Стоит, конечно, сказать, что Азия для Руси не была такой уж terra incognita, во всяком случае еще в 9–10 веках торговля со Средней Азией и Персией уже происходила. Сначала она шла через Хазарское царство, после его покорения возникли прямые коммерческие связи. Но, конечно, больше торговали с Персией. Хорезм, Бухара, Хива — эти земли лежали уж слишком далеко и были малодоступны.
Русские ездили за Каспий и добирались до Индии задолго до англичан. Наш знаменитый соотечественник Афанасий Никитин еще в 1472 году создал путевые записи «Хождение за три моря», в которых рассказал о своей поездке по купеческим делам в Индию, Персию и на Кавказ. Но вот именно в 1558 году, то есть когда Энтони Дженкинсон посетил Бухару и Хиву, начались дипломатические отношения с Центральной Азией. В 1559 году в Москву с ответным визитом прибыло хивинское посольство «с поминками и любовным челобитьем, просячи дороги гостем и береженья», встреченное в столице с почестями. В 1564 году Иван Грозный получил личное послание правителя Бухары, в котором тот для расширения торгово-экономических связей предлагал дать дорогу «в свое государство людям его торговати ходити».
Причем очевидно, что разросшееся за последний век и за время правления Ивана Грозного Русское государство уже становилось империей. Одно поглощение территорий Казанского и Астраханского ханств превращало Россию в серьезного соперника и для европейских, и для азиатских правителей. Хивинское и Бухарское ханства в это время еще только складывались как государства на обломках империи Шайбанидов, русские воспринимали азиатов как партнеров равноправных. Москва уже тогда была заинтересована в торговле с Азией, была готова налаживать глубокие дипломатические отношения, и в 1566 году хивинскому послу, прибывшему в Москву с посланием от хана Ходжа-Мухаммеда, была выдана Иваном Грозным специальная грамота. Можно считать, что с этого момента официально и были установлены межгосударственные связи.
Хивинским купцам предоставлялось право свободного передвижения по всей территории России, им дали льготные условия для торговли в любом русском городе. Такие же привилегии получили и купцы из Бухары, имевшие отлаженные связи не только с Афганистаном, Ираном и Турцией, но и с Индией, а также Китаем. То есть фактически Иван Грозный заложил основы будущей многовекторной внешней политики России. Вряд ли он, конечно, думал о стратегии развития страны на сто или двести лет. Скорее какое-то невероятное чутье, государственное мышление русского царя подсказало ему, что именно в этом будущее его Отечества. Для него было, кстати, очевидно и то, что расположение России на перекрестке торговых путей между Европой и Азией позволяет ей диктовать свои правила игры внешним партнерам. Когда Англия открыто отказалась от военного союза с Москвой, когда попыталась ограничить торговлю через отвоеванную на время русскими Нарву, Иван IV повел себя очень решительно. Англичане фактически не выполнили свои обязательства по поставкам русским военного товара, собирались даже закрыть факторию в Нарве. И вот как раз в это время в Персии купцы Московской компании вели переговоры с шахом. Результатов этих переговоров ждали с напряжением и в Лондоне, и в Москве.
27 сентября 1570 года персидский шах решил заключить с англичанами договор. Согласно, как писали в русских источниках, «шаховой грамоте» англичанам полагался свободный проезд. Им предоставлялись льготы и возможность свободной и беспошлинной торговли во всех землях шаха. И вот в тот момент, когда успех англичан казался очевидным и состоявшимся, Москва напомнила Лондону, что в действительности все будет зависеть от воли русского царя, без разрешения которого плавать по Волге никто не мог. И из русской столицы в Лондон был послан гонец к Елизавете I с посланием, которое датировано 24 октября 1570 года. Иван Грозный для начала напомнил «коллеге» о событиях предыдущих лет, о деятельности через английскую факторию в Нарве, о нарушенных англичанами обязательствах. В текущих условиях, когда от него лишь зависело, будут англичане получать колоссальные прибыли от торговли с Востоком или нет, Иван Грозный позволил себе чрезвычайно резкий, если не оскорбительный, тон общения. Он написал, что Елизавета как «пошлая девица» позволяла «мужикам торговым» управлять государственными делами. Что отчасти было верно, учитывая, какую роль в торговле играла приближенная ко двору купеческая элита. Царь пригрозил лишить «гостей» всех привилегий и перекрыть волжский транзит. Не прямо, но тонко намекнул, что и без английских товаров Россия проживет.
