она шагала чересчур уж непринужденно, вот что. Переигрывала малость. Он, конечно, мог и ошибаться, — но в этом случае ничего страшного не произойдет, тихонечко ретируется задним ходом, и вся недолга, а что там будет думать майор, никого не волнует…
Оглянулась, но Мазур беззвучно прянул за дерево. Ну, похоже, окончательно уверилась, что осталась в одиночестве.
И небрежно отшвырнула бумагу, повисшую на кустике. Полезла под комбинезон, на ходу вытащила узкую длинную коробочку, схожую по габаритам с рацией, зашарила взглядом по кронам — ну точно, ищет подходящее местечко… Они были уже по другую сторону сопки, перевалив ее неподалеку от подножия, теперь, даже если говорить нормальным голосом, на бивуаке не услышат — разве что если заорешь…
Мазур торопливо вытащил приемник. Джен обеими руками подняла коробочку, словно целясь в вершину — и из коробочки выстрелила вверх тонюсенькая, едва заметная зеленая жилочка, взметнулась метров на десять, ее конец лег на пышную ветку. «Ну, эти штучки мы знаем, — подумал Мазур, заняв удобную позицию метрах в пятнадцати от стоявшей к нему спиной девушки. — Передача на спутник связи, их сейчас кружит столько, что и концов не найдешь, сателлит может быть совершенно посторонним, принадлежать людям, которые и понятия не имеют, что за заказчики откупили у них канал-другой…»
Прижал к уху приемник. Меж отзвуков далеких молний четко прорвался голос:
— «Гамма-Танго», «Гамма-Танго», я — Русалка. Дядя приехал в Нантакет, дядя приехал в Нантакет…
«С-сучка», — невольно ругнулся Мазур. Ясно же было сказано, полная тишина в эфире, вертолет уже на подлете, вдали определенно слышится знакомое стрекотание — но все равно, подставляет всех, паршивка, мало ли кто может перехватить произнесенные на чистейшем американском диалекте английской мовы донесения…
Впрочем, она выгодно отличалась от большинства женщин, привыкших висеть на телефоне часами. Еще несколько раз повторила радостное известие про дядю, наконец-то нагрянувшего в Нантакет, и, не дожидаясь ответа, выключила рацию, стояла, осторожно подергивая антенну. Шум вертолета приближался. Мазур терпеливо ждал. Видимо, неведомый абонент, с которым она связывалась, держал свою бандуру на круглосуточном приеме — оттого так быстро и управилась. Но что это должно означать? Ну никак не могут они прислать сюда потаенно свою группу захвата, даже в нынешние идиотские времена поджилки слабоваты для подобного финта…
