…Когда до «Заимки» осталось совсем немного, стало ясно, что горит именно там. Горело, вернее. Дым уже почти рассеялся — и Мазур, залегши с биноклем на опушке, увидел унылую картину почти полного разрушения.
Главный терем исчез. Вместо него красовалось пожарище — кое-где сплошные кучи обугленных бревен, кое-где еще сохранились уродливые контуры прежних залов, переходов, балконов. Купола рухнули, позолоченных двуглавых орлов не видно. Остальные строения уцелели… но на глазах Мазура вдруг взлетело высокое, прозрачно-золотистое пламя, мгновенно охватившее церквушку, поднялось выше раскольничьего креста. И между домами показались трое в пятнистых комбинезонах, целеустремленно рысившие с канистрами в руках, — несомненно, команда поджигателей.
Он повел биноклем влево. И увидел вертолет с номером «315», стоявший у самого леса, а чуть подальше — второй, однотипный, без номера и прочих обозначений. Меж ними о чем-то оживленно толковала кучка людей в пятнистом, чуть в сторонке, на длинном поводке, скучала здоровенная овчарка. Совсем неподалеку лежали три трупа — в разных позах, сразу видно, не принесенные туда, а оставшиеся там, где застигла смерть.
Бинокль у него был отличный — шестидесятикратник, размерами даже меньше стандартных десяток, предназначенных для гражданского пользования. Он прекрасно различал лица, словно стоял в паре шагов от деловито совещавшихся, но все были незнакомые. От этого на душе стало чуточку легче — но он тут же подумал, что неизвестный двойник мог и не прилететь сам, предоставив риск пешкам…
И ни малейшей возможности хоть что-то или кого-то идентифицировать. И живые, и мертвые в одинаковом камуфляже, который сегодня можно увидеть на ком угодно, — от частных охранников до мирных дачников. Вполне возможно, покойники — не жертвы людей с вертолетов, а их же собственные доблестно павшие соратники. Оружие — тоже не привязка…
Вспыхнула еще пара домов — поджигатели старались вовсю. Уничтожают улики? Очень похоже: один вернулся, старательно плескал из канистры вокруг сгоревших, но не обрушившихся бревенчатых стен. Неглупо: поди докажи потом, что это пожарище и есть бывшая «Заимка», сходство ландшафта еще ни о чем не говорит, мало ли обширных прогалин и речушек, пожарище — это вам не череп, по методу Герасимова не восстановишь. Они спешат — боятся, что пойдет ливень… а что это там, возле вертолета? А это они, дешевки, предварительно вытащили цветные импортные телевизоры, серебряную посуду, даже самовары не забыли, барахольщики хреновы…
Показалось? Мазур всмотрелся. Конечно, он мог и ошибаться — но профессионально цепко запомнил это лицо. Ближе всех, нелепо вывернув голову, с широко раскрытыми глазами, лежал тот парень, сотрудник Бортко. Значит, и полковник по кличке Ведмедь вступил в игру? Мать вашу так, сколько же собак дерутся из-за кости? Пятнистый комбинезон мертвеца с фасада совершенно цел — били в спину… Зато у второго вместо лица — сплошное выходное отверстие — опять-таки сзади, в затылок…
Рядом пошевелилась Джен. Мазур не глядя придавил ладонью ее затылок, еще какое-то время водил биноклем, но не увидел ничего, заслуживающего внимания.
Хотя… Ему весьма не понравились черные овальные контейнеры, укрепленные на носу второго вертолета, — где у машин противолодочной обороны крепится гидролокатор. Очень похоже на антенны поискового инфракрасного датчика — а то и емкостного, способного на бреющем полете высмотреть любую белку или человека и отличить его от белки без всякого труда. От волка, впрочем, тоже. Ну, следовало ожидать. Пожалуй, с вертолетом он придумал не так уж глупо, лишь бы не успели его изничтожить…
— Отползаем, — шепнул он на ухо Джен. — Или нет, подожди… — Сунул ей бинокль. — Знакомых никого не видишь?
— Ты что? — округлила она глаза.
— А что? — безжалостно сказал он. — Такого уж прекрасного мнения о своих коллегах? Если уж вас к нам прислали — мог и к ним кое-кто своих прислать…
— Никого, — она вернула ему бинокль.