«И коли уж так и мы те дела отставим на сторону. А мужики торговые которые отставили наши государские головы и нашу государскую честь и нашим землям прибыток а смотрят своих торговых дел и они посмотрят как учнут торговати. А Московское государьство покаместо без Аглинских товаров не скудно было. А грамоту б еси которую есмя к тебе послали о торговом деле прислала к нам. Хотя к нам тое грамоты и не пришлеш и нам по той грамоте не велети делати ничего. Да и все наши грамоты которые есмя давали о торговых делех по сеи день не в грамоты»[10].
Иван Грозный
Английские историки, а с их легкой руки почему-то и русские, жесткий, даже оскорбительный тон письма объясняют так: дескать, русский царь сватался к Елизавете, она ему отказала, и он, разобиженный, написал ей всяких гадостей. Неудачное сватовство русского царя и последующая, прямо-таки подростковая, его обида отлично ложатся в тот образ Ивана IV, который создавался на Западе столетиями: параноик, психопат, жестокий и бессмысленный правитель, тиран, ничего не сделавший для страны. Схожий образ рисуют и отечественные историки и писатели, забывая о том, например, что за время его правления территория страны увеличилась в два раза: присоединены были Поволжье, Прикамье, территории нынешнего Башкортостана, Средний и Южный Урал, земли Войска Донского и Ногайской Орды. Впрочем, итоги правления Ивана IV — это предмет отдельного исследования. А вот история со сватовством Грозного к Елизавете никакого документального подтверждения не имеет. Более того, историки, которые приводят цитату про «пошлую девицу» в качестве доказательства теории неудачного романа монарха, обычно отчего-то не приводят письмо к «Елисавете» целиком. А между тем там нет ни слова о сватовстве. Как нет даже намека на это и в прочей доступной историкам переписке русского царя с английской королевой. А конкретно в этом письме, повторюсь, речь идет исключительно о торговле и невыполненных обязательствах англичан. Любой желающий может без труда отыскать текст этого послания. Англичане, напуганные перспективой потерять персидский и русский рынки, отправили в Москву своего посланника Энтони Дженкинсона, чтобы урегулировать все спорные вопросы. А через год они все же послали в Россию корабли с обещанным военным грузом, а взамен вновь получили возможность торговать с Персией.
Казалось, тем конфликт и закончился. Но в действительности в Лондоне сделали выводы. И, кстати, существует версия, что к неожиданной смерти Ивана IV были причастны английские лекари. Но куда интереснее другое.
В начале 17 века Московскую компанию в России представляли несколько агентов, которыми руководил Джон Меррик. Его отец, Уильям Меррик, также некогда был агентом Московской компании. Джон Меррик отлично говорил по-русски, хорошо знал бояр, приближенных царя и в Москве был известен как английский купец «Иван Ульянович».
Когда умерла Елизавета, новый король, Яков I Стюарт, в 1603 году послал в Москву русскому царю Борису Годунову (он, кстати, был при Иване IV одним из виднейших опричников) своего представителя, кавалера Томаса Смита. Он приходился внуком Эндрю Джадду, одному из основателей компании. А потом он стал первым губернатором Ост-Индской компании. И это, конечно, удивительное сочетание. Потому что именно Ост-Индская компания будет на протяжении целого столетия субъектом Большой Игры в Азии. А еще его биография является прямой демонстрацией того, как уже столетия выстраивалась форма правления западным обществом, когда члены одних и тех же семейств постоянно пребывают во власти или около власти, перетекая из руководства частными корпорациями в госструктуры и обратно. Как, например, сейчас это происходит в США.
Конечно, Томас Смит в Россию поехал не случайно. До этого главы компании туда не ездили, только агенты. А теперь, при новом царе, сменившем несговорчивого Ивана IV, Англия пыталась начать играть новую роль в русских делах.
На самом деле, еще со времени путешествия Ченслера в Лондоне всерьез думали о том, чтобы превратить Московское государство в английскую колонию или хотя бы экономически подчинить его себе. Не зря Ченслер писал в своем отчете: «Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними». Смутное время открыло для англичан в России новые возможности, страна, стоявшая на грани краха, казалась легкой добычей. Крестьянские восстания, а потом и польская и шведская интервенции — все говорило о том, что еще несколько лет, и Россия перестанет существовать на карте мира.
