Вслед за Бараняи в Берн был послан сторонник Каллаи барон Дьердь Бакач-Бешеньеи, в Стокгольм — барон Антал Уллейн-Ревицки. Последний вел переговоры с уполномоченным УСС Тэйлором Коулом, подчеркивая, что Венгрия просит не применять к ней термина «безоговорочная капитуляция». Барон Бакач-Бешеньеи, в свою очередь, ссылаясь на Даллеса и Тайлера, докладывал в Будапеште, что если дело дойдет до оккупации Венгрии, то она будет осуществлена только войсками США и Англии, то есть без участия Советского Союза. Западные державы, мол, не допустят «русского господства над этим исключительно важным в географическом и военностратегическом отношении районом — воротами в Западную Европу». Зная убеждения Даллеса и Тайлера, можно с уверенностью сказать, что барон не преувеличивал, ибо идея воссоздания антисоветского «санитарного кордона» предполагала и наличие в его составе Венгрии. Во время бернских переговоров обсуждался и вопрос посылки американского десанта-миссии в Будапешт. Даже упоминалось имя Донована как главы миссии!
В декабре 1943 года была сформирована американская секретная миссия (кодовое наименование «Спарроу») из трех человек во главе с подполковником Флоримондом Дюком — опытным разведчиком, участвовавшим в секретных контактах с адмиралом Канарисом. Дальше разыгралась такая же история, как с Киссом: УСС получило сведения, что фон Хатц — двойник и работает на нацистскую разведку, снабжая ее полными отчетами о своих связях с американцами. Макфарланд, разумеется, защищал честь своего мундира и расписывал «высокие качества» своего агента. Ему было приказано порвать контакты, но глава «Цереуса» игнорировал запрет. Фон Хатц, в свою очередь, настаивал на посылке миссии, так как хортистское правительство «встревожено перспективой… русского вторжения». По другому каналу УСС получило сообщение о том, что определенные венгерские круги «готовы рискнуть на разрыв с Германией и попытаться защитить свои границы при условии, если им будут даны гарантии против вторжения Красной Армии… Они будут приветствовать любую форму англосаксонской оккупации». Куда яснее!
Итак, политический соблазн был велик, поэтому все предупреждения о двойной роли фон Хатца игнорировались, 13 мая 1944 года группа «Спарроу» была сброшена близ Надьканижи в Венгрии. Сначала все шло хорошо, и даже появился связной от венгерской военной разведки. Трех агентов УСС отвезли в Будапешт, где они предстали перед начальником военной разведки генералом Иштваном Уйсаси. Тот был весьма любезен и обещал встречу с двумя членами правительства. Заодно он спросил: какие предложения привез Дюк?
Развития сей авантюрный сюжет не получил, но не по воле Дюка. В воскресный день 19 марта в Венгрию были введены немецкие войска и создано новое, преданное Гитлеру правительство. Дюка передали немцам. А УСС? Оно снова потерпело провал. Вдобавок не только Кисс и фон Хатц, но и вся система «Цереуса» оказалась дутой, ибо выяснилось, что ее глава Дагвуд — немецкий агент!
Самостоятельную главу составили действия УСС в Югославии, где обстановка была совсем иной и шла героическая борьба народа против оккупантов. Но и здесь УСС ухитрилось сделать ставку не на народные силы, а на их врага Драголюба Михайловича, что вызвало возмущение даже у Черчилля! Рузвельт был вынужден отозвать американскую миссию из штаба Михайловича. «Миссия УСС — это моя ошибка», — признал президент, Так рушился еще один «балканский вариант», политическая цель которого была однозначна: в весьма ответственный период попытаться помешать налаживанию честного сотрудничества с Советским Союзом, сорвать его.
Эта попытка успехом не увенчалась. А другие?
Шло тяжелое, трудное время. В совместных боях выковывалась долгожданная победа, соответствовавшая интересам народов стран антигитлеровской коалиции. Этим коренным интересам даже самые изощренные враги Советского государства не могли противопоставить никакой сколько-нибудь убедительной альтернативы. Великие битвы под Сталинградом и Курском, успехи союзных войск в Северной Африке и Италии складывались в единое целое, перед которым меркли интриги врагов коалиции — скажем, такие, какие предпринимались американскими и английскими разведчиками на Балканах.
Но не только эти провокационные действия омрачали горизонты растущего и укреплявшегося военного сотрудничества, в которое внесло значительный вклад принятое наконец решение провести операцию «Оверлорд».