— Ну, тогда поползли…
Вертолет был цел — Мазур издали увидел, что и он, и домик не тронуты. Дальше начиналась лотерея. Неизвестно, сколько горючего в баках. Даже если они полны под завязку, лететь по прямой в Шантарск очень уж рискованно. Три часа, как минимум, а на деле гораздо больше, скорость придется держать не максимальную, а крейсерскую, серийная машина к рекордам не приспособлена. К тому же погода сквернейшая, можно напороться на грозовой фронт, а Мазур никак не мог назвать себя асом летного дела — способен попасть из точки А в точку Б, но все же не Валерий Чкалов, отнюдь… Да и сюрпризов по врожденному пессимизму следует ждать самых подлых — вертолеты противника в скорости ничуть не превосходят, но возможности у тех, кто сейчас старательно жег «Заимку», неизмеримо большие. Склепают очередную байку — если уже не склепали — попросят ничего не подозревающих военных поднять истребитель или «крокодил» (меж «Заимкой» и Шантарском с полдюжины военных аэродромов) — и тот без предупреждения поприветствует из всех видов бортового оружия, так, что обломки и клочья будут долго порхать над зеленым морем тайги… в святой уверенности, что пресекает поползновения террористов или беглецов из зоны. Нынче случаются самые невероятные поползновения и побеги, никто и не подумает удивляться.
Значит, запасной вариант в полном объеме. Курс на юго-восток, к «точке три». Одно плохо: как только вертолет взлетит, там, у «Заимки», сразу станет ясно, что кто-то из тех, кому вроде бы полагается быть мертвыми, живехонек. Но это уже, как ни крути, неизбежные издержки производства…
— Сиди тут, как гриб под елочкой, — сказал он Джен, снимая с предохранителя автомат. — Как только запущу двигатель, можешь ко мне присоединиться. Но не раньше.
— Револьвер отдай.
Не ответив, Мазур двинулся к домику под прикрытием деревьев. Увидев под ногами россыпь пустых бутылок, должно быть, в прежние времена летевших в лес прямо с крыльца, бесшумно взял одну, из тонкого стекла. Выбрав ель потолще, встал за ней и, тщательно прикинув траекторию, запустил бутылку в сторону домика.
Она разбилась там, где Мазур и намечал, — под боковым окном. После нескольких секунд тишины из домика выскочил высокий простоволосый тип в комбинезоне, кинулся за угол, отстегивая на бегу клапан кобуры.
Наведя ему глушитель меж лопаток, Мазур плавненько потянул спуск. В последнее время проблемы гуманизма применительно к противнику его совершенно перестали волновать. Бегущий, на миг замерев в нелепой позе, ничком опустился на землю.
В домике, куда Мазур, перемещаясь по всем правилам, ворвался через секунду, все оставалось, как во времена первого, ночного визита — трупы на прежнем месте и в прежних позах, все вещи на месте, никого живого. Видимо, часовой был один. Но на всякий случай Мазур еще минуты две стоял у окна, наведя автомат на дверь сортира, — мало ли что, там мог оказаться напарник, у которого в самую неподходящую минуту скрутило живот. Вообще работа сделана примитивно, но сейчас некогда трудиться ювелирно, ноги бы унести…
Никого. Мазур, мимоходом прихватив с полки блок «Мальборо» и затолкав себе в рюкзак, выбил металлическим затыльником приклада окошко, выпрыгнул наружу и побежал к вертолету, все время держа краешком глаза дверь сортира.
Распахнул дверцу, упал на сиденье пилота. Окинул беглым взглядом приборы — все знакомое, в общем, никаких неожиданностей. Кое-что прежде не встречалось, на этой модели он не практиковался, — но все усовершенствования третьестепенные…
Потянулся было к нужным тумблерам, но рука замерла на полпути, медленно опустилась к пистолетной кобуре. Он наконец-то понял, что за мимолетная деталь засела в подсознании, когда только что осматривался в домике.
Не подвело звериное чутье. В сенях на самодельном деревянном столике лежали два пятнистых берета — которых в первый раз там не было. Есть напарник, их тут двое сидело…
Снаружи — если признать, что второй засел в сортире и сейчас наблюдает через узенькую щель меж верхней кромкой двери и косяком, — Мазур виден не более чем по грудь…
Он медленно вытащил пистолет, большим пальцем сдвинул предохранитель, притворяясь, будто старательно изучает приборную доску, — но боковым зрением уловил, как дверь по троенного с душой сортира начинает отходить наружу, медленно-медленно, по миллиметру. Сидевший там окончательно уверился, что Мазур один, и самое время, справившись с испугом, — а также застегнув штаны, надо полагать, — выполнять служебный долг… Интересно, что там у него? Если автомат — тем более надо класть с первой пули, еще попортит сгоряча вертолет, изверг…
Ага! Дверь распахнулась от молодецкого пинка изнутри, оттуда бомбой, в приличном темпе вылетел двойник убитого — та же косая сажень в плечах, похвальное проворство движений, обеими руками стиснул «Стечкин», словно пятиклассник — коленку одноклассницы, до которой дорвался впервые в жизни…
