Громыхнул засов, скрипнули ржавые петли, и в сарай хлынул яркий поток света. Первый снег, укатавший пушистым белым покрывалом землю, искрился и сверкал в лучах солнца. Он слепил глаза арестованным, и они, щурясь, потянулись к выходу.
— Всем стоять! — рявкнул Дроздов и, обратившись к списку, потребовал: — На выход: Сычев! Голобородько! Кузьмин!
Сергей, крепко пожав руку Петра, торопливо произнес:
— Прощай командир и не поминай лихом.
— Держись, Сережа! — обронил ему вслед Петр.
— Рыжий, ты че там шепчешься? Бегом в строй! — прикрикнул Дроздов на Сычева.
Тот, бросив прощальный взгляд на Петра, выскочил из сарая и пристроился за бывшим шахтером.
— Шагом марш! — новая команда подстегнула арестованных, и лязг засова заглушил их шаги.
Петр затаил дыхание и прислушивался к тому, что происходило за стенами сарая. Вскоре от напряжения заломило в висках. Так и не услышав звука выстрелов, он возвратился на место. Шло время, на дворе сгустились сумерки, а о нем будто забыли, когда, наконец, дверь сарая распахнулась, и на пороге возник незнакомый сержант.
«Что случилось? Почему не Дроздов? Где конвой?» — вихрем пронеслось в голове Петра.
— Эй, парень, ты тут еще не околел? — вглядываясь в темноту, окликнул сержант и, не услышав ответа, позвал: — Ну, где ты там?
— Здесь, — откликнулся Петр, выбрался из сена и, внезапно осипшим голосом, спросил: — Куда? Зачем?
— Там узнаешь.
— К Макееву?
— Пошли-пошли, машина ждет! — торопил сержант.
Петр вышел из сарая, бросил настороженный взгляд по сторонам — часового на месте не оказалось, и с удивлением посмотрел на сержанта. Тот ничего не сказал и кивнул на слабо протоптанную тропу. Она вела в расположение батальона. Они миновали землянку командира батальона и блиндаж Макеева. «Пронесло!» — с облегчением вздохнул Петр и невольно прибавил шаг. Сержант не окрикнул и не остановил его. Прибавив шаг, он поравнялся с Петром, с сочувствием посмотрел ему в глаза, затем достал из кармана бушлата пачку папирос и предложил:
— Бери, парень. Покуришь, и полегчает.
— Спасибо, друг! После такого и пить бросишь, — с вымученной улыбкой ответил Петр.
— Война… Всяко бывает, — сержант не стал развивать разговор и, обогнув минометную батарею, прошел вглубь дворов.
Там стояла полуторка, в ее кузове лежали трое раненых, над ними хлопотала молоденькая медсестра. Услышав шум шагов, она подняла голову и, увидев сержанта, принялась распекать:
— Костя, где тебя черти носят? Сколько можно ждать? У меня один тяжелораненый!
— Я что, это Ильин задержал?
— Сдался мне твой Ильин! Мы едем или нет?
— Едем! — не стал дальше препираться сержант и поторопил Петра: — Товарищ старший лейтенант, садитесь в машину! Время не ждет!
Петр мялся и не решался спросить, куда и зачем его везут, — слова комом застряли в горле. Он все еще не мог понять: то ли свободен, то ли находится под арестом. Задорный голос медсестры положил конец сомнениям:
— Давайте к нам, товарищ старший лейтенант! Или боитесь, что покусаю?
«Я свободен?!!» — Петр все еще не мог поверить в чудесное освобождение. Не почувствовав своего тела, он легко оттолкнулся от земли, перемахнул через борт полуторки и опустился рядом с медсестрой.
— Ну, прям орел! Смотри, чтоб Настюха перья не пощипала, — хмыкнул Константин.
— Чего-о-о!? Ах ты, петух недорезанный! Покукарекай мне! — пригрозила она ему.
— Тихо-тихо! Все, молчу, — прикусил язык Константин, запрыгнул на подножку и поторопил водителя: — Давай вперед, Илюха!
Простуженно чихнув двигателем, трудяга-газончик тронулся в путь. За рулем находился бывалый водитель и, несмотря на кромешную темноту и распутицу, каким-то шестым чувством находил дорогу. До штаба 6-й армии Юго-Западного фронта было чуть больше пятнадцати километров, однако путь к нему растянулся на всю ночь. Не один раз Петру, сержанту и медсестре приходилось выталкивать машину из кювета и дважды пережидать налет гитлеровской авиации. К месту они добрались перед рассветом. Константин уверенно ориентировался в лабиринте узких улочек и приказал водителю остановиться у двухэтажного кирпичного дома.
