«Будучи уверенным в неизбежности поражения Германии, он собственноручно написал нам письмо с предложением о сотрудничестве – с единственным условием, что мы его не будем принуждать направлять оружие против немецких солдат. От него было получено большое количество секретных сведений, многое перепроверялось (и находило подтверждение), хотя ему об этом известно не было. Также он привлекался для консультаций и давал по интересующим нас вопросам полезную и содержательную информацию».
Служба безопасности считала, что Арлекину не свойственны «муки совести», и что он пошел на сотрудничество отчасти потому, что у него не хватало «гражданского мужества» пойти на условия жизни военнопленного. Он хотел скорейшего окончания войны. В апреле Петри пишет: «До сих пор он неплохо участвовал в игре, и можно исходить из того, что он будет продолжать в этом духе и дальше, если мы будем держать обещанные условия сделки».
Поскольку Черчилль весьма положительно отозвался о доложенных ему операциях MI 5 с агентами Зигзаг и Арлекин, Дафф Купер предложил, чтобы Служба безопасности ежемесячно направляла ему краткий отчет. Однако Петри, как и Лиддел, разделял опасения, что энтузиазм Черчилля может толкать его к необоснованным акциям: «В том, что мы будем иметь прямую связь с премьер-министром, который ранее вообще не знал о нашем существовании, есть явные преимущества. С другой стороны при определенной ситуации он может склониться к акционизму. Для нашей текущей работы это может оказаться губительным». Тщательно взвесив все за и против, Петри решил, что в интересах сотрудников Службы безопасности будет ежемесячных доклад Черчиллю:
«Вообще говоря, негативным моментов секретной работы является то, что результаты ее имеют в основном негативный характер, что означает, что чем лучше делается эта работа, тем меньше есть что показать. Кроме того, сама суть дела требует, что бы в ее секреты было посвящено как можно меньше народа. Поэтому будет справедливо, если премьер-министр и еще несколько высокопоставленных лиц, будут получать информацию о результатах деятельности секретной службы, которыми я сам весьма горжусь».
Особенное беспокойство руководства MI 5 вызывала возможная реакция министра внутренних дел Герберта Моррисона, члена коалиционного кабинета Черчилля от лейбористской партии. На одной из встреч Гай Лиддел, Дик Уайт, Тар Робертсон и Роджер Холлис решили, что в ежемесячном докладе не будет содержаться ничего о борьбе с подрывным действиями: премьер-министр может «обсуждать эту тему с министром внутренних дел, и если последний не будет иметь соответствующей информации, то мы можем получить неприятности». Их нежелание направлять ежемесячные доклады о работе своей службы Моррисону связано с одним случаем, произошедшем годом ранее: напечатанная в «Дейли Миррор» в марте 1942 года карикатура Филиппа Цекса вызвала гнев министра внутренних дел. На ней был изображен плот посреди Атлантического океана, на котором находился моряк с измазанным нефтью лицом, чей корабль был потоплен торпедами. Вероятно, Моррисон ошибочно расценил это, как намек на то, что во имя высоких прибылей нефтяных концернов приносятся в жертву жизни простых моряков. В архивах Службы безопасности не сохранилось уже никаких записей, но, вероятно, Моррисон потребовал MI 5 провести расследование. Возможно, опасаясь подобных требований о расследовании якобы подрывных действий, руководство MI 5 приняло решение ограничиться в докладах Черчиллю информацией о борьбе со странами «оси».
Для первого доклада разные отделы службы (за исключением отдела Холлиса) подготовили в целом 16 машинописных листов с одиночным междустрочным интервалом. Энтони Блант составил на их основе краткое резюме. Окончательный вариант в две с половиной страницы был подготовлен им вместе с Диком Уайтом. Так как Блант занимался подготовкой ежемесячных докладов Черчиллю вплоть до конца войны, можно с уверенностью предположить, что они попадали и к советской разведке, а может быть, и к Сталину лично. Москва могла получать и исходный подробный вариант и быть, таким образом, более детально информированной, чем Черчилль!
Первый ежемесячный «Доклад о деятельности Службы безопасности», отправленный Черчиллю 26 марта 1943 года, стал полным успехом, судя по реакции адресата. Премьер-министр красными чернилами написал на нем свою резолюцию «исключительно интересно». С этого времени, писал позднее Петри, Черчилль принимал «постоянное личное участие в нашей работе». Первый доклад начинался с обзора успехов британской контрразведки с начала войны:
«Всего к нам в руки попало 126 шпионов. 18 из них сдались добровольно. 24 человека оказались доступными и работают сейчас двойными агентами. 28 были задержаны на своих базах за границей, 8 – арестованы в открытом море. Кроме того, противнику было подставлено 12 настоящих и 7 мнимых человек в качестве двойных агентов. 13 шпионов были казнены, над 14 идет судебный процесс».