Но были и другие планы. Один из них родился еще в момент, когда союзники впервые серьезно задумались о том, что второй фронт все-таки нужен. Когда в апреле 1942 года в памятной записке президенту генерал Маршалл писал, что Западная Европа — «единственное место, где объединенные державы могут в ближайшем будущем подготовить и осуществить мощное наступление», то в этом же документе предусматривалась и другая операция по высадке в Западной Европе ограниченными силами, а именно операция «Следжхамер». О ней писалось: «Эта ограниченная операция окажется оправданной… если:
1. Положение на русском фронте станет отчаянным, то есть если успех германского оружия будет настолько полным, что создастся угроза неминуемого краха русского сопротивления и не удастся ослабить нажим на русском фронте с помощью атаки с запада английских и американских войск. В этом случае атаку следует рассматривать как жертву во имя общего дела.
2. Положение немцев в Западной Европе станет критическим».
Не будем рассуждать о том, что само обоснование операции «Следжхамер» базировалось на сугубо пессимистической оценке возможностей Советского Союза (даже после Московской битвы!). Нельзя за это упрекать Маршалла; скорее наоборот, можно высоко оценить его готовность пожертвовать союзническими силами, чтобы пойти на выручку Советскому Союзу. Но, как известно, предпосылка № 1 вскоре отпала. А предпосылка № 2?
Трудно догадаться, о каком «критическом положении» немцев в 1942 году мог размышлять американский штаб. Но в дальнейшем эта идея не только не исчезла, но получила официальное развитие, а именно в 1943 году — перед Квебеком и после него. Конференции лидеров США и Англии в Квебеке в 1943 году был представлен так называемый «доклад Моргана» — по имени английского генерала Ф. Моргана, возглавлявшего тогда объединенный комитет начальников штабов обеих стран. Основным мероприятием на 1944 год значился в докладах план «Оверлорд» — высадка в Нормандии и его морская часть — «Нептун». Как мы знаем, «Оверлорд» и «Нептун» были утверждены, однако в итоговом документе конференции появился специальный параграф «Высадка на континент при чрезвычайных обстоятельствах». Он гласил: «Мы изучили подготовленные штабом генерала Моргана планы высадки на континент при чрезвычайных обстоятельствах (операция «Рэнкин»), приняли к сведению эти планы и дали указание продолжать работу над ними».
О каких «чрезвычайных обстоятельствах» шла речь? Оказывается, имелись в виду действия на случай внезапного краха гитлеровской Германии. Рассматривались три варианта:
— если сопротивление немецких войск будет сильно ослаблено,
— если немцы уйдут из оккупированных стран,
— если Германия безоговорочно капитулирует.
На чем базировали американские и английские военачальники предположения о столь маловероятном развитии событий? Историк УСС Энтони Кэйв Браун считает, что в 1943 году основным источником явились доклады УСС, а именно донесения Даллеса из Швейцарии, конкретно — визит к Даллесу его агента Бернда Гизевиуса («агент 151»), который в марте 1943 года прибыл в Берн. Браун рассказывает об этом так: Гизевиус передал Даллесу подробнейшую информацию о замыслах группы Бека — Гёрделера, а всего с марта 1943-го по май 1944 года Даллес послал в Вашингтон около 145 телеграмм по этому вопросу. Все это, как свидетельствует тот же Браун, «подействовало на стратегическое мышление, например на план «Рэнкин». Более того, «летом 1943 года в Лондоне, — продолжал Браун, — создалось впечатление, что вскоре произойдет крах третьего рейха. Чтобы быть готовыми к такому ходу событий, был разработан план «Рэнкин»… На этот случай предусматривалась высадка десанта сильных англо-американских и канадских войск, которые, как уже говорилось, должны были пройти через всю Европу до Одера и обеспечить поддержание порядка. При этом союзники намеревались использовать путч против Гитлера, хотя они и неохотно поддерживали людей, планировавших этот путч».
Браун, разумеется, недоговаривает. В начале 1943 года УСС располагало не только донесениями Даллеса. К этому времени оно немало сделало для того, чтобы наладить прямые связи с теми кругами в Германии, на которые возлагало серьезные политические надежды. Какие именно — мы знаем из «второй альтернативы» меморандума 121, из меморандумов Морде, Папена, Мольтке, из бесед Даллеса с Гогенлоэ. Эта концепция была серьезно обсуждена в рамках «разведывательного братства» США и Англии и даже… Германии. Германии? Не ошибся ли автор, добавив в список разведслужбу адмирала Канариса?
