Мною было доложено о состоянии иранской армии и иранском генералитете, какое количество генералов имеет русскую школу, а также о влиянии англичан на руководство иранской армии.
Тов. Сталин внимательно все выслушал и дал такие указания: “Шах и его ближайшие помощники запуганы английским влиянием, но придерживаются нашей ориентации; что нужно поддерживать, поощрять их намерения и подтверждать их нашей работой…”. Тов. Сталин предполагает дать иранцам около 20 военных самолетов и столько же танков, что нам нужно подбирать иранские кадры, которые бы мы готовили сами. Когда же я выходил из кабинета, Маршал вернул меня и отчеканил: “Внимательно смотрите за обстановкой и помогайте иранцам…”».
Тем временем, в беседе со Сталиным и Молотовым в Тегеране 1 декабря 1943 г. шахиншах выразил глубокую благодарность за помощь и поддержку, которые оказывает СССР Ирану, в том числе, для более надежной защиты от Германии и ее сателлитов. По словам шахиншаха, его «искренне поражают незыблемость, экономическая мощь советского тыла, сплоченность всех советских народов вокруг руководства государства». По мнению шахиншаха, «эти факторы позволяют понять роль приграничных с Ираном республик СССР в оборонной экономике СССР и в надежной работе “моста победы” — трансиранского коридора союзнических поставок в СССР…». Кроме того, Мохаммед Реза отметил, что советско-британско-иранский договор и схожие факторы сотрудничества «существенно повысили международный авторитет Ирана».
Что касается иранского населения, то оно искренне приветствовало советско-иранский союз и оказывало посильную помощь СССР. По воспоминаниям А.З. Розенфельд, в 1943–1945 гг. референта-переводчицы отдела прессы Посольства СССР в Иране, «…в иранской прессе военных лет Иран называли “Пол-е пирузи” — “Мост победы”… Во время войны патриотически настроенные эмигранты из СССР и местные жители, в том числе азербайджанцы и армяне, приносили в советское посольство различные, иногда довольно значительные, суммы денег. Были созданы добровольные фонды для борьбы с немецким фашизмом, а также помощи Красной армии. “Из Ирана в фонд Красной армии только на создание танковой колонны поступило 966 398 риалов” (см.: “Правда”. М., 21.11.1974 г.). Был организован сбор теплых вещей для советских детей и для красноармейцев. В годы войны появились первые легальные переводы советских писателей на фарси. Рахматуллахи в предисловии к своему переводу рассказа Максима Горького “Сторож” отметил: “…мы получали докторов литературы, но не имели никаких сведений о жизни, культуре и литературе соседнего народа. Удивительно то, что недавно в России широко отметили юбилей выдающегося азербайджанского писателя и философа Низами Гянджеви (в 1941 г. — А.Ч.), а у нас только в газетах упомянули об этом событии”.
Вскоре после ввода советских войск в Иране начались гастроли советских художественных коллективов. Например, дважды, в 1941 и 1944 гг., там гастролировали Бакинский государственный театр оперы и балеты и Азербайджанская филармония. Концерты советских артистов всегда шли с аншлагом.
С большим успехом проходили также концерты Таджикистанского театра оперы и балета и Таджикистанской филармонии, включая ее ансамбль народных инструментов. Причем в их репертуаре были русские, персидские, азербайджанские, армянские народные песни и танцы. Всего в Иране артисты Таджикской ССР дали 78 концертов.
В военные годы в Иране выступали с сольными концертами выдающиеся советские артисты, в том числе, Бюль-Бюль Мамедов (отец посла Азербайджана в России музыканта Полада Бюль-Бюль-оглы. — А.Ч.) и Рашид Бейбутов из Азербайджана. А среди советских художественных фильмов, с постоянным успехом демонстрировавшихся в Тегеране, был, к примеру, и “Аршин мал алан”. Все советские коллективы и артисты приезжали в Иран в основном через Азербайджанскую ССР…».
И еще важная деталь из того иранского прошлого. Наряду с советскими военными специалистами в годы войны на территории Ирана, прежде всего на иранском севере, работали и советские геологи. По итогам проведенной разведки, осенью 1943-го они доложили в Москву о перспективности нефтяных месторождений в североиранских Горгане, Мазандаране и Гиляне, которые стыковались с нефтяными «полосами» Азербайджанской и Туркменской ССР.