Как пример того, насколько всеобъемлюще немцы поверили дезинформации по операции «Двойные шпионы», в докладе приводился случай, когда абвер послал агенту Гарбо (имя которого, как и других агентов, не раскрывалось) 2500 фунтов и еще 250 000 песет было ему передано в Мадриде. Для Мутта и Джефа в районе Абердина был сброшен парашют с новейшей рацией, с оборудованием для проведения акций саботажа и 200 фунтами в банкнотах.
Судя по всему, при чтении первого доклада Черчилля больше всего заинтересовал Арлекин, и он запросил MI 5 о более подробной информации о том, какая от него получена разведывательная информация. В дополненном докладе премьер отметил красным следующий пассаж: «Арлекин утверждает, что все офицеры Абвера, как и он сам, убеждены в том, что Германия проиграет войну, если вооруженные силы русских не будут разгромлены в течение летнего наступления (1942 года)».
В абвере считают, что учитывая все увеличивающееся превосходство в производстве оружия со стороны большой тройки союзников (США, Великобритания и Советский Союз) их победа становится неизбежной». Через два месяца Служба безопасности докладывала Черчиллю, что Арлекин, сначала «предоставлявший ценнейшую информацию», теперь не идет на сотрудничество. Он надел свою немецкую военную форму и его переправили в лагерь для военнопленных:
«Он попросил освободить его от взятых обязательств: он понял, что союзники намерены навязать побежденной Германии унизительные условия мира. Он не хочет, чтобы у него было чувство, что он и несет ответственность за это унижение немецкого народа».
Я очень уважаю британские спецслужбы. С ними было очень сложно бороться: их агенты были настоящими невидимками. По большому счету, их сила опирается на их национальные традиции. В течение веков им позволяли действовать независимо от государства.
Филипп БобковИстории разведывательных служб Великобритании в первой половине ХХ столетия посвящены десятки трудов; в том числе исследованию темы выявления роли Уинстона Черчилля в ведении секретных операций.
Из последних трудов стоило бы упомянуть работу Д. Стаффорда[163], который значительно расширяет наши представления, в частности, о деятельности Управления специальных операций Великобритании – секретной организации, созданной в июле 1940 года для проведения диверсий и саботажа в оккупированной нацистами Европе. «Разжечь пожар в Европе» – так определил задачу Управления специальных операций Уинстон Черчилль.
Чрезвычайно интересны факты, освещающие вопрос об источниках информации двух военных лидеров. Черчилль с первых дней своего премьерства придавал исключительное значение получению секретных сведений. К началу 1941 года значительный их объем поступал от перехвата и расшифровки кодированных сообщений Японии. По инициативе Черчилля еще в 1940 году начался ограниченный обмен информацией между военно-морскими силами и армиями Великобритании и США. Помимо официальных каналов он широко пользовался секретной информацией, получаемой в частном порядке от разных лиц, – дипломатических служб и представителей средств массовой информации. Черчилль имел обыкновение доверять в равной степени и официальным, и неофициальным источникам информации. Но эти последние не всегда могли быть достоверными.
Черчилль, как документально подтверждается в книге, на протяжении всей своей политической карьеры проявлял повышенный интерес к разведке, личным агентам, к любым возможным каналам получения информации. Во время войны доверительные отношения связывали его с С. Мензисом, главой британской секретной службы. Мензис почти ежедневно наведывался в резиденцию премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, снабжая его самыми свежими материалами «Ультра» – расшифрованными британскими службами донесениями вермахта. Они содержали огромное количество дипломатического материала о странах «оси», нейтралах, Франции (правительство Виши и движение «Свободная Франция») и других государствах. В Азиатско-Тихоокеанском регионе Черчилль полагался на своих частных агентов, таких, как бизнесмен Хью Уилкинсон. Назначенный после Перл-Харбора британским офицером связи с вооруженными силами США на Дальнем Востоке, Уилкинсон сблизился с Д. Макартуром и регулярно снабжал Черчилля сведениями о настроениях, суждениях и намерениях американского генерала.