Петр, простившись с медсестрой, спрыгнул на землю, одернул бушлат и присоединился к Константину. Тот уверенно направился к служебному входу. На крыльце дорогу им преградил часовой и потребовал:
— Пароль?
— Ростов, — назвал Константин.
— Новочеркасск, — прозвучал отзыв часового, и он уступил проход.
По узкой деревянной лестнице Петр и Константин поднялись на второй этаж и остановились перед деревянной перегородкой. Из-за нее выглянул дежурный офицер, старший лейтенант, и спросил:
— Вы к кому?
— К капитану Рязанцеву, — ответил Константин.
— От кого? — уточнил дежурный.
— От лейтенанта Макеева, — пояснил Константин и передал ему запечатанный пакет.
Дежурный отложил его в сторону и распорядился:
— Подождите внизу в комнате временно задержанных.
— А это где? — уточнил Константин.
— Вас проводят, — и, выглянув в коридор, дежурный окликнул: — Семенов? Гена?
— Я! — отозвался тот.
— Отведи ребят в кандейку!
— За мной! — позвал Семенов и энергично зашагал по лестнице.
Константин и Петр проследовали за ним в тесную с одним окном комнату. Колченогий стол, на котором лежала стопка газет, и тускло светившая керосиновая лампа да две лавки, стоявшие по стенам, составляли всю обстановку.
— Ждите здесь! Без разрешения дежурного по отделу помещение не покидать! — предупредил Семенов и оставил их одних.
— Присядем, как говориться, в ногах правды нет! — предложил Константин и, подсев ближе к лампе, зашелестел газетами.
Петр занял место напротив и, откинувшись к стене, ушел в себя. Он пытался осмыслить события последних нескольких часов и понять, чего ему ждать от встречи с Рязанцевым, подписавшим злосчастную ориентировку по розыску фашистских агентов и пособников, в которой значилась фамилия Прядко.
Совершенно секретно
Начальнику Особого отдела НКВД СССР
6-й армии Юго-Западного фронта
капитану П. Рязанцеву
ДОКЛАДНАЯ ЗАПИСКА
ОБ ИТОГАХ ФИЛЬТРАЦИИ
СРЕДИ БЫВШИХ ВОЕННОСЛУЖАЩИХ КРАСНОЙ АРМИИ,
НАХОДИВШИХСЯ В ОКРУЖЕНИИ ВОЙСК ПРОТИВНИКА
В результате агентурно-оперативной работы среди бывших военнослужащих Красной армии, находившихся в окружении войск противника, изъяты 1 человек по подозрению в принадлежности к немецко-фашистским разведорганам и 2 человека, допускавших пораженческие высказывания.
Всего профильтровано 47 человек.
Из их числа, имеющих в прошлом звания:
— офицерские — 4 человека,
— сержантов — 6 человек,
— рядовых — 35 человек,
а также не служивших в Красной армии — 2 человека.
Дальнейшего оперативного внимания заслуживают: — бывший техник-интендант 1-го ранга, бывший начальник Головного склада горючего 5-й армии Юго-Западного фронта, бывший старший лейтенант Прядко Петр Иванович, 1913 г.р., уроженец м. Каневцы Чернобаевского района Полтавской области, украинец, быв. кандидат в члены ВКП(б), быв. кадровый военный, в Красной армии с 1937 г., проходит по ориентировке № 7/12 ОА от 25.11.41 г. разыскиваемых агентов немецко-фашистских разведорганов и их пособников;
— бывший заместитель командира взвода охраны Головного склада горючего 5-й армии Юго-Западного фронта, быв. старший сержант Сычев Сергей Анисимович 1919 г.р., уроженец г. Н. Тагила Свердловской обл., русский, б/п, в Красной армии с 1939 г., привлечен к сотрудничеству в качестве агента под псевдонимом Сыч.
Оперуполномоченный ОО НКВД СССР
6-й армии Юго-Западного фронта
лейтенант В. Макеев
29.11.41 г.
Прочитав докладную записку Макеева, начальник Особого отдела 6-й армии Юго-Западного фронта капитан Павел Рязанцев обратился к протоколам допросов подчиненных Прядко. И чем больше он в них вчитывался, тем в нем просыпался все больший интерес к личности, казалось бы, обыкновенного интенданта. Решительный, смелый, дерзкий, способный быстро находить правильные решения в сложных ситуациях и повести за собой личный состав — так характеризовали его младшие командиры. Близкие к их характеристикам давали Прядко и рядовые красноармейцы. Они отмечали в нем такие качества, как справедливость и требовательность в сочетании с заботой, а главное — это бережное отношение к их жизням.