При этом советские геологи отмечали, что промышленная разработка североиранских нефтяных запасов потребует больших капиталовложений. Отметим, что ныне эти ресурсы осваиваются в Иране на основе именно тех советских исследований.
Словом, тщательно продуманная и досконально выверенная военно-политическая и экономическая стратегия СССР в Иране позволила существенно укрепить позиции СССР на Ближнем Востоке в годы Великой Отечественной. Что сыграло весьма заметную роль в разгроме фашизма и в нейтрализации прогерманской в 1941–1944 гг. Турции. Кстати говоря, именно благодаря тем событиям 70-летней давности Иран оказался среди стран-победительниц и, соответственно, соучредителей ООН. И очень жаль, что столь яркая страница взаимоотношений с весьма влиятельной в мире страной неоправданно забыта нынешней Россией…
«Антанта» с турецкими армянами и курдами
В годы Великой Отечественной войны важную роль в том, что Турция воздержалась от военного нападения на СССР, сыграла советская политика более тесного взаимодействия с повстанческими движениями курдов и армян в Турции.
Еще в августе 1941 г. по указанию Сталина были расширены контакты с подпольными армянскими организациями на турецкой территории — ASALA («Тайная армянская армия») и «Дашнакцютун», а также с освободительными организациями турецких курдов. Одновременно участились повстанческие и другие действия упомянутых организаций армян и курдов вблизи Советского Закавказья — в Восточной и Юго-Восточной Турции. Эти операции затрудняли перемещение турецких войск и пантюркистских группировок к границе с СССР. Кроме того, те же курдские и армянские организации в течение всей войны передавали советской стороне важные разведывательные данные. Благодаря которым, к примеру, были предотвращены крупные теракты и другие диверсии в 1942 и 1944 гг. в Нахичеванской, Аджарской АССР и в Армянской ССР — в том числе в порту Батуми, на железных дорогах Батуми — Тбилиси, Ереван — Нахичевань — пограничная с Ираном Джульфа (подробнее см., например: «Пограничные войска СССР: 1945–1955». М.: Воениздат, 1976).
Турецкие источники того периода сообщали, что курдские и армянские организации готовы действовать в Турции более активно, а это может ухудшить ситуацию в тылу турецких войск. Если они перейдут турецко-советскую границу.
Соответствующей была советская официальная политика в отношении прогерманской в тот период Турции.
В одном аналитическом исследовании этой темы отмечается: «…Разведотдел Закавказского военного округа еще в апреле 1941 г. сообщал в Москву, что, несмотря на официальные заверения в дружбе в своих газетах, Турция на самом деле активно готовится к войне с СССР. В ее восточных землях пропагандисты предупреждают население о скором нападении Советского Союза на Турцию; ускоренными темпами строятся укрепления, проводится мобилизация офицеров запаса, в Эрзурум и в Восточную Анатолию в целом подтягиваются турецкие войска и вооружение, в основном германское и итальянское.
Но, как отмечает историк Александр Горянин, «Сталин планировал вторгнуться в Турцию весной 1945 г. с двух сторон: из Закавказья с возможным использованием территории Западного Ирана и через Болгарию, как только позволит военная обстановка в Восточной Европе и на Балканах. Вскоре СССР предъявил Турции претензии, в частности, на Тао-Кларджетию — грузинский Лазистан и на Карсскую область, входившую в состав России. Но было уже поздно: такие операции были реальны до конца 1944 г. «В самом деле: теперь Турция имела западных союзников» (см. http://mirovie-voini.ru/osvoboditeli).
19 марта 1945 г. правительство СССР в одностороннем порядке денонсировало советско-турецкий договор о нейтралитете (1925 г.). И спустя ровно месяц, 19 апреля 1945 г., И.В. Сталин принял первого заместителя Католикоса всех армян, архиепископа Геворга Чеорекчияна. С одной стороны, это было связано с предстоящими выборами католикоса, а с другой стороны, более стратегической, — было вызвано стремлением придать практический импульс давним территориальным требованиям армянского народа к Турции. Все просьбы Чеорекчияна были удовлетворены. И уже в конце апреля того же года Всеармянский национальный совет вручил странам — участницам конференции в Сан-Франциско, учредившей ООН, меморандум «Дело армянского народа», где указывалось, что «…справедливое решение территориального вопроса между Турцией и Армянской ССР позволит армянским диаспорам вернуться в родные края» (см. Центральный государственный архив документов общественно-политических организаций Республики Армения, ф. 1, оп. 034, д. 28, л. 45–53).
